Елена Костромина - Трафарет вечности

Кузя в этот момент разжег огонь в печи под перегонным кубом, зажег огонь под жаровней, налил из большой бутыли прозрачную жидкость в две большие чаши, и поставил их на стол.

— Будем делать сразу оба, — сказал Кузя.

— Да мне-то, хоть три… — пожал плечами Федор, — Я очень посредственный фармацевт.

— Ха, а я вообще не фармацевт. Я — палеонтолог, ты помнишь?

Федор, сосредоточено растирая траву в ступке, укорил своего молодого друга:

— Кузя, ты зря к словам придираешься… Ты в своей жизни сколько зелий сотворил? А я только в мединституте препараты составлял.

— А… дома?

— А придворные алхимики на что? Вот уж чему меня не учили, так это алхимии. К счастью… Ладно, в пыль, это как?

— Никогда не убирался? Пыль не видел?

— Остряк. Может, это аллегория какая.

— Я этих аллегорий от тебя столько натерпелся! Каждое второе слово — аллегория. Так, теперь слушай, тут инструкция, когда будем делать, нужно молчать, аки пни. Ни звука. Я себе рот всегда завязываю.

— А мне так кляп надо вставить. Я обязательно что-нибудь скажу.

— Прочти еще раз, полную расшифровку на человеческий язык…

— А за каким хреном я шалфей в пыль перетираю? — возмутился Федор, — Там же про него ни слова?

— А пыль с безоарового камня чем собирать будем?

— Пылью шалфея?

— Именно. Это был первый рецепт. Теперь второй.

— Тот, что черт-те с чем?

— Именно, — согласился Кузьма, — Читай.

Федор кивнул, пробегая глазами документ. Кузьма вполголоса бубнил рецепт по своему экземпляру.

— Как только отвар станет черного цвета влить в настой семнадцать капель, — тут Кузя запнулся, — крови сироты потерявшего мать и не знавшего отца, и добавить сок из нашинкованных листьев вербены, — некоторое время Кузьма тоже читал молча, — Если зелье станет прозрачным, то все получилось как надо.

— Если нет, пропали ингредиенты? — оптимистически спросил Федор.

— Именно. Поэтому я и разделил на пятьдесят частей каждый ингредиент. Хоть раз да получится.

— Хм… Мудрый ты…

— Предусмотрительный, — поправил друга Кузьма. Так. Теперь начинаем работу. Руки бережем, как только тебе что-то не нравится, окунаешь их в эту воду. Она поможет. Вот повязка — завязать рот.

Кузьма показал на две ленты, лежащие на краю стола.

— Вообще-то должно получиться, — подбодрил друга Кузьма. Сознание того, что он хоть что-то делает лучше, чем Федор, наполнило его какой-то собственной значимостью, — Здесь нет сложной палегинезии…

— Ты слова-то поцензурнее выбирай? Я вообще терминов не помню. Это же когда было… Последний раз меня пытались чему-то научить лет пятьсот назад…

Кузя хихикнул:

— И?

— Пожар потушили, — ответил Федор, помолчав добавил, — Через три дня.

— Врешь ведь! — захохотал Кузьма.

— Да нет… Ну, может, через два… Но день горело синим пламенем и тушить начать не было никакой возможности. Хорошо, хоть на отшибе все это стояло.

— И?

— Мамы в тот момент не было, к ее приезду уже построили новую башню, а алхимику я новый дом подарил в городе, так что она меня даже похвалила за то, как я хорошо о замке и подданных забочусь. Кстати да, хорошая лаборатория получилась, там новые разные штуки я поставил. Все алхимики придворные в экстазе были. Но это все так… мелочи. Ты мне объяснишь, что за слово ты вымолвил?

— Обязательно, — кивнул Кузьма, — Палингенезия — алхимический термин, означает созидание души эликсира.

— Так что нам повезло, не придется еще и душу созидать?

— Да, — кивнул Кузя, не совсем понимая, куда клонит друг.

— Я разочарован. У нас будут бездуховные эликсиры…

— Да, кляп реально необходим, — вздохнул Кузьма, — Значит так. Пыль получилась?

— Вот, смотри.

— Годится, — кивнул ведьмак, — Смотри — вот ступка для размельчения рога тритона. Когда начнем действовать — будешь его толочь. Ясно?

— Ясно! — после этого слова они взяли широкие плотные ленты и завязали друг другу рты.

Кузя, взяв безоаровый камень, положил его в центр куска черного полотна. Посыпав его порошком шалфея, тонкой кисточкой начал совершать осторожные круговые движения. При этом от камня начала подниматься струйка пыли и под "командованием" кисточки падать на весы. Маленький водоворот пыли становился все слабее, но Кузя подсыпал еще порошкового шалфея, и поток вновь усилился.

Федор в это время сложной многочленной ступкой растирал в пыль рог тритона. Когда результат его удовлетворил, он протянул ступку Кузе. Тот отрицательно замотал головой — мельче! Федор продолжил перетирать пыль.

Кузя аккуратно пересыпал с весов в специальную чашу пыль безоарового камня, добавляя в нее несколько крупинок из колбы, стоящей на столе. Посмотрев на Федора, сделал ему знак — давай! Федор протянул ему ступку — Кузя взял рог тритона и тонкой струйкой насыпал в чашку. Вспыхнуло жаркое пламя, и Кузя, тут же, накрыл чашу крышкой.

Они работали в течении нескольких часов, общаясь только знаками. Первый эликсир оказался готов довольно быстро, Федор укутал его и поставил в специальный горшок, что бы тот томился.

Затем они, перейдя к печи, начали варить ингредиенты, необходимые для второго эликсира. Несколько раз у них ничего не выходило, эликсир прозрачным делаться не желал. Удалось это только с шестой попытки.

Они посмотрели друг на друга, усталые, но довольные и сняли повязки.

— Ох! Кажется… — Федор сладко потянулся.

— Это точно! — согласился Кузьма, — Пошли обедать.

— Ужинать, — Федор указал на окно.

За окном уже сгустились сумерки.

— Обедать и ужинать.

— И в душ!

— Вот те раз! А сауна на что?

— Да! Забываю, что у тебя люкс!

— Вот именно! — приосанился Кузьма.

По дороге на кухню Федор включил мобильный. Тут же раздался звонок.

— Слушаю.

— Федор Михайлович! — раздался голос Лидии Алексеевны, старшей медсестры отделения, где сейчас лежал Леня, — Это из реанимации. Спиридонова решено отключать. Завтра с утра. Вы просили предупредить, если что…

— Спасибо, Лидочка… Я… решу…

Закрыв телефон, трясущимися руками попытался засунуть его в карман. Получалось плохо.

— Что случилось? — Кузя тревожно посмотрел на друга.

— Леньку отключают завтра с утра… — Федор закрыл глаза.

— До утра не остынет… — задумчиво ответил Кузя.

— Ты с ума сошел? Черт знает, что мы сотворили, а ты хочешь это попробовать на Лене? — Федор возмущенно уставился на друга.

— Ты думаешь, может быть значительно хуже? — резко спросил Кузя.