Татьяна Устименко - Суета вокруг кота

— Не бойся, они не кусаются! — успокоила его я.

— Точно не кусаются? — упорно не верил мне тролль.

— Несанкционированная эксгумация трупа, осквернение захоронения — серьезное преступление! — осуждающе нахмурился Кирилл. — Если нас поймают за этим неприглядным делом — влипнем в неприятности по полной программе.

— Ночью пойдем, — не сдавалась я. — В самую темноту и холод. Ну скажи, кто еще, кроме нас, способен в такое время по кладбищам шастать?

— Привидения и зомби из земных фильмов-ужасов! — мрачно хохотнул Анриэн, обладающий весьма специфичным чувством юмора.

— Ой, мамочки! — Надир позеленел лицом, с трудом сглотнул и обреченно закрыл глаза.

— Ну вот и договорились! — Я удовлетворенно потерла руки. — Осталось найти нужное кладбище и…

Кирилл принес ноутбук, долго щелкал кнопками клавиатуры, вполголоса ругался, а потом заявил, что, согласно данным городского архива, среди похороненных за последние сто лет на кладбищах Екатеринбурга Васисуалий Паучкин не значится.

— Приплыли! — печально изрек Спинолом. — Прикажешь теперь все кладбища перекапывать? Дык мы тогда этим делом до собственной смерти заниматься будем.

— А мы с Сафирой бессмертные, — язвительно напомнил Анриэн. — Нам торопиться некуда.

— Ну и лопату, значит, вам в руки! — ехидно пошутил Спинолом.

Несколько секунд мы молча обменивались красноречиво враждебными взглядами.

— Стоп! — вдруг потребовал кот, поднимая усатую морду от блюдца с молоком. — Эй, горячие финские парни, заканчивайте визуальный геноцид по долгожительскому признаку. Я знаю, где искать нужное нам кладбище…

— Ты? Откуда? — не поверили все остальные участники нынешнего мозгового штурма.

— Откуда? Оттуда, от верблюда! — хвастливо усмехнулся Маврикий. — Вернее, кошки местные ночью по секрету на ушко нашептали. Оно недалеко отсюда находится, кладбище энто. Проклятым его называют. Заброшенное, на нем уже давно никого не хоронят. И типа много чего интересного на погосте том имеется — памятники всякие необычные, склепы семейные. И ясное дело — байки да легенды разные с ним связаны. Дескать, спрятан на том кладбище вход в загробный мир, но замаскирован так хитроумно, что люди о нем либо изначально ничего не знали, либо давно позабыли. А пройти туда может только настоящий волшебник…

— Оно! — в унисон и даже не сговариваясь, обрадованно заявили мы с Кириллом. — Точно, оно!

— Может, и оно, — не стал спорить Маврикий. — Да только учтите, те же кошки рассказывают, что если сунется на проклятое кладбище кто-то с недобрым умыслом, то кладбище его не пощадит, обратно живым уже не выпустит!

— А нам обратно и не надо… — самоуверенно заявила я, но мои слова прервал внезапный грохот. Это впечатлительный Надир свалился со стула, лишившись сознания от ужаса. — Нам лишь бы в одну сторону пройти. Домой. В Мидир!

— Вы куда опять намылились? — только и успел крикнуть Кирилл нам в спины, когда мы с Лизкой схватили куртки и опрометью выскочили из квартиры.

— Погулять, воздухом свежим подышать, — соврала я в ответ, лихо съезжая по перилам. — Не волнуйся, скоро вернемся, еще засветло. А вы пока готовьтесь к ночной вылазке на кладбище.

— Ага, погулять, так я тебе и поверил, — прозорливо ворчал мой нао, закрывая двери. — Воздуха ей, видите ли, не хватает… Подзатыльника хорошего, а не воздуха!..

Но догонять нас было уже поздно, поэтому ему пришлось нехотя смириться с моим очередным побегом, отложив на потом чтение воспитательных нотаций. Подозреваю, в комплекте с не менее воспитательным рукоприкладством. Впрочем, на том, что случится после моего возвращения, я пока не заморачивалась. Ведь главное — вернуться, а остальное — детали. С учетом того что в свете задуманного мною предприятия сам процесс нашего возвращения тоже превращался в нечто желаемое и предполагаемое, но пока еще совершенно не очевидное…

— Итак? — Лизка остановилась и вопросительно наморщила носик, после того как мы бегом пересекли двор и очутились на многолюдной улице.

— Хочу вернуться к начальному пункту нашей истории, — пояснила я, накрывая голову капюшоном дубленки, дабы спрятать от любопытных взоров свои остроконечные эльфийские уши. — Туда, где Маврикий впервые познакомился с суровыми реалиями земного мира. Полагаю, там мы и должны искать утерянный Светоч Листограда.

— Разумно, но рискованно! — то ли одобрила, то ли раскритиковала мой план Лизка. — Понимаешь, Айвалин тоже не глупее паровоза, она вполне способна проанализировать имеющиеся у нее факты и организовать засаду в наиболее вероятном месте твоего появления. Да и сам рубин богини вызывает у нее ничуть не меньше интереса, чем у тебя. А посему в результате разведки боем мы обе вполне способны снова очутиться в подвале у моей бывшей хозяйки. Не знаю как тебе, а лично мне такая перспектива ничуть не улыбается.

— Тогда предложи план получше! — хмуро буркнула я, шагая по засыпанному снегом тротуару. — Критиковать ведь намного проще…

Но субтильная блондиночка лишь неопределенно пожала плечами, намекая на полнейшее отсутствие подходящих идей. Несколько минут мы шли молча, не разговаривая и даже не глядя друг на друга, мысленно взвешивая ожидаемые последствия моего дерзкого проекта. И как ни крути, но получалось, что иного выхода у нас нет, кроме как положиться на собственное везение и попытаться отыскать иголку в стоге сена, а точнее — рубин на институтской свалке.

— Хорошо, будь по-твоему, убедила, — скрепя сердце наконец согласилась моя сообщница, нарушая затянувшуюся паузу. — Но учти, я тебя предупредила. Соваться туда — чертовски опасно. Вернее, смертельно опасно для нас обеих. Лично мне очень не хочется возвращаться в это место, но, похоже, все-таки придется…

— Понимаю, — подтвердила я. — Если бы мы всегда поступали так, как нам хочется, то это бы была не жизнь, а малина.

— Обожаю малиновое варенье, — лукаво усмехнулась Лизка. — Хотя, признаться честно, вся моя жизнь скорее похожа на бочку омерзительнейшего дерьма, чем на самую маленькую ложечку варенья. И что прикажешь делать с такой пакостной судьбой? — Она замедлила шаг и выжидательно уставилась на меня.

Прохожие обтекали нас словно река, ничуть не интересуясь нашими насущными проблемами. Людям не было до нас абсолютно никакого дела. Две замершие посреди улицы девушки волновали их ничуть не больше, чем неодушевленные фонарные столбы, установленные вдоль бордюра. Никто не задавал нам вопросов, не вступал с нами в разговор. Да чего там — никто даже не смотрел в нашу сторону.