Оливер Боуден - Братство

Капитан, видя, что его люди потерпели поражение, достал пистолет и выстрелил в Эцио, но каравеллу качнуло, и выстрел ушел мимо. Пуля лишь скользнула по правому уху Эцио, потекла кровь. Эцио помотал головой, направил свой пистолет на капитана и выстрелил ему в лоб.

– Быстрее! – Приказал он Клаудио. – Берись за штурвал, а я займусь нашим другом.

Клаудио кивнул и кинулся к штурвалу. Кровь из рассеченного уха пропитала воротник. Эцио грубо вывернул запястье противника, заставив того выронить лом. Потом ударил его коленом в пах, схватил за шиворот и, подтащив его к планширу, швырнул за борт.

В наступившей тишине из ящика донеслись яростные крики и проклятия.

– Я убью тебя! Я воткну меч тебе в кишки, и ты познаешь такую боль, о которой даже не подозревал!

– Надеюсь, тебе там удобно, Чезаре, – отозвался Эцио. – Но если нет, ничего страшного. Как только мы доберемся до Остии, тебе предоставят более подходящее для тебя средство передвижения, и мы вернемся назад.

– Это не честно, – вздохнул Якопо с лодки. – У меня так и не было возможности использовать свой козырь!..

ЧАСТЬ II

Все дозволено. Ничто не истинно.

Догма сикариев, I, 1.

ГЛАВА 49

Стояла поздняя весна 1504 года от Рождества Господа нашего. Папа распечатал доставленное курьером письмо, быстро прочитал и торжествующе ударил кулаком по столу. Другой рукой он поднял письмо, с которого свисали, болтаясь, печати.

– Да благословит Господь короля Арагоны и Кастилии, Фердинанда, и королеву Изабеллу! – Воскликнул он.

– Хорошие новости, Ваше Святейшество?

Юлий II чуть улыбнулся.

– Да! Чезаре Борджиа благополучно доставлен в одну из самых укрепленных и расположенных в отдаленном районе крепостей!

– Куда?

– Прости. Это должно остаться тайной даже для тебя. Я не хочу испытывать судьбу с Чезаре.

Эцио закусил губу. Неужели Папа полагает, что он попытается убить Чезаре, если узнает, где он находится?

– Не стоит так печалиться, дорогой Эцио, – успокаивающе продолжил Юлий. – Я расскажу тебе вот что: это огромная крепость, затерянная на равнинах северо-восточной Испании. Она абсолютно неприступна.

Эцио знал, что у Юлия были причины оставить Чезаре в живых, а не сжигать на костре, превратив его в мученика. Он даже признавал, что это действительно был лучший выход. Но последние слова Чезаре по-прежнему не давали ему покоя: «Цепи меня не удержат!» глубоко в сердце Эцио знал, что единственное, что сможет удержать Чезаре – и удержать надежно – это смерть. Но всё-таки Эцио улыбнулся словам Юлия.

– Они заперли его в камере наверху центральной башни высотой в сто сорок футов, – продолжал Юлий. – В любом случаем, нам больше не о чем беспокоиться. – Папа смерил Эцио проницательным взглядом. – Кстати, то, что я тебе только что сказал – тоже секретная информация, так что даже не мечтай. Тем более, стоит мне приказать, и Чезаре перевезут в другое место, если я хоть краем уха услышу, что кто-то его разыскивает.

Эцио решил сменить тактику.

– А Лукреция? Есть новости из Феррары?

– Кажется, третий брак изменил её к лучшему, хотя должен признать, что я сперва волновался. Семья д'Эсте – настоящие снобы, я думал, что старый герцог всегда будет считать, что она не достойна его сына. Жениться на Борджиа! Ты представляешь! Для них это было равносильно тому, чтобы взять в жены служанку! – Папа от души рассмеялся. – Но она успокоилась. За ней можно уже не приглядывать. Она обменивается любовными письмами и поэмами со своим старым другом Пьетро Бембо – в открытую, конечно, – Юлий подмигнул. – Но в целом она – добропорядочная верная жена герцога Альфонсо. Она даже ходит в церковь и вышивает гобелены. Но, разумеется, о её возвращении в Рим не идет даже речи. Она до конца жизни останется в Ферраре, и должна быть благодарна уже за то, что сохранила на плечах свою прелестную головку. Теперь, думаю, можно с уверенностью сказать, что мы навсегда избавились от этих каталонцев-извращенцев.

Эцио бы сильно удивился, если бы агентурная сеть Ватикана выяснила, что Борджиа были тамплиерами. Чезаре был главой Ордена, и продолжал им оставаться даже в заточении. Но он оставил свои мысли при себе.

Эцио признал, что дела в Италии обстоят ещё хуже, чем раньше. Сильный Папа у власти предпочел оставить Агостино Киджи банкиром и не стал отказываться от поддержки французов. Король Людовик всё ещё оставался в Италии, отступив на север и, казалось, застрял там на какое-то время. Кроме того, король Франции отдал Неаполь королю Испании Фердинанду Арагонскому.

– Надеюсь на это, Ваше Святейшество.

Юлий проницательно посмотрел на Эцио.

– Послушай, Эцио, я не дурак, и не стоит меня таковым считать. Как ты думаешь, почему я привлек тебя в качестве консультанта? Я знаю, что за городом всё ещё скрываются сторонники Борджиа, а кое-кто из них остался и в Риме. Но в настоящее время у меня есть враги, причиняющие куда больше беспокойства, чем Борджиа.

– Борджиа по-прежнему могут представлять угрозу.

– Я так не считаю.

– Что вы сделаете с остальными врагами?

– Я провел реформу папской гвардии. Ты видел среди новых солдат швейцарцев? Это лучшие наёмники из всех! К тому же они не зависят от Священной Римской Империи и императора Максимилиана уже лет пять-шесть и с удовольствием идут на службу. Они преданы и не очень эмоциональны – не то, что наши дорогие соотечественники. Я намерен сделать один из их отрядов своей личной охраной. Я вооружу их алебардами и другим оружием, а еще собираюсь дать им мушкеты Леонардо, – он помолчал. – Но мне нужно придумать для них имя, – он вопросительно посмотрел на Эцио. – Есть идеи?

– Может «швейцарская гвардия»? – Предложил немного уставший Эцио.

Папа обдумал предложение.

– Не особо-то оригинально, Эцио. Честно говоря, мне больше нравится «юлианская гвардия», но это звучит слишком эгоистично. – Он усмехнулся. – Ладно! Возьму твой вариант! По крайней мере, на первое время сойдет.

По Ватикану прокатился стук молотков.

– Несчастные строители! – Заметил Папа. – Но работа должна быть закончена, – он пересек комнату и подошел к шнурку колокольчика. – Пошлю кого-нибудь попросить их не шуметь, пока мы не закончим. Иногда я думаю, что в руках строителей – величайшая разрушительная сила, которую Человечество не может себе даже вообразить.

Вошел слуга, и Папа отдал ему приказ. Несколько минут спустя они услышали приглушенный звук откладываемых инструментов.

– Что вы делаете? – Поинтересовался Эцио, зная, что архитектура – такая же великая страсть Папы, как и война.