Анна Чеблакова - Смерть волкам (СИ)

За лестницей оказалась бетонная площадка, перерезанная широкими решётчатыми воротами. Человек, стоявший наготове, распахнул калитку в этих воротах. Она была слишком мала, чтобы все быстро прошли внутрь, и здесь снова образовалась пробка. На этот раз в воздухе повисло ощущение близкой схватки. Видимо, драки оборотней с ненавистной охраной во время полнолуний были здесь обычным делом, и этот раз не стал исключением. Несколько мальчиков с рычанием накинулись на конвоиров, те в ответ заработали нагайками и штыками — при этом немало ударов и уколов досталось и тем, кто просто в этой толпе был притиснут к дерущимся и не мог отойти. Подавив бунт, охранники запихнули оборотней внутрь и заперли двери. Самые отчаянные из волчат всё ещё цеплялись за решётку и даже кусали её, выкрикивали страшные ругательства и показывали охранникам непристойные жесты. Некоторые из конвоиров, самые неуравновешенные, в ответ били дубинками и нагайками по решётке. То и дело кто-то из бунтовщиков отскакивал назад, тряся разбитыми в кровь пальцами и зверски ругаясь.

Так себя вели не все. Большинство просто разошлись по разным углам того места, где им предстояло провести сегодняшнюю ночь.

«Так вот что такое Колодец», — подумала Веглао.

Это было квадратное помещение, потолок у которого был гораздо выше, чем у коридора. Под самым потолком шла широкая галерея, кинув взгляд на которую, Веглао почувствовала, как у неё замирает сердце: на галерее стояли люди с ружьями. Чувствуя себя отвратительно беззащитной, девочка отошла к стене и села под ней, сжав ладонями колени. «Они не будут нас просто отстреливать, — думала она, стараясь успокоить себя и задавить нарождающуюся панику. — Мы же их рабочая сила. Наверняка стрелять будут только в самых буйных…» Но эти мысли почти не успокаивали — возможно, в эту ночь самыми буйными окажутся она или Октай.

Постепенно атмосфера вокруг становилась всё напряжённее. При этом вокруг воцарилась почти полная тишина. Никто больше не ругался, не кричал и не шипел на охранников. Бунтовщики отошли от решётки. Оборотни сидели на полу или стояли, прислонившись к стенам. Некоторые, особенно те, кто был помладше, плакали. Октай указал Веглао на мальчика лет семи, который сидел в углу, глядя в никуда вытаращенными глазами, из которых катились всё новые и новые потоки слёз. Он всхлипывал и беспрестанно грыз ногти.

— Это мой сосед, — тихо сказал Октай. — У него сегодня первое полнолуние.

Веглао прижалась лицом к его плечу. Ей было почти так же страшно, как перед своим первым превращением. Как же давно это было! Положив руку ей на голову, Октай осматривался по сторонам. Он увидел, как невысокая девушка с перекошенной от плохо зашитой раны шеей подошла сзади к плачущей черноволосой девочке лет десяти и нежно её обняла. Потом посмотрел на двух мальчишек, возможно, братьев, которые сидели рядом, взяв друг друга за руки и угрюмо глядя в разные стороны. Возле одной стены полулежали, крепко обнявшись, парень и девушка — она смотрела на него с нежностью и перебирала его волнистые тёмные волосы, а он прижимал её к себе так, как будто считал себя в силах её защитить. Октай подумал, что сегодня ночью он обязательно убьёт кого-то из них — а может, кто-то убьёт его.

— Веглао, — прошептал он, нагибаясь к ней, — нам надо держаться вместе.

Девушка два раза кивнула, не поднимая головы. Она слегка дрожала. Октай понял, что и сам он дрожит — и совсем не от страха. Его тело напряглось, руки и ноги отяжелели. Голова бессильно откинулась назад. Зрение то туманилось, то снова становилось ясным, и Октай видел, что большинство остальных ребят так же дрожат, устало сползают на пол, в то время как их взгляд становится блуждающим и беспомощным. Кто-то сдавленно застонал сквозь стиснутые челюсти. До Октая донёсся чей-то разъярённый вопль:

— Прах побери, ведь ещё только десять часов! Опять всё начинается раньше! Они снова не отмыли кровь до конца?!

«Кровь?» — с ужасом подумал Октай, чувствуя, как слабеет его тело и начинается боль — пока что слабая, но это ненадолго. Скоро раскалённый гвоздь пронзит сердце, и он снова умрёт от боли, как умирал уже двенадцать раз, чтоб потом воскреснуть в обличье монстра.

Девушка, обнимавшая сзади черноволосую девочку, застыла и неподвижными глазами вперилась в противоположную стену, а потом её лицо исказилось, из побелевших губ вырвался отчаянный вопль боли, и вмиг отросшими когтями она пропорола наискось грудь малышки, которую только что так утешала. Девочка без единого звука упала на пол ничком, и при виде крови, красным облаком растекающейся под её маленьким телом, у Октая помутилось в глазах. В следующую секунду он закричал от боли, его голова на напряжённой шее резко откинулась назад, ударившись о стену. Ещё миг спустя он уже бился на полу, раздирая растущими из пальцев когтями себя и всех, кто был рядом. Колодец наполнился криками, от которых у неопытных охранников кровь стыла в жилах. Один из них, переведённый сюда недавно и впервые видящий превращение оборотней, вдруг бросился в угол и грохнулся на колени перед жестяным ведром, приготовленным специально для таких случаев.

— Это скоро пройдёт, — сказал комендант, не оборачиваясь на глухой плеск и хрипы и глядя только на оборотней. В этих вопящих, стонущих телах, которые извивались и дёргались на уже красном от крови полу, не осталось почти ничего человеческого. Вскоре одежда превратилась в тёмные окровавленные шкуры, а крики сделались воем, который по громкости не уступал местной сирене, а по степени устрашения стократ превосходил её. Звери поднимались на лапы, оскальзываясь на перемешавшейся крови. Некоторые из них ещё выли, задрав уродливые головы, но большинство только рычали, опустив морды и глядя на врагов пылающими жёлтыми глазами.

— Они будут нападать друг на друга? — тихо спросил новенький охранник, неловкими движениями утирая рот и не осмеливаясь задержать взгляд на оборотнях больше чем на одну-две секунды.

— Конечно, будут, — хохотнул один из старших — невысокий, с блестящим розовым лицом и редкими волосами, зачёсанными на крупную лысину. — На то нам и пушки.

Молодой человек сглотнул и посмотрел на свой карабин, явно сомневаясь, что пулей из него можно прикончить одно из этих чудовищ. Комендант понял, что он думает, и сообщил ему:

— Пули серебряные, Бринтар. Один выстрел — и зверь готов.

Он поднял голову и громко отдал приказ:

— Все знают, что серебра мало! Стреляйте только в самом крайнем случае, и постарайтесь не мазать… Вот, началось!