Стивен Эриксон - Сады Луны

Услышав за спиной сопение, Барук вспомнил про Крюппа. Он повернулся к толстяку и с улыбкой сказал:

– Благодарю тебя за новости, Крюпп. Если это все, что ты собирался мне сообщить, не буду тебя задерживать.

Глаза Крюппа неожиданно блеснули. Толстяк на удивление проворно вскочил с кресла.

– Мой дорогой Барук, у Крюппа есть для вас еще кое-что.

Алхимик кивнул.

– Повествование сие весьма малодоступно уму и вдобавок отличается запутанностью, – начал Крюпп, двигаясь к окну. – Самое большее, что удалось Крюппу, – это сделать некоторые догадки, опираясь на свои разносторонние дарования. Все, о чем сейчас повествует Крюпп, родилось в его голове в часы отдохновения от азартных игр и прочих занятий. Думаю, вы согласитесь с тем, что видите перед собой адепта. Находясь под влиянием опоннов, адепт способен слышать, видеть, обонять и осязать малейшие изменения в окружающем мире. И тогда обыкновенный ветер становится удивительным рассказчиком. Ветер приносит сладостные флюиды, исходящие от женской половины опоннов – госпожи Удачи. Но одновременно ветер несет и горечь предостережения мужской их части – господина Смеха.

Крюпп пристально взглянул на алхимика.

– Я достаточно ясно выражаюсь, господин Барук?

– Пока что я понял одно: твое известие каким-то образом связано с опоннами, – стараясь быть терпеливым, ответил алхимик.

Крюпп наклонил голову, разглядывая перекопанную проезжую часть улицы.

– Возможно. Возможно, однако, что они предприняли ложный выпад, дабы сбить с толку глупого Крюппа.

«Глупого? – подумал Барук. – Можешь не прибедняться, дружище: еще никто не назвал тебя дураком».

– Откуда мне знать? – вздохнул Крюпп.

Он разжал пальцы. На ладони лежал плоский кусочек воска.

– Видите этот слепок, господин Барук? Никто не знает, где и когда появился оригинал, оставивший на нем свои очертания. Многие жаждут заполучить оригинал, испытать его холодное прикосновение, ставящее на карту очень многое, в том числе и жизнь. Вам не составит труда определить по слепку, чем является оригинал. В единственном числе такой кругляш летит к ногам нищего. В большом количестве эти кругляши служат удовлетворению прихотей людей богатых и имеющих власть. Нередко подобный кругляш уходит от прежнего владельца со следами его крови, отягченный множеством дурных дел. Но достаточно легкого дождичка, и кровь смывается. Кругляш вновь соблазнительно блестит и привлекает собой очередного охотника за удачей, который ничего не подозревает об истинной стоимости кругляша. Отсюда, заключает Крюпп, большинству людей этот предмет покажется никчемным и недостойным внимания. Однако есть и те, кто упорствует в иной точке зрения.

У Барука сдавило грудь. Внутри все пылало. Дыхание превратилось в муку. Слова Крюппа привели его туда, где все недвусмысленно намекало на обширнейший свод знаний, собранных чьей-то уверенной, твердой и умелой рукой. Казалось, рука не только собрала их, но и скрупулезно запечатлела на пергаменте. В мозгу алхимика появилось видение: громадная библиотека; черные полки, уходящие вдаль, и на каждой – плотные ряды книг в кожаных переплетах и пожелтевших свитков. Письменный стол, щербатая поверхность которого вся в чернильных пятнах. Барук сумел лишь мельком оглядеть эту сокровищницу. Она находилась в уме Крюппа. Святилище, двери которого заперты для всех, кроме самого Крюппа.

Барук заставил себя вернуться в окружающий мир.

– Ты говоришь о… монете, – медленно произнес он, не сводя глаз с воскового кусочка.

Крюпп положил слепок на широкий подоконник.

– Обратите внимание на схожесть профилей, господин Барук. Я оттиснул на воске обе стороны монеты.

Отступив на шаг, Крюпп вновь извлек платок и приложил к взмокшему лбу.

– До чего же сегодня жарко!

– Налей себе вина. Может, оно тебя освежит, – пробормотал Барук.

Едва Крюпп направился к полке с графином, алхимик сразу же открыл свой Путь. Взмахнув рукой, Барук поднял кусочек воска в воздух и заставил парить на уровне глаз. Рассмотрев женский профиль, алхимик кивнул. Кусочек перевернулся обратной стороной, показав ему профиль молодого мужчины. Барук моргнул. Опять женщина. Неожиданно восковой кругляш начал вращаться, словно сам был монетой. Барук во все глаза следил за его вращением. Внутри головы раздался тихий, но вполне отчетливый звон. Звон стал нарастать, и вместе с ним нарастала тяжесть. Магический Путь алхимика старался противостоять ей и вдруг, не выдержав, захлопнулся.

Откуда-то издалека слышался голос Крюппа:

– Теперь вы убедились, господин Барук, что даже восковой слепок несет в себе дыхание опоннов. Каким бы сильным ни был маг, его Путь не сможет противостоять силе богов.

А кругляш, подернутый серебристой дымкой, продолжал вращаться перед глазами верховного алхимика Барука. На лицо ему упали капельки расплавленного воска. Алхимик отшатнулся. Охваченный голубоватым пламенем, восковой кругляш быстро таял. Еще через мгновение он совсем исчез, а вместе с ним исчез и звон.

От внезапной тишины у Барука сильно заболела голова. Дрожащей рукой он оперся о подоконник и закрыл глаза.

– У кого сейчас сама монета? – охрипшим голосом спросил он Крюппа. – У кого она?

Крюпп снова стоял рядом.

– Лежит в кармане у одного юного оболтуса, – беспечно ответил толстяк. – К счастью, парень хорошо знаком не только Крюппу, но и остальным вашим помощникам: Муриллио, Раллику и Коллю.

Барук открыл глаза.

– Это не просто совпадение, – прошептал алхимик.

В нем затеплилась слабая надежда. Быть может, еще не все потеряно для Даруджистана… А если все? Опонны – игроки азартные. Когда они вступают в игру, жизнь какого-то города для них не важнее песчинки под ногами.

– Собери всех, кого только что упомянул, – велел он Крюппу. – Они верно служили мне в прошлом. Думаю, послужат и сейчас, невзирая на недоразумения, которые происходили между нами. Тебе понятны мои слова?

– Крюпп постарается передать слово в слово все, что услышал от вас, господин Барук. Правда, не уверен, сумею ли я разыскать Раллика. Он занят делами гильдии. Зато Колль наверняка примет ваши тревоги близко к сердцу, и они вновь придадут его жизни смысл. В чем будет заключаться миссия, которую вы нам поручаете?

– Защищать этого юного оболтуса с монетой в кармане. Следить за ним. Особо следить за тем, кто из опоннов покровительствует ему, а кто относится равнодушно или даже враждебно. Непременно разыщи Раллика. Слышишь, Крюпп? Если мальчишка окажется под влиянием господина Смеха – мужской ипостаси опоннов, – без дарований нашего ассасина будет не обойтись.

Крюпп понимающе заморгал.