Октоберленд - Альфред Анджело Аттанасио
Она вывела их через люк на металлическую платформу над огромным пилоном лесов и пандусов, оплетавших два пика коралловых гор. Это был воздушный причал, густо усаженный кнехтами. У каждого его конца уходил в изрытую песчаниковую скалу туннель. Клейкая зеленая резиновая слизь покрывала дырявые скалы и трещины туннелей, и тусклый отсвет их изумрудного свечения исходил из темных глубин.
— Огонь Справедливости все ближе подбирается к этим путям Чарма, — с беспокойством объявила леди Вон. — Один из этих последних путей отведет тебя на Темный Берег, чтобы забрать Бульдога. Другой выводит в Новый Арвар, где надлежит уничтожить последних гоблинов. Пылание Чарма слепит наш глаз силы. Отсюда будущее уже не видно. И выбрать путь, по которому идти, придется вам.
3
ВРЕМЯ ДО ВРЕМЕНИ
Кавал прожил долгую жизнь: более сорока пяти тысяч дней на Ирте, примерно сто двадцать лет Темного Берега. Смерть — это было событие, к которому он готовился с ранних своих дней в Доме Убийц. Потом, став чародеем, он узнал все ее тайны и теперь понимал, что с ним будет, когда натянутая нить Чарма, еще оставшаяся у него, лопнет. Он перестанет осознавать себя Кавалом, чародеем, и его Чарм рассеется в минералах этой планеты.
Но пока что смерть еще не разорвала эту струну Чарма, и Кавал тратил свое время на изучение всех возможностей, еще оставшихся в его жизни. Пройдя обучение чародея, он отлично знал, как фокусировать Чарм. Настолько отлично знал, что даже сумел собрать Чарм своей жизненной силы после того, как его физическое тело было уничтожено на Ирте.
В глубине Октоберленда Кавал рассказывал Булю свою историю, надеясь удержать душу мертвеца спокойной и неподвижной. Память Бульдога и агония его кончины травмировали его душу, и Кавал боялся, что отзвуки этой боли будут слишком громкими, чтобы Буль их мог вынести даже с помощью чародея.
— Зачем ты держишь меня, чародей? — спросил Буль. Здесь было лишь пустое пространство, бесцветное и невидимое, как воздух. — Дай мне умереть.
— Молчи! — повелел Кавал. — Разве тебе не интересна моя история? Я же говорю тебе о том, как ты оказался здесь, на Темном Берегу.
— История моя окончена. Я мертв.
— Чушь. Мертво твое физическое тело. А душа твоя еще живет и выдержит столько, сколько ты будешь хранить спокойствие и не прервешь то, что осталось еще от моего Чарма.
— Зачем? — крикнул Буль с мукой в голосе. — Скажи мне, зачем ты держишь меня в этой пустоте?
— Мы не в пустоте. — Голос Кавала звучал спокойно и четко. — Мы в небе, в атмосфере Земли. Здесь когда-то была моя лаборатория. Здесь нам не грозят чародеи и почитатели дьявола, и вот почему я держу тебя при себе. Отсюда видно все. Смотри, я тебе покажу то, чего ты никогда не воображал себе. Мой Чарм натянут в тонкую нить. Один ее конец привязан к Земле, другой же… — Он тихо засмеялся. — Другой, дорогой мой Буль, соединен с Извечной Звездой. Смотри!
У Буля не было желания смотреть на что бы то ни было. Он жаждал лишь забвения, жаждал отдаться страданию, что звучало в нем с момента его мучительной смерти. Но он не был обучен внутренним искусствам, не умел сосредоточить свой Чарм так, как это умел чародей, и потому сознание его подчинялось команде Кавала.
Душа его поднялась по тонкой вытянутой нити Чарма Кавала, вмиг пересекла Бездну, Светлые Миры и Горний Воздух. Внутри Извечной Звезды он ощутил, будто свет Чарма сплел вокруг него ткань грез, одев его в ангельские одежды. В этом ярком уборе, полном пуфов, крыльев и развевающихся лент, потерялось его необъятное горе. Он не мог найти, что же вызвало у него такую боль. Это были тени, стертые светом.
Он огляделся. Галлюцинации времени плясали со всех сторон, и, глядя влево и вправо, он видел проблески прошлого и будущего. Изломанная панорама прошлого показывала его в Заксаре как Бульдога, мальчишку со звериными метками, рыщущего в поисках еды среди рыночных стоек, спящего в мусорных ящиках, сидящего под капающей решеткой пирса, слушающего слова своей первой и единственной настоящей учительницы, Умной Рыбки…
В другой стороне он видел Буля — крупного светловолосого мужчину с темной кожей, снова шагающего по ступенчатым переулкам Заксара, а рядом с ним, под резными свесами крыш, в тени лебедок и воротов города на утесах, шла юная веснушчатая женщина с массой каштановых волос — Мэри Феликс.
Видение озадачило его, и он стал смотреть вниз, сквозь этажи света и загадочные полосы звездного ветра. Снова к Земле улетело его внимание. Он увидел Манхэттен. Слабо и водянисто блестел рассвет в концах пустых улиц, над Восточной Рекой серое небо окрашивалось размытой краснотой, подобной рыбьей крови.
4
КОЛДОВСТВО В АДУ
— Только рука, которая легче силы, может создать Мэйленд, — сообщил Нокс Мэри Феликс, выходя из здания, где на вершине был Октоберленд. — Вот почему ты мне нужна.
Босой, в одной только набедренной повязке, гибкий и сильный маг вел перепуганную женщину через улицу, сиявшую синим и оранжевым цветами зари. Какой-то бегун и двое собачников уставились на почти голого мужчину и встревоженную женщину рядом с ним, но пара уже исчезла на ступенях входа в подземку.
— В землю идем мы, Мэри, — сказал Нокс, весело осклабившись. — В эти глубины, в кольца порождающих энергий. Мы подчиним их и создадим новый ковен.
Мэри неохотно спускалась по ступеням, ища, кого бы позвать на помощь. Платформа была пуста. Мэри отчаянно махнула рукой женщине в будке контроля, но Нокс одним взглядом отвел ее внимание в сторону.
— Не сопротивляйся, Мэри. — Нокс прижал ее к двутавровой колонне, его персидские глаза сверкали гипнотическими искрами. — Есть много других, кто рад был бы занять твое место. — Он глянул на пару белых лучей подъезжающего поезда, отразившиеся от металлических деталей грязного кирпичного туннеля. — Ты предпочла бы быть трупом?
— Ты меня все равно в конце концов убьешь. — Мэри оттолкнулась от него. — Давай, швыряй меня под поезд.
— Отлично.
И Нокс схватил ее за руку и столкнул с платформы. Сам он прыгнул за ней с ловкостью пантеры и поймал ее за пояс раньше, чем она успела упасть между рельсами. Грохот налетающего поезда сотрясал воздух, и с трудом Мэри расслышала крик Нокса:
— Мы спускаемся глубже!
С невероятной силой он поставил Мэри на ноги, схватил под мышку
