Кейдж Бейкер - Наковальня мира

Ивострел в мгновение ока оказался возле своего господина и попытался расстегнуть ему воротник; но лорд Эрменвир замотал головой.

— Я не ранен, — прохрипел он.

— Тогда что…

— Я лишился одного из них, — ответил лорд Эрменвир, открывая полные страдания глаза. — Мама права. Это больнее всего. Проклятье, проклятье, проклятье…

— Что я могу для вас сделать, мой господин? — понизил голос Ивострел.

— Помоги мне встать, — просипел лорд Эрменвир. — Они ждут от меня решительных действий.

— Что это были за люди? Что вообще происходит?! — спросил Смит, направляя корабль вниз по реке.

Юный лорд не ответил. Опираясь на Ивострела, он поднялся на ноги, отряхнул одежду и направился на корму к Режу, Бею и Дави. Добравшись до них, он уже вовсю хорохорился.

— Довольно, ребята! Какой смысл орать? — спросил он.

Демоны мгновенно смолкли и кротко повернулись к нему. К величайшему удивлению Смита, их жуткие рожи были мокры от слез.

— Нас больше не четверо, хозяин, — жалобно заныл Режь.

— Ничего подобного. Смотрите! Вот куда я спрятал старину Хватая. — Лорд Эрменвир показал им оторванную от жилета пуговицу. — Видите? Здесь его Душа. Когда доберемся домой, я сразу же помещу ее в новое тело. А пока — что нужно ему больше всего?

Демоны тупо уставились на него. Потом переглянулись — еще тупее.

— Месть! — объяснил им лорд Эрменвир. — Кровавая, страшная месть! И кто станет чудовищным орудием этой мести?

— …Мы? — Глаза Дави снова вспыхнули, и глаза Режа, и глаза Бея.

— Да! — воскликнул лорд Эрменвир, прыгая перед ними. — Да, вы! Убить, убить, убить! Вы будете разбивать головы! Вы будете отрывать ноги! Вы будете выделывать всякие забавные штучки с кишками!

— Убить, убить, убить! — подхватили демоны, переваливаясь с ноги на ногу, и палуба под ними заскрипела.

— Радость, радость, радость!

— Радость, радость, радость! — тревожно стонали доски.

— Убить, убить, убить!

— Убить, убить, убить!

Немного позже они развернулись и снова на полном ходу запыхтели вверх по реке.

— Полрумба право руля! — кричал Смит с мачты.

Ивострел у штурвала аккуратно следовал его инструкциям, то и дело поглядывая на свои руки: на одной мелом было выведено «правая», а на другой — «левая». По обе стороны от рулевого высились Нежь и Бей, загораживая его снятыми с петель каютными дверями. За ними в шезлонге восседал лорд Эрменвир, а Дави прикрывал его третьей дверью. Юный лорд держал в руке курительную трубку, набитую собранными с палубы отравленными стрелами, и, крутя ее в пальцах, бросал гневные взгляды на проплывающий мимо лес.

Корабль поравнялся с тем местом, где произошло нападение. Обрубок каната все еще болтался в воде, но от убийц не осталось и следа.

— Два румба лево руля, — скомандовал Смит и уставился вдаль.

Туман остался позади; воздух был ясен и чист, словно пламя свечи. С высоты Смиту был виден простирающийся на многие мили лес, на севере и востоке постепенно сменяющийся желтой саванной, и Смит знал, что еще дальше начинаются золотые поля Труна. На западе параллельно реке тянулась горная гряда. Далеко впереди, наверное у самого края света, горы становились выше, и на вершинах виднелось что-то белое, наводившее на скверные мысли о снеге, хотя лето было в разгаре.

И на всем этом просторе не было ни домика, ни дымка от костра, ни замка, ни городской стены и ни одного корабля. Зеленых людей тоже не было видно, но Смит прекрасно понимал, что они просто не хотят показываться.

— Один румб право руля, — крикнул он, и тишина поглотила его голос.

К вечеру они были уже достаточно далеко, и Смит рассудил, что без всякого риска можно бросить якорь у острова посредине реки. Бея и Дави оставили караулить на палубе, а Режь охранял трап.

— А вино и правда ничего, — заметил лорд Эрменвир, появляясь из камбуза с пыльной бутылью в руках. — Приятно узнать, что на свете еще остались честные торговцы, а?

Смит, гревший руки у небольшой печки, только вздохнул в ответ. Он оглядел салон. Обстановка была довольно изысканной. Много полированной латуни и роскошных драпировок, отделанные дорогой древесиной переборки, ни намека на плесень. И ничего полезного. Никакого оружия, разве что потенциальное: пара бессмысленных статуй в дальнем углу — дельфин и чайка чуть больше натуральной величины, отлитые из бронзы и вполне пригодные для того, чтобы кого-нибудь пришибить. Как произведения искусства они были Смиту не по вкусу. Лично он предпочитал изображения русалок, особенно русалок с красивым пышным бюстом, как у…

— Держи, — лорд Эрменвир протянул ему каменный кубок с темным вином. — Ты ведь как раз хотел хлебнуть крепкого, правда, Смит?

— Я скажу вам, чего бы я на самом деле хотел, — ответил Смит. — Я хотел бы знать, кто убил Хватая.

Лорд Эрменвир поерзал в кресле и быстро проговорил:

— Он не умер. То есть не умер в том смысле, в каком мы это понимаем. Видишь ли, у демонов…

— Это были Стойкие Сироты, — сказал Ивострел. — Мои соплеменники, которые отказываются признавать брак нашей Госпожи и… и ее потомство. Это боевой орден, Смит. Они способны на убийство, если сочтут, что это во имя справедливости.

— Как Цветущий Тростник, — пояснил лорд Эрменвир. — Он тоже из них.

— Прах побери! — с чувством произнес Смит. — Они снова на вас охотятся?

После неловкой паузы лорд Эрменвир ответил:

— Не думаю. Может быть, они просто направлялись в Хлинъерит.

Смит вспомнил о человеке на причале, который так молил их забрать его с собой, и на лице у него проступил ужас.

— Тех людей они не тронут, — успокоил его Ивострел. — Особенно больных. Сироты упрямы, нетерпимы и… и фанатичны, но никогда не нападают первыми.

— Нужно же было установить хоть какие-то морально-этические ограничения, — усмехнулся лорд Эрменвир. — Однако прошу отметить, что они не испытывают никаких угрызений совести, нанимая убийцу. И ни перед чем не остановятся, чтобы подстроить «несчастный случай». Лицемерные ублюдки!

— Хватай первым бросился на них, вот они и убили его, — протянул Смит. — Ладно. А я-то что им сделал?

— Думаю, к тому времени они уже заметили на палубе меня, — ответил юный лорд. — А на меня охота открыта круглый год, я же Скверна, ты же понимаешь…

— Но ведь они поклоняются вашей матери, не так ли? — поднял бровь Смит. — Не понимаю, с чего они взяли, будто она обрадуется смерти своих детей.

— Они поклоняются Ей как святой деве, — пояснил Ивострел. — И предполагается, что Ее, гм, осквернение — это временное положение дел, и что если, гм, если Ее супруг и дети перестанут существовать, то космическое равновесие будет восстановлено и Она, освободившись из, гм, рабства, вернется к Своему нормальному состоянию сознания…