Петр Ингвин - «Зимопись». Книга 1 «Как я был девочкой»

Я промолчал. Кажется, понял. Мне тоже в «папринции» что только не слышалось: от паприки со шприцом до папы Римского.

— Папринций, — подтвердила Тома мою догадку.

— Что же непонятного, — пожала плечами Карина, вновь вставая к лошадям. — Папринций — папа принцев.

— Но… — Тома осеклась. — Дети царевичей — царевны и царь-войники. Принцы — мужья царевен, причем принцами становятся только с момента свадьбы. Так?

— Правильно, — подтвердила Карина, одновременно махая нам головой, чтоб поднимались, — но большинство царь-войников все-таки становятся принцами хотя бы благодаря выучке, которую не получишь в других условиях, а еще, пока дети царисс маленькие, мальчиков тоже зовут принцами. Так сложилось.

— Голову сломаешь, — вздохнула Тома.

— В точку, — согласился я.

Встали. Сели. На коней. Начали упражняться. Я делал все вкривь и вкось, поперек и невпопад. Все из-за головы. Кстати, всегда и все именно из-за головы. Но сейчас особенно. Моему мозгу было неуютно. Среди прочего он что-то услышал, что-то важное, но не мог понять, что.

— Как давно умерла царыня Аграфена? — начал я распутывать мысль, устраняя мозговое неудобство.

— В этом году, — сообщила Клара.

— Стоп. Когда же Дарья стала цариссой школы?

— В этом году, — повторила Клара.

— Ничего не понимаю, — признался я. — Аграфена была цариссой или царыней?

Карине было проще вмешаться и объяснить, чем вмешаться и разогнать. Ведь я бы не успокоился.

— Еще год назад Аграфена была цариссой школы, — втолковала она. — Я слышала, что царисса очень болела. Быстро сдала.

— Передала все права дочери, цариссе Марфе, и стала царыней, — дополнила Клара. — А через месяц умерла.

— Где же Марфа? — все еще не разобрался я.

— Да, где? — вкинула Тома.

У нее в голове был такой же разброд.

— С огромным удовольствием сдала школу цариссе Дарье, — выдала Клара.

Нет, впопыхах со всем этим не разобраться. Подождем более удобного случая и более сведущих собеседников. Объяснение принципа работы компьютера с наименования кнопок на клавиатуре до добра не доведет.

— Что будешь делать, если твоя лошадь сломала ключицу? — строго спросила меня Карина, устроив нечто вроде экзамена.

— Ну… — замялся я, — доложу папринцию?

— Именно! Он должен увидеть единственную в мире лошадь с ключицей!

Это у них шутки такие.

— Едут! — вскрикнула Клара.

Пока мы с Томой оглядывались, пытаясь разглядеть что-то сквозь деревья рощи, Карина бросила взор к солнцу, что-то прикинула, раздалась команда:

— В школу! Занятие закончено.

Быстро нагнали первую группу. Сбоку выезжала вторая, когда на дороге уже вовсю пылил огромный по местным меркам отряд цариссы Дарьи. Через минуту выяснилось, что огромность была не кажущейся: вместе с отрядом двигались свиты еще двух царисс. Пропустив растянувшийся караван внутрь ворот, мы въехали вслед.

Оставшееся население школы высыпало вперед и торжественно проорало приветствия. Дарья дала приказ спешиваться и расселяться. Для большей части царисских свит на поле водружали шатры-палатки. Высший состав отправился в комнаты.

— Встретились у развилки, — поясняли прибывшие войники любопытным ученицам.

Я тоже совал нос везде, где только можно. Пока. Где нельзя потом суну.

— Что с теми, кто прошел с оружием? — интересовало группку учениц, к которой незамедлительно прилепился я. — Нашли? Узнали, кто? Выпытали, зачем?

Сзади ко мне прижалась Тома.

— Думаешь, Малик? — прошептала в ухо.

Я пожал плечами.

— Одни говорят, что рыкцари, — пустились в объяснения войники, — другие не менее искренне утверждают, что видели дружину царевны Деметрии.

— Она кто? — шепнул я вставшей бок о бок Зарине, мгновенно возникшей рядом, как только Тома направилась в мою сторону. — Почему такой ажиотаж?

Фотошоп а ля натюрель привычно расширил до неправдоподобия то, что у нормального человека является глазами:

— Не знаешь?! Дочка царицы!

— Какой цариссы? — уточнил я.

— Единственной, — как тупому, втемяшила Зарина. — Верховной царицы!

Опа, Европа. Америка, Азия, в мозгу безобразие.

— У вас еще и царица есть?

— А кто раздает вотчины? Кто охраняет дороги?

— Разве не царберы охраняют…

— Кому служат царберы?

Приехали. Как-то не задавался этим вопросом. Вырисовывается классическая феодальная система. Король и феодалы. Король выборный либо самый жестокий. Он раздает феоды, ему служат как вассалы… Э-э, нет. Царберы — однозначно профессиональная королевская армия. Местный король, то бишь царица, контролирует дороги, что не дает распоясаться феодалкам.

— Много у вас дорог? — спросил я Зарину интуитивно, понимая, что ответ что-то даст.

— Сколько надо, — прозвучал резонный ответ. — Больше не нужно, меньше нельзя.

Моя ты прелесть. Впрочем, каков вопрос, таков ответ. Сам виноват.

— Куда ведут дороги? — переформулировал я. — И откуда?

Подумал, добавление не будет лишним. Чем четче формулировка, тем правильнее объяснение.

Сзади к разговору прислушивалась Тома, но не встревала.

— Естественно, к башням, — объяснила Зарина. — Из крепости. Еще из башни в башню, но реже. Всегда можно доехать до развилки и свернуть, куда нужно.

— Это все? — уточнил я. — Только в башни? А как же школа?

— Это само собой, — кивнула девушка. — В школу, в кацарму, в сестырь… Как иначе двигаться караванам?

Я тихим голосом дорисовал:

— Вдоль дорог стоят цекады для путешественников, а царберы это все охраняют, так?

— Я и говорю, — сказала Зарина.

Забрезжило понимание картинки местного мира.

— Что-то еще, кроме перечисленного, существует?

В круглых глазах плескалось соленое море непонимания.

— Имею в виду города, заводы, фабрики… или как их в прошлом, мануфактуры, ямские заставы, пограничные и таможенные заставы, логистические центры, засеки, береговые укрепления…

Лишь одно слово зацепило Зарину.

— Границы держат цариссы в присутствии особых отрядов царберов, которых зовут погранцарберами, — сообщила она. — Это такие же царберы, только отвечающие за границу. А вдоль дорог еще стоят храмы.

Я облегченно вздохнул. За плечами то же сделала Тома. Наконец-то мы поняли, в каком мире находимся и как во всем дальше разбираться. Теперь нарисовать карту, проложить путь к причалу, собрать всех своих и — пробовать, пробовать, пробовать…

Глава 7