Лис Арден - Алмаз темной крови. Песни Драконов

Амариллис попыталась охватить эту бесконечность времени и пространства, попыталась понять, кто же реален — она или все эти копии, и изначальна ли она сама… В какой-то момент она поняла, что сила разбуженного камня, ее свет и покой находятся в нем самом — и в ней; она, Амариллис, и есть алмаз темной крови.

Проходит совсем немного времени, и она начинает чувствовать, как тесно в каменных стенах выпущенной ею силе. Что-то не так… Да, воля Гарма сильна и он знает, чего хочет. И сила, послушная Амариллис, готова служить ему. Но… похоже, он не знает что именно нужно сделать с этой силой, чтобы она послужила ему как должно. Он упрямо продолжает петь, накапливая все больше и больше сияющей мощи… уже вся комната залита раскаленным светом, стены дрожат, и до Амариллис доносится слабый запах полыни. Гарм, внезапно оборвав пение, резко поворачивает кинжал — лезвие ломается с сухим коротким треском. В следующий миг дом богов содрогается от основанья до вершин, а в комнате Восточных Врат словно кто-то раскусывает переполненную соком виноградину — и так и брызгает во все стороны прохладой и свежестью.

Амариллис перевела дух. Она стояла, цела и невредима, даже дыхание ее было ровным. Неподалеку лежал на полу Фолькет, не двигаясь и, похоже, не дыша. А у противоположной стены лежал Гарм.

Она подошла к нему, все еще не веря в то, что бога можно сразить, опустилась на колени, приподняла его голову.

— Ты… — голос его еле слышен, из прокушенной губы сочится кровь. — Ты останешься здесь за хозяйку. Я засыпаю… теперь надолго…

Слова давались ему с трудом, он произносил их через силу, стремительно погружаясь в сон. Амариллис осторожно уложила Гарма на пол, поднялась и через силу подошла к Фолькету, наклонилась — он был жив. Глаз цверга уставился на нее с неприятной проницательностью, но отнюдь не враждебно.

— Фолькет!.. — ей самой это чувство было удивительно, но она была рада тому, что маг жив. — Не двигайся, я сейчас позову Чиро, мы отнесем тебя… ой!

Фолькет вцепился в ее руку, стиснул пальцы до боли.

— Почему?

— Ну напугал… откуда мне знать? Да не дергайся ты так!

— Теперь все равно. — Фолькет как-то сразу успокоился, притих. — Я за ним. Слышала, что он сказал? Теперь ты здесь хозяйка.

Цверг усилием воли подавил сотрясавшую его тело дрожь, сомкнул веки, отстранил склонившуюся к нему девушку. Похоже, он знал, что делать, и уже через минуту ушел в такой же глубокий сон, что и Гарм.

Амариллис встала, огляделась. Ну и дела, подумала она растерянно. Хозяйка Арр-Мурра.

Глава пятая. Пьющий Песок

Ар-Раби разбудил своих спутников двумя часами раньше обычного.

— По темноте в здешних местах расхаживать станет только сумасшедший. Особенно на полной луне, когда кровяные черви на охоту выходят. Понимаю, что времени у нас мало, но все же поначалу придется попридержать коней.

Помимо воли Арколь фыркнул — трое из выживших коняшек выглядели смурными, заморенными и уж никак не производили впечатления резвых скакунов, коих следовало попридержать.

— И не фыркай, мэтр, а лучше скажи этим безропотным созданиям спасибо… — ар-Раби огладил лошадку по шее. — Так что идем до темноты, потом пережидаем до рассвета — и вряд ли скучать придется. Ну, а там поглядим, может, когда и ночью идти получится. Надевайте накидки, для вас еще слишком солнечно.

Действительно, даже давно перевалившее за полдень солнце совсем не ласково обжигало кожу; пришлось всем четверым накинуть поверх голов тонкие покрывала белого полотна, закрепив их витыми полотняными же жгутами. Со сборами и едой задерживаться не стали, проводник торопил в дорогу. Наскоро прожевав сухие фрукты и запив их водой, они начали путь — впервые за месяц при свете дня.

Идти засветло было непривычно и, несмотря на жару, от которой хотелось снять с себя собственную плоть, путники смотрели на пустыню во все глаза — и не могли насмотреться. И хотя окружающий пейзаж у всех, кроме ар-Раби, вызывал неприятие, а у эльфа почти отвращение, они не могли оторвать от него глаз. Было что-то странное, отталкивающе-привлекательное в открывшихся им землях; мертвые, но являющие миру отвратительное подобие жизни, они казались издевательским вызовом живым существам, пришедшим в это царство смерти раньше времени и по собственной воле. Прежде путники видели только темные силуэты барханов, невыразительные каменистые пустоши и монотонные всхолмья; весь прошлый месяц они пробирались по затаившейся пустыне как тени, незаметно и безучастно. А здесь… сразу за выщербленными скалами начинался обрыв — в незапамятные времена здесь протекала река и теперь еще на дне русла белели пережженные солнцем раковинки речных моллюсков. За высохшим руслом простиралась равнина, усеянная высокими каменными столпами, расчертившими песок строгим узором теней; за ней путники с удивлением углядели обширные заросли не то кустарников, не то низкорослых деревьев, похожих на свернувшихся в клубки ежей, и даже издалека было заметно, как подергиваются колючие плети, стелющиеся по земле.

— И как через них продираться? — мрачно спросил Сыч.

— Ишь, разбежался. Вот дойдем, там и решим. — Усмехнулся в ответ ар-Раби. — а теперь повторяю последний раз — я иду первым, вы за мной, и никто — даже ты, эльф! — не геройствует. До сих пор вы прислушивались ко мне — и как, видите, пока живы. Что ж… для начала переберемся на тот берег. И вот еще… — ар-Раби оглянулся и неожиданно улыбнулся своим друзьям, — я никогда не бывал в этих краях. В Арр-Мурра я всегда заходил с востока, все привычные мне тропы там. Так что глядите в оба.

И он, не спеша, принялся спускаться по осыпающемуся мелкими камешками склону. Переглянувшись, остальные последовали за ним, скользя на мелком щебне и кашляя от поднявшейся душной пыли. Оказавшись на дне русла, ар-Раби остановился, огляделся, прислушался…

— Слышите?

Действительно, то, что во время спуска показалось им грохотом катящегося камня, потревоженного впервые за сотни, а то и тысячи лет, повторилось вновь — на этот раз ближе и явственнее. Глухие гулкие раскаты прокатились по белесому небу.

— Не может быть! — вытаращил глаза Арколь. — Гроза?! Здесь?!

— Похоже на то. На равнину сейчас выбираться не стоит, не нравятся мне эти столбы — не ровен час, молния ударит, а то и вьюнцы повылезут. Отсидимся здесь, только поднимемся повыше.

Ар-Раби указал спутникам на небольшой выступ, на котором мог разместиться их караван. Пока они поднимались — подъем оказался намного тяжелее, чем они ожидали, склоны осыпались, рушились в прах у них под ногами, заставляя падать, в кровь царапая руки и лица острыми камешками, — гром несколько раз принимался гудеть в барабан, то громче, то тише. Кое-как устроившись на относительно прочном выступе, путники отдышались, протерли запорошенные пылью глаза. Теперь к затихающим раскатам грома прибавился еще какой-то неясный звук, похожий на гул рассерженного пчелиного роя.