Лис Арден - Алмаз темной крови. Песни Драконов

Гарм забрался на свой лист, сел на краю, свесив ноги в воду, и с удовольствием смотрел на Амариллис. А она отвела наконец взгляд от своего кольца, и — впервые за все время — улыбнулась Гарму.

— А ведь я ничего о тебе не знаю. Расскажи. — Просто сказала она, усаживаясь поудобнее, на шаммахитский манер скрестив ноги и свесив с колен ладони. — Кто ты? Кто твои родители? Твоей матушке я только посочувствовать могу, поди-ка уследи за этаким сыночком… — и, помахав руками, Амариллис изобразила полет Гарма.

— Возможно, мне стоит напомнить, что я бог.

— Да я уже поняла. Неужели ты никогда об этом не забываешь? Бедняга… Ну, бог… а дальше? Вы такие разные… ты и Лимпэнг-Танг. Даже ты — и тот, кто нес меня через пустыню.

— Тот, кто нес… — и Гарм преувеличенно величаво помахал руками, повторяя движение девушки, — это, если можно так сказать, мои парадные одежды. Я одеваю их для Арр-Мурра. Или если хочу произвести впечатление.

Через несколько минут они разговаривали так спокойно, будто и не было между ними ничего пугающего или чуждого. Гарм с удовольствием рассказывал о своей семье. Он рассказывал обо всем — об отце и его нежелании терпеть в Доме богов закрытые Врата, о прежней дружбе с Фенри, даже золотые тавлеи вспомнил. Амариллис слушала, изредка спрашивая о чем-то, совершенно ей непонятном, или улыбаясь неожиданной откровенности бога. Она вытянула из воды за длинный стебель цветок лотоса и, отщипывая лепесток за лепестком, утолила голод. А Гарм так увлекся, что, похоже, забыл обо всем на свете, уйдя с головой в давние дни. Наконец, он спохватился.

— Ты удивительно терпелива, Ами. Разговоры о минувшем кого угодно в тоску вгонят… Довольно обо мне. Давай поговорим о тебе.

— Как скажешь, Гарм. Спрашивай — я обо всем расскажу и ничего не потаю, — и Амариллис невесело усмехнулась, припомнив один из таких разговоров, когда вопросы ей задавал знаменитый врач Аурело. — Но может не сейчас? Гарм, я устала.

И Амариллис неожиданно для себя самой легла на лист лотоса, перекатилась на край и опустила голову в воду — окунулась в черную прохладу, словно не желая ни слышать, ни видеть более ничего — хотя бы несколько секунд. Потом она поднялась, протерла глаза, отвела с лица налипшие мокрые волосы.

— Понимаешь, так уж случилось, что до тебя я с богами почти не общалась. Аш-Шудах никогда подчеркивал своего происхождения, да и до бесед со мной он редко снисходил. Лимпэнг-Танг — для него я танцевала и видела его глаза… и этого было довольно. А ты… Вот я смотрю на тебя и вижу такого же, как и я, Кратко Живущего — ты нетерпелив и самоуверен, и тоска тебя берет в здешней тесноте, сил много, а померяться не с кем… ни дать, ни взять скучающий младший сын обедневшего арзахельского вельможи. Наверное, поэтому я так с тобой разговариваю… не падая ниц. Но после всех слов мне достаточно заглянуть в твои глаза — и я понимаю, что в этих вот каменных жабах куда больше человеческого, чем в тебе. Хотя… возможно, нелепо ждать от бога человечности…

Они замолчали.

— Давай договоримся. Я зачем-то тебе нужна, ведь так? Тогда позволь мне привыкнуть к этой мысли — и к тебе тоже. Конечно, ты можешь заставить меня…

— Нет. — Гарм резко оборвал ее. — Заставлять кого-то из рода Эркина — благодарю покорно.

— Я сейчас вернусь к Чиро. И ночевать останусь там. А завтра снова приду — сюда, или куда ты скажешь. И буду слушать.

Остановившись на пороге зала-озера Амариллис сказала:

— Та игра, о которой ты говорил… тавлеи. Никак не могу вспомнить… Похоже, я видела что-то подобное.

— Не может быть… — Гарм посмотрел на нее как на снеговика, возникшего посреди пустыни — недоверчиво и чуточку испуганно.

— Постой… — Амариллис наморщила лоб, вороша свою память. — И ведь не так давно это было… я еще подумала — надо же, какая роскошь на таком месте… О! Вспомнила! — Торжествующе воскликнула она.

— Неужели?.. — Гарм стоял на листе лотоса, балансируя на самом краю.

— Точно. Я видела точно такую вышивку — и уж поверь мне, в чем — в чем, а в вышивке я толк знаю — в этой, как ее… «Бездонной бочке».

— Где?! — Гарм застыл, уже готовый поставить ногу на каменный порог залы.

— У Пьющего Песок. Он соизволил встать, чтобы принять мое приглашение и потанцевать. Тогда я ее и заметила. Он на ней сидел…

Утром следующего дня Гарм привел Амариллис в один из закоулков Дома, где спокойно молчали ничем не украшенные серые стены.

— Они были здесь… — Гарм провел рукой по каменной кладке вдоль едва заметной трещины. — Восточные Врата. Я должен их открыть.

— Это твой долг? Или мечта? — Амариллис стояла посреди покоя, оглядываясь.

— Все сразу, Ами. Все сразу.

— Я так поняла, что если их не открыть… этот мир попросту задохнется. Подумать только, там — и она неопределенно кивнула головой, имея в виду Обитаемый Мир — там все думают, что тихий ветер твоих рук дело. Как там говорил Аурело? «Порождение проклятых земель, обители безумного бога…» Это он про тебя, Гарм.

— Лестно, ничего не скажешь. Но — в кои-то веки — я к этой напасти непричастен.

— А если их все-таки удастся открыть? Ты обретешь долгожданную свободу… мир вдохнет вольного воздуха… Или нас всех сожрут? А может вообще ничего не получится — уж если ты не смог, куда мне…

— Не знаю. — Гарм обернулся, ловя взгляд Амариллис. — Но думаю, что силы, с которой у тебя договор, хватит, чтобы открыть Врата. А там видно будет.

— Если останется, кому смотреть. — Съязвила Амариллис. — Что я должна делать?

— Что, вот так сразу? — Гарм заметно удивился.

— Послушай. Я не думаю, что тебе стоит медлить. Поспеши, пока я не начала думать и бояться.

— Хорошо. — Гарм усмехнулся. — Медлить и вправду не стоит. Я успею подготовить все нужное сегодня после полудня. Твоя помощь мне не понадобится, так что иди к сыну. И ни о чем не беспокойся. Твое дело — открыть камень. А дальше моя забота. И вот еще что… помогать нам будет Фолькет. Прости, но без него никак. Догадываюсь, какое впечатление он производит и что тебе братец о нем порассказывал…

— Гарм, — прервала его Амариллис, — даже если ты решишь призвать на помощь сонмы фолькетов, я не изменю своего решения. Делай, что должен. Я открою для тебя камень.

Гарм замолчал и посмотрел на Амариллис так, будто впервые увидел ее. Потом подошел совсем близко, положил руки ей на плечи и развернул лицом к себе.

— Ты не перестаешь удивлять меня. Я думал, что тебе понадобится не менее полугода, чтобы восстановить силы — а ты проснулась уже через два месяца. Чиро боялся, что ты не сможешь ходить — а ты через месяц танцевала с маленьким народцем. А то, что происходит сейчас… — он отпустил ее, но остался стоять почти вплотную.