Любовь Пушкарева - Утраченный покой

– Наворотили дел, – сокрушенно произнес он. – Прости…

– Шон! – вскричала я. – Вы воины, сильные и смелые, как вы можете подчиняться мне? Мне, дуре, не сумевшей защититься даже от того, кто клялся не вредить?

Своим криком я разбудила Тони, он тяжело скатился с кресла и подполз на четвереньках. «Он еще слишком слаб…»

– Хозяйка, – хрипло произнес он. – Не смей, слышишь, не смей себя ни в чем винить, – потребовал он.

– Да, – поддержал его Шон, он впервые твердо возразил мне, пусть и так кратко.

– В том, что произошло, нет твоей вины. Никакой. Только Седрика. Ты могла ему доверять, любой бы ему доверял на твоем месте, а он предал. Надругался и искалечил.

Я сдавила виски.

– Нет. Нет, Тони, замолчи. Я и так сдерживаюсь, чтобы не пожелать ему смерти и не убить.

– Смерть врага не всегда лучший выход, – поддержал меня Шон.

Тони лишь презрительно фыркнул, не понимая, о чем это мы, но подчинился моей просьбе.

– Не хочешь проклинать – не проклинай, но оправдывать его – это полный идиотизм.

– Я не оправдываю, – зло вырвалось у меня.

– Тогда не вини себя ни в чем. Ты наша хозяйка, наш вожак.

– Я недостойна…

– Ты недостойна? – взревел Тони. – А кто достоин? Седрик, пинающий подыхающего за него Румана? Видящий в своих волках лишь безмозглых послушных псов? Кто? Ты о каждом из нас заботилась, как мать, не требуя, чтобы мы лизали тебе ноги. Принимала нас такими, какие мы есть, не унижала и не играла с нами. Кому еще подчиняться? За кого биться? Кого защищать? Если не тебя… – тихо окончил он, вымотанный этой вспышкой.

– Не дури, хозяйка, – тихо попросил он, укладывая голову мне на колени, – и скорее приходи в себя.

Я плакала, не в силах что-либо сказать.

– Ты глава нашего клана, – заговорил Шон. – Мы твои руки, правая – он кивнул на Тони, – и левая. Флерсы – сердце. Жаль, ушей и глаз пока нет, но Ники, Венди и, может, Эльвиса ими станут. Мы сила. Мы твоя сила.

– Вот моя слабость, – я протянула левую руку. – Ты не представляешь, как это ужасно. Я все время плачу! Меня всё злит и раздражает.

– Для кого он? – осторожно спросил Шон.

– Для Винье, моего старшего отца.

Тони в удивлении поднял голову; я, вздохнув, принялась рассказывать.

– Фрешит вызвал меня, чтобы поговорить о Ники. Ники с младенчества осталась без печати принадлежности, и кто знает, сколько ей на самом деле лет… В общем, Фрешит и сам пережил что-то подобное и думал, что я… Он сказал, что нам надо помочь ей, – я все никак не могла произнести самое главное. – Он думал, что я все знаю и понимаю. А я отгораживалась от понимания, как могла.

– Понимания чего? – Тони, как всегда, был прямолинеен.

– Винье убил флерса Календулу, а мою мать затравил верволками за то, что они любили друг друга. А меня оставил без печати принадлежности, уготовив судьбу Ники.

Я еще никогда не видела, как лицо Тони превращается в бесстрастную маску, а в глазах появляется холод смерти.

– Ясно, – обронил он.

– Ненависть чуть не сожгла меня, но я смогла ее локализовать, породив вот это. Конечно, это стоило мне абсолютно всех сил. Седрик нашел меня такой, дальше вы знаете.

– Какой ур…

– Тихо, – шикнул инкуб на Тони.

Правильно, то, что Седрик урод, я знала прекрасно, но грядет война вампов, и кто-то должен блюсти режим секретности, подчищая за взбесившимися трупаками.

– Давайте, я съезжу, привезу Кисс, – вернулся к насущным проблемам Шон. – Тони надо повидаться с девочками, они его долечат, и он вернется.

»Что ты раскомандовался?» – эта ядовитая мысль чуть не сорвалась с губ. Я опять принялась тихо плакать от бессилия. Я не хозяйка сама себе, не хозяйка. Чужие мысли приходят в голову, и им надо сопротивляться

– Да, Шон, конечно, хороший план. Но уже вечереет, ты не успеешь засветло.

– Оставить тебя одну, ночью? Нет, – вмешался Тони.

Я сцепила зубы, чтобы не рявкнуть на него.

– Поверь, мне ничто не угрожает здесь. И лучше мне перебыть эту ночь в одиночестве и дождаться вас утром полными и с подкреплением.

Тони открыл рот, но Шон его опередил:

– Не спорь.

Инкуб встал и вышел из комнаты, вернулся с тем самым пистолетом-автоматом, что был у Эльвисы.

– На случай нападения мертвяков… Держите.

Я осторожно приняла оружие и положила рядом с собой.

– Шон, ты ночь пересидишь где-то, или тебе необходимо кормиться?

– Надо кормиться, – осторожно ответил инкуб.

– Я боюсь за тебя, vis-вензель стерся.

– Так оближи его, – буднично предложил Тони.

– В смысле?

– Оближи ему лицо, и на нем будет твой запах, – растолковал он.

Да уж… Но лучше так чем совсем ничего. Я нетвердо встала на ноги и подошла к инкубу, на секунду растерялась, а потом коротко лизнула в щеку, еще и еще.

– Как кошка, – сокрушенно прокомментировал Тони.

Отчего-то от этой реплики у меня потеплело внутри, и я даже рассмеялась. Есть нечто постоянное и неизменное во всём этом безумии, и это хорошо. Отсмеявшись, я лизнула другую щеку и лоб, а затем и кончик носа, из чистого озорства.

– Жду вас завтра утром.

Тони нагло чмокнул меня в щеку, а Шон попрощался лишь взглядом, и входная дверь с лязгом защелкнулась за ними.

Оставшись одна, я бродила по пустому, заброшенному пентхаусу, знакомясь с территорией, так сказать, и проверяя, закрыты ли окна. Свои мертвяки не полезут, но кто знает, вдруг детройсткие окажутся сверхоперативными. Франс летает, значит, на это способен не он один. Интересно, увижу ли я этой ночью хозяина жилья? И боится ли он света?

– Не боюсь.

От страха я плюхнулась на попу, правда, успев обернуться назад. Страж-Отшельник в реальности был очень похож на свою сущность, только уши нормальные да клыков и крыльев нет. Давно он тут?

– Давно. Не хотел пугать твою семью появлением, – ответил он на сумбур в моей голове. Его реальный голос был глубоким и бархатным, но таким же горьким, как и мысленный.

Прочитав и эту мысль, он еле заметно, грустно усмехнулся.

– Прекрати читать мои мысли! – вспылила я.

– Не могу. Я читаю мысли всех, на кого смотрю.

– Тогда не смотри на меня!

Он спокойно уставился мне в глаза, и я поежилась, опустив взгляд.

– Извини. Я себя плохо контролирую из-за этого… – и я дернула левой рукой.

– Учись. Привыкай.

– Не хочу! – снова взорвалась я. – Не хочу и не буду с этим жить!

Он опять пристально и оценивающе посмотрел на меня, и в этот раз я выдержала взгляд. Страж кивнул каким-то своим мыслям и пошел в комнату, я поплелась за ним. Он устроился в кресле и сделал вид, что спит, а я, не рискнув надоедать ему, решила все же попробовать напиться и ушла в кухню. Там открыла кран и оставила сливаться ржавчину, а сама застыла в неком ступоре.