Любовь Пушкарева - Утраченный покой

– Бесполезно.

Я опять взвилась в испуге. Ну что он всё время подкрадывается и пугает?! Отшельник тем временем открыл шкаф, и я увидела ряды бутылей с водой. Кто их сюда приносит? Представить Стража, таскающего воду, я не могла.

– Вик, – обронил он.

– Это он послал смс?

– Да.

– Он знает?

– Нет. Я попросил его найти мобильный твоего Пса и сообщить адрес.

– Не говори ему, – попросила я.

– Хорошо.

– Хочешь, сварю кофе? – предложила я, увидев пачку зерен, стараясь хоть как-то показать, что ценю его покладистость и заботу обо мне.

Он задумался, хотя до этого отвечал тут же.

– Свари, – и ушел.

Я нашла мельничку и турку и приступила к действу. Это хоть на время отвлекло меня от моих проблем.

Когда я внесла две чашки в комнату, Отшельник, казалось, спал в кресле, я подумала, что могу разбудить его запахом, и развернулась, чтоб уйти.

– Я не сплю.

Чашки в руках дрогнули и расплескались. Я тихо застонала – опять напугал.

Вернулась, поставила перед ним чашку на этажерку для цветка, а сама села на диван. Странно, подумалось мне: всей мебели – кресло, диван и эта этажерка.

Он вдохнул запах от своей чашки и уставился на меня. Ждет, чтоб я отпила, поняла я и сделала глоток. Кофе вышел весьма неплохим, только я люблю с сахаром, хоть это и неправильно, а сахара в доме Отшельника не было. Только вода и кофе – больше ничего.

– Вик пьет без сахара, – вдруг произнес он, и я не сразу поняла, что это ответ на мои мысли.

Поняв, что он не будить пить свой кофе, а только нюхать, я успокоилась: меня как-то задевало его нежелание принять угощение.

Я прикончила содержимое своей чашки и уставилось в окно. Солнце садилось, заливая все красноватым светом. С минуты на минуту Шона вывернет, грустно подумала я. Инкуб поминал «Все сущее во всех мирах», или как он сказал о стилете: «пришел в этот мир», будто сам ходил по многим…

– Не ходил…

На этот раз я почти не испугалась.

– Он просто знает, он же умирал и вернулся, и каждый закат он отдает свою силу в другой мир.

– Вы забираете себе любую силу, как Единый? – спросила я в голос.

– Не как Единый, – поморщившись, ответил Отшельник. – Единый сам по себе.

У меня волосы зашевелились от проблеска понимания.

– Значит, все сущие миры – это и реальность, и ваш, и рай Единого, и его ад, и небеса с девственницами, и еще куча всего, во что люди верят, да?

– Да.

– Люди не верят в Равновесие и Стражей.

– Они верят в Справедливость. Боги приходят и уходят, а вера в Справедливость и возмездие за грехи остается.

Я задумалась.

– Ага, значит, если верят в божью кару, это уже не к тебе.

Он усмехнулся.

– Как когда. Но в последние столетия нам все чаще на вас приходится отвлекаться, детишки.

– Почему?

Он чуть поморщился.

– Ты сама должна понять.

– А почему вы сами не наказали Винье? Разве он не клятвопреступник?

– Нет. Ты ж вот тоже клятвами не разбрасываешься, а кто постарше, вдвойне осторожен.

– Но он же нарушает равновесие! Он же убил, можно сказать, без причины. А я? То что он собирался сделать со мной?

– Ты мыслишь, как белая, я бы даже сказал, как слуга Единого – это он всех уравнял. Винье был в своем праве, ты его плоть и кровь и принадлежала ему, он мог хоть сожрать тебя, как Крон. А твоя мать первой нарушила обеты брака.

– Для вас нет добра и зла, – горько констатировала я.

– Да, их нет. Добро и зло всегда относительны и зависят от того, на чьей ты стороне. А мы всегда между или над.

– Серые, недаром вы серые. Пусть весь мир рухнет, но свершится справедливость?

– Истинно. А ты разве не хочешь, чтобы свершилась справедливость?

Он намекал на Седрика.

– Нет, я не хочу, чтобы мой мир рухнул.

Он опять еле заметно улыбнулся и задумался.

– Я позову Убийцу, – вдруг произнес он деловым тоном. – Постарайся задать ему правильные вопросы и… – тут он строго стрельнул глазами, – держи себя в руках.

Я не успела ничего понять, как он легко вскочил на подоконник и распахнул окно. Только сейчас я заметила, что его заношенная кожаная куртка разрезана на спине… И буквально из ниоткуда появились огромные нетопыриные крылья. Он воспарил на них, как на дельтаплане, но вдруг набрал скорость и, заложив крутой вираж, скрылся.

Истребитель-стелс…

34

Я постояла у открытого окна и в смятении отошла. Убийцей он называл Франса, но о чем мне расспрашивать вампа? Теперь я понимала, что это Отшельник «уговорил» князя вампов позаботиться обо мне, достать святой воды и принести ее. Возможно, да что там, точно Седрик не соврал, и Франс прилетал к нему в поисках меня. Но почему Отшельник выбрал такого странного спасителя для меня, или на других он не имел такого влияния, как на него? Ха, а кто бы еще мог вот так носиться по городу? Фрешит? Вряд ли. Да… Только князь вампов и мог меня выручить. Небось, не только летать умеет, а и искать.

Но благодарности к мертвяку я, как ни старалась, почувствовать не могла. Франс действовал, исходя строго из своих интересов. Да он и сам признал, что ему нужен белый универсал в городе, дабы собратья не посягали на его территорию.

– Мэ-эу! Мэ-ау!

Я не верила своим глазам: на подоконнике у открытого окна стояла Кисс и горланила, будто ее не пускают. С радостным криком я бросилась к ней и схватила на руки:

– Кисс! Кисси! – я прижимала к себе пушистую и мягкую зверушку, так замечательно пахнущую лугом и травами. Кисс пахла Лианом и его силой.

»Задушишь, дура», – выражал ее взгляд, но сейчас эта постоянная неприветливость лишь веселила меня. Я тискала и целовала ее, она стоически переносила это, даже не пытаясь выпустить когти.

Наконец я угомонилась и упала на диван, положив Кисс себе на шею, а мордочку устроив себе на подбородок; живая кошка слишком тяжела для такого, а Кисс ощущалась лишь легким теплом и нежным запахом.

На какое-то время я погрузилась в светлую дрему, отчаянно убеждая себя, что скоро все вернется на круги своя и запах луговых трав и лилий больше не покинет меня.

Вдруг Кисс подняла голову и, прижав уши, низко взвыла.

– Дай мне руку, – опять этот красивый и гнилой голос. Франс.

– Тихо, маленькая, тихо, дядя Красивый Труп не причинит нам зла, – успокаивала я Кисс, и фамилиар действительно угомонилась.

С кошкой на руках я подошла к окну, нахлынули воспоминания. Ведь это Франс тогда, по приезду в Нью-Йорк, знакомился со мной от имени вампирской общины. Судя по всему, он подумал о том же.

– Много воды утекло с той ночи, да, Пати? Многих мы потеряли.