Михаил Задорнов - Рюрик. Полёт сокола

Но это уже не имело значения, подлый поступок врага воспламенил в варяжском князе огонь праведной яри, и ни два, ни пять самых лучших нурманских воинов уже не могли спасти своего вожака. Рарог с рыком рванулся вперёд, отбросив мешающий щит. Вместо него он извлёк из ножен свой длинный кинжал и, орудуя двумя вооруженными руками, врезался в троицу викингов. Топор вместе с отрубленной по локоть рукой упал на брёвна мостовой, тем же невидимым глазу движением меча голова второго нурмана была отделена от туловища. Вклинившись левым плечом между ещё не успевшими рухнуть телами защитников конунга, Рарог вогнал свой длинный кинжал в грудь Гуннтора с такой быстротой и лёгкостью, будто тот был защищён не кольчугой, а простой рубахой.

— Он… берсерк! — простонал, падая с выпученными одновременно от удивления и боли очами, конунг Гуннтор. Но сказанное им заглушил раскат грома, и вслед за ним ударили о бревенчатый настил первые крупные капли дождя. Рарог же, не останавливаясь, смертоносной мельницей пошёл сквозь ряды оторопевших викингов.

— Перун даёт нам свой знак! — перекрывая шум дождя и звон мечей, закричали воодушевлённые рарожичи. — Слава Перуну! — Они тоже яростно заработали своими клинками, и викинги, не в силах устоять против этого напора, стали отступать по скользким от дождя и крови брёвнам настила.

— Эй, ты, когда наш черёд? — спросил Лодинбьёрн у пожилого ладожанина, которого рыжий назвал Айером.

— Сейчас узнаю, — молвил Айер и скрылся за калиткой. Вскоре заскрипели засовы и петли, ворота открылись, и из них стали быстро выбегать викинги и строиться в боевой порядок.

— Чего это они вернулись? — озадаченно воззрились воины на ярла, который и сам ничего не мог понять.

Сверкнула молния, и раздался мощный раскат грома. После яркой вспышки ни у кого из воинов ярла не осталось сомнения, что перед ними в самом деле викинги со знакомыми красно — чёрными щитами, в нурманских шлемах с масками на лицах.

— Неужели великий конунг Олаф справился со словенами и теперь идёт к нам на помощь?! — радостно воскликнул Лодинбьёрн.

— Это не наши! — крикнул низкорослый Ларри, который соображал быстрее других.

Неведомые викинги, молча, завершили построение.

— Вы кто такие? — начиная всё больше тревожиться, прокричал во всю свою простуженную глотку Лодинбьёрн.

— Ты, Косматый Медведь, — ответил стоящий впереди строя высокий широкоплечий воин на нурманском, — я тот самый новгородский воевода, которого ты пришёл убить, а это нурманская часть моей дружины, потому что, говорят, ты не любишь воевать с рарожичами…

Лодинбьёрн опешил от того, что голос, показавшийся знакомым, назвал его по имени, но ещё больше впал в растерянность от вмиг переменившегося расклада сил.

Оба нурманских отряда двинулись навстречу друг другу, ощетинившись копьями и прикрывшись щитами.

Растерянность воинов ярла перед появлением своих собратьев на вражеской стороне была на руку защитникам града. Воевода Ольг с яростным воплем устремился на вражеский строй, за ним последовали отчаянные ладожские викинги, завязался кровавый бой. С этого мгновения никто уже не замечал ни раскатов грома, ни первых струй сильного дождя, что полился из разверзнувшихся хлябей сварги.

— Тори и Хради, прочь с дороги, мне нужен Косматый! — грозно рыкнул воевода на опешивших от знакомого голоса воинов ярла. Отведя меч Хради скользящим ударом, Ольг шагнул вправо и так толкнул своим щитом, навалившись на него крепким плечом, что викинг отлетел в сторону, опрокинув Тори.

— Клянусь моим топором, — завизжал в страхе Фридмунд, — это Беловолосый, которого я убил четыре года тому! Он… — Меч воеводы отточенным соколиным ударом снес его голову, не дав закончить речь. Железным клином врезались ладожские нурманы и словене в ряды викингов, и остриём этого клина был Ольг, которому казалось, что вместе с ним слева и справа снова, как у берега эстов, на драккаре сражаются все его прежние друзья, а не только Бобрец, Шульга и Окунь. Только тогда на «Медведе» за спиной не было столь опытных воинов, и в нём самом не было той праведной силы Рода, что кипела сейчас.

Наконец, он пробился к ярлу, который крупной статью выделялся среди прочих викингов и скрестил с ним свой сыплющий искры меч.

— Ты узнал меня, Лодинбьёрн? — прорычал разъярённый кельт.

— Да, Беловолосый, и сейчас Тор даёт мне возможность исправить свою прошлую ошибку и отправить тебя на корм воронам! — прохрипел ярл, обрушивая на Ольга свой страшный удар. Четыре года тому назад, наверное, победил бы ярл, но теперь Ольг был другим, он приобрёл не только боевой опыт викингов, но и умение рарожичей управлять волнами тела. После ответного сильнейшего удара ярла воевода чудом, как казалось со стороны, устоял, за мгновение уйдя от неотвратимого удара, успев своим мечом и щитом чуть изменить направление удара Лодинбьёрна. Ещё несколько движений в единой волне — и неожиданный выпад навстречу мощному телу викинга. Меч ярла рубанул воздух, а его большое тело, не успев остановить движение, налетело на клинок новгородского воеводы. Викинг в горячке ощутил только тупую боль в рёбрах и потерял равновесие, уже во время падения он принял второй рубящий удар кельтского меча. С неменьшей яростью рубились с недавними соратниками по драккару и друзья воеводы. Едва Тори и Хради вскочили на ноги после толчка Ольга, как пред ними оказались Бобрец и Окунь, и снова, как тогда на драккаре, скрестились их клинки, только нынче под ногами не настил «Медведя», а родная ладожская земля. Шульга схватился с быстрым Ларри.

— Что, Ларри, богатства захотел? — рычал по-нурмански хромой ладожанин своему недавнему соседу по веслу. — Сейчас ты вспомнишь и того ладожанина, которого убил сын Хродгайра в день своего десятилетия, и вепсских женщин и детей на Сяських порогах, и нашу вам дармовую службу, за всё мне ответишь… — Шульга бился неистово, и даже удивительная быстрота говорливого Ларри не могла ему сегодня помочь. Когда викинг рухнул наземь, корчась от боли в предсмертных судорогах, яростный кривич рванулся к следующему «сотоварищу», которым оказался Герлайф. Он не раз скрещивал клинок в учебном поединке с Шульгой, но никогда прежде не видел его в состоянии яри и представить не мог, что хромой способен на такую быстроту и силу неотразимых ударов. — Вот тебе за Приладожье, за родичей, за Сясь, за… — продолжал наступать на оторопевшего викинга разъярённый кривич, вымещая всё, что накопилось за три года службы у нурман. К следующему супротивнику Шульга подскочил одновременно с шустрым Бобрецом, они с двух сторон подступили к крупному викингу и остановились на миг в замешательстве. Пред ними был… Валуй.