Михаил Задорнов - Рюрик. Полёт сокола

— Ух, и помолотило его, будто через каменные жернова пропустили!

— Да я его только по кольчуге и узнал, — подтвердил Хродульф.

— Видать, убили, а потом сбросили в водоворот, а его потом сюда водой вынесло, — предположил третий.

— Я вам только что о том сказал: все, кто остался там, в смертельной ловушке! — снова с жаром заговорил скальд. — Туда, — он махнул в сторону ревущего порога, — им не пройти на драккарах, а там — он указал рукой назад, — их ждут воины Рерика. Даже если Гуннтору и Лодинбьёрну удастся дойти до Альдоги, то там их уничтожат! Мы вырвались чудом, нас спас сам Великий Один, назад пути нет, нельзя идти против воли Одина! Поэтому вы должны поддерживать меня во всём, что я буду говорить, когда придём к Хродгайру. Тогда все вы станете настоящими ярлами и вам будут служить многие храбрые воины. Вперёд, исполним волю нашего бога!

Поутру викинги Гуннтора, так и не дождавшись ни Хродгай ра с его людьми, ни Ас-скальда, ни вчерашних троих гребцов, исполнились ещё большей тревоги. По велению конунга они, оставив у драккаров небольшую охрану во главе со старым Уго, направились к заходу, чтобы, пройдя через лес, выйти к граду, который они называли Альдога.

По пути, не зная точно дороги, они вышли к болоту, пришлось его обходить, а потом пробираться через чащобу и овраги. В конце концов к исходу дня, после долгих блужданий подошли к берегу Волхова. Дождавшись темноты, стараясь не создавать лишнего шума, викинги беспрепятственно прошли до самой лодочной пристани. Разных лодок — от самых маленьких до больших купеческих, как и говорил посланник Гореваты, было предостаточно. Сильный низовой ветер, несущиеся по небу густые чёрные облака делали светлую северную ночь темнее, а небо, казалось, вот-вот разверзнется дождём.

— Хорошая ночь, — прошептал конунг, когда викинги, слившись с тенью какого-то длинного строения, прикидывали, какие из стоящих у причала лодий сподручнее использовать для переправы, — сильный ветер и темнота помогают нам!

Они напряжённо вглядывались в тёмные очертания града, вдруг Лодинбьёрн радостно дёрнул Гуннтора за рукав:

— Горит, конунг, в граде горит, это знак!

— Пора! К переправе! — скомандовал Гуннтор, и викинги стали переплывать в лодках на левый берег. Из прибрежных кустов появились двое.

— Вы люди посланника боярина Гореваты? Где он? — спросил один из них по-нурмански.

— Он погиб, — коротко ответил Гуннтор. — А вы кто?

— Мы ваши проводники, — успокоил тот же голос.

Дождавшись, когда все переправились, ладожане повели викингов к крепостным воротам. За полсотни шагов, сделав знак остановиться, ладожане сами пошли к воротам. Они что-то крикнули охоронцу, но всё более усиливающийся ветер срывал слова с уст и уносил прочь.

— Скорее, — поторопил ладожанин, возвращаясь, — входите тихо через калитку, только быстрее, старайтесь меньше железом звякать, и сразу двинемся к княжескому терему.

— Я иду со своим отрядом к терему конунга, а он, — Гуннтор указал на Лодинбьёрна, — к терему воеводы.

Ладожанин согласно кивнул.

— Твоих людей, — повернулся он к Косматому Медведю, — проведёт Айер.

Пока просачивались через калитку и собирались внутри крепости перед воротами, рыжий плотный ладожанин, похожий на франка, молча ждал.

— Мы готовы, веди! — решительно сказал молодой конунг, оглядев своих воинов.

Проводник быстро двинулся по мощёной брёвнами и ограждённой бревенчатыми же частоколами улице.

«Толково сделано, — отметил про себя Гуннтор, — если нападающие одолеют ворота, то здесь их может остановить даже небольшой отряд, а из-за частокола на головы вошедших обрушить что угодно — камни, брёвна, стрелы, копья». — От этой мысли конунгу стало не по себе, но за бревенчатым частоколом ничего не было слышно, только ветер ярился в предрассветном небе. Улица-коридор свернула вправо, и за её поворотом в сероватом свете наступающего утра конунг увидел… выстроившихся на площади воинов.

— Гуннтор, — громко, чтобы перекрыть шум ветра, проговорил безбородый высокий воин с длинными усами, стоявший перед строем ладожан, — ты хотел убить меня спящим, а это не по-воински. Мы легко могли искрошить вас в засаде, но мы тем и отличаемся от вас, что не бьём лежащих и в спину. Я Рарог, князь новгородский, предлагаю тебе честный поединок, конунг Гуннтор, или ты можешь сражаться только с мирными охотниками и рыбаками? Вы пришли на нашу землю и разграбили её, теперь держите ответ за это перед нашими мечами!

Обида на миг ослепила надменного нурмана, он зарычал, скрипнул зубами и рванулся вперёд, желая скрестить с обидчиком свой победный меч. Гуннтор владел мечом лучше любого из своих подчинённых и поэтому верил в свою победу. Два конунга схватились в единоборстве. Вначале викинг обрушил на руса ряд своих неожиданных, коварных и стремительных ударов — ни одному из его противников ещё не удавалось выдержать смертоносного града. Но Рарог каким-то неведомым образом сумел устоять перед натиском Гуннтора. Зачарованные необычным поединком воины той и другой стороны следили восхищёнными очами за схваткой конунгов. Рарог ощутил силу противника, приноровился к её всплескам и спадам и неотрывно слил свои движения с движениями викинга в одну волну. Вот ещё один молниеносный рубящий удар нурмана слева, сверху наискосок. Рус успел одновременно с ударом врага подсесть, прикрывшись щитом и сглаживая удар чуть левее и вниз, а затем, устремившись к викингу, подставил под его меч, почти у рукояти, нижнюю треть своего меча и, привставая, резко послал его вверх. Клинок викинга отлетел в сторону и глухо стукнул о деревянный настил площади.

— Сдавайся конунг, или я убью тебя! — крикнул Рарог. Гуннтор беспомощно оглянулся по сторонам и… покорно опустил щит. Рарог тоже опустил меч и щит, и в этот миг правая рука нурмана с зажатым в ней ножом молниеносно взметнулась к незащищённому маской, как у большинства рарожичей, лику князя русов. Никто не успел даже вскрикнуть, не то что упредить коварный поступок викинга. Что случилось в последнее мгновение, тоже никто не понял. Только послышался скрежет металла о металл, от шлема брызнули искры, и князь упал вперёд, сбивая с ног противника. И рарожичи, и викинги разом охнули. Но конунг и князь почти одновременно вскочили на ноги. Рарог был невредим. Он успел повернуть и опустить голову, и удар ножа вскользь пришёлся по шлему, просто от мощного толчка он потерял равновесие. Под маской викинга не была видна его злорадная усмешка, но словенский князь ощутил её. Гуннтору викинги тут же подали его меч, и двое крепких воинов прикрыли своего конунга, ощетинившись один мечом, а другой топором.