Елена Усачева - Откровение

Взвизгнули девчонки.

— Это к счастью!

— Гурьева, чего ты как безрукая?

Два голоса прозвучали почти одновременно, но первый был на секунду раньше, Катрин Пашку опередила. Слова про счастье принадлежали ей.

— Не переживай! — крикнул мне Макс, ссаживая Маринку с колен. Катрин он так ничего и не сказал, словно в том, что она заявилась сюда, не было ничего неожиданного.

Колосов поднял сломанную ножку, не зная, куда выбросить осколок.

— Прогони ее! — подбежала я к Максу. — А лучше убей!

— Ты становишься кровожадной.

Мне не хватало его лица, не хватало его улыбки.

— Очень тебя прошу, — прошептала я.

— А у нас гости… — Белая маска кивнула в сторону входа.

Макс мягко повернул меня за плечи.

Лео, как всегда, был в своем любимом бежевом цвете, только на сей раз на нем были мягкие шерстяные брюки и свободный свитер с высоким горлом. Светлые, почти белые волосы зачесаны назад. В лице холодное презрение. Он не был рад нас видеть.

— Пир во время чумы, — донесся до меня недовольный голос Лео. — Pourqoi je dois courir apres toi? Tu te crois sorti de la cuisse de Jupiter![34]

Я не очень понимала, что он говорит, но тон сомнения не оставлял — Лео вновь пытался образумить своего подопечного. Бесполезное занятие. Даже я знала, насколько Макс упрям.

— Здравствуйте, Маша! — Лео изобразил на своем лице подобие улыбки.

— Не ругайте его, — попросила я. Наверное, надо было снять маску, но я не сразу сообразила это сделать.

— Я, как всегда, заслужил, — пожал плечами Макс, притягивая меня к себе.

— С'est en attendant,[35] — процедил Лео.

— Не обращай внимания, — прошептал мне Макс. — У Лео с утра плохое настроение.

— И есть из-за чего! — Лео отлично все расслышал. Он протянул мне свернутую в трубку газету: — Вот, полюбуйтесь. В вашем городе появился новый Рокфеллер.

Макс чуть подался вперед, видимо, пытаясь перехватить ее, но только махнул рукой.

— Ах, ну да… — сдался он, — я забыл сказать.

— Что там? — заторопилась я.

Газета в руках комкалась и неприятно шуршала. «Ноябрьские сюрпризы погоды», «Пульс страны», «Плановая встреча с депутатом…» «Щедрый подарок». Глаз ни за что не мог зацепиться.

— Ты написал статью?

Хоть бы сказали, на какой странице смотреть! Но они оба молчали, и я снова развернула шуршащий лист. В глаза бросились знакомые названия. Конюшня… поселок… щедрый подарок… И фотография — Оксанка держит за повод тонконогого красавца-коня.

— Что это?

— Вот и я хотел спросить — что это? — Лео обвел взглядом мастерскую. — Что за празднество?

— Хотел Маше сделать приятное. — Макс чуть склонился ко мне, и на своей щеке я почувствовала знакомый холод. — Она любит ездить верхом.

— Ты купил лошадей? — Я впилась глазами в статью.

«Как мы уже сообщали, около месяца назад неизвестный зверь в одну ночь убил всех лошадей на конюшне в поселке Быково. Расследование продолжается, виновные пока не обнаружены. И вот радостное известие: вчера утром на конюшню доставлены пять жеребцов из питомника в Ремнево. Кони размещены в денниках и чувствуют себя хорошо. Из достоверных источников стало известно, что они — дар сына миллионера, некогда жившего в нашем городе и посещавшего эту конюшню. Молодого человека, которого предположительно зовут Максим Мишин, несколько дней назад видели около конюшни. Отпрыск богатого семейства планирует задержаться у нас в городе».

— Макс…

Я была рада? Да, я была в восторге! Лошади… На конюшне снова появились лошади!

— Надо было исправить одну ошибку. — Макс явно не видел в своем поступке ничего предосудительного.

Лед в глазах Лео заставил меня сильнее прижаться к любимому.

— Моя фамилия Малер, — Макс говорил легко, ярость Лео его нисколько не смущала, — а Максимов в городе тысяча, если не больше.

— Маша, вы счастливы? — склонился ко мне Лео.

Я кивнула. Не для того, чтобы согласиться, а скорее убедиться — все эти события происходят со мной.

Макс вернул лошадей в конюшню. Невероятно! Просто фантастика! Лучшего подарка и придумать было нельзя.

— Я бы на вашем месте не радовался, — поморщился Лео. И, склонившись ниже, добавил: — Макс, сколько раз тебя просить не привлекать к себе внимание?

— Внимание привлекал не я, — качнул головой Макс. — Я только исправил то, что было нарушено.

— А сейчас ты что исправляешь? — Белый палец с синеватым ногтем показал в глубь мастерской. — Хочешь доказать, что вампиры и люди — братья навек? Зачем тогда тебе понадобились маски? Скрыть свое несовершенство или подчеркнуть человеческую несостоятельность?

— У нас праздник. Проходи! — Макс незаметно приподнял меня, переставляя с дороги. — Все проблемы решены, и новые не предвидятся. Так почему бы не повеселиться?

— Да… — возмущенно протянул Лео. — В одном месте собрать столько вампиров — веселье для Смотрителей!

Говорил он еле слышно, отчего мне казалось, что Лео шипит.

— Не надо звать тех, кого здесь не ждут, — так же раздраженно откликнулся Макс. — Я уже говорил: если тебе что-то не нравится, этот город не единственный в мире.

— Le gosse![36] — яростно прошептал Лео. — Зачем тебе все это?

И вдруг…

— Куда выбросить?

Сначала я поразилась, как исказилось лицо Лео. Его передернуло, словно он увидел что-то мерзкое, глаза расширились.

Рядом с нами стоял Пашка, обе ладони его были полны осколков, с указательного пальца капала кровь.

— Давай сюда!

Я еще соображала, что все это значит, вспоминала про разбитый бокал, а Макс уже схватил Колосова за руку и поволок к раковине.

Чего он так всполошился? Подумаешь, бокал… стоит копейки… Разбился к удаче…

К удаче?

Я посмотрела на светло-бирюзовый камешек в кольце. Всё на месте, все должно быть нормально.

«Немедленно выходи на улицу!» — вспомнилась мне эсэмэска. Что Олег хотел мне сказать? А что, если ОНИ пришли сюда?

Все вокруг вдруг замедлилось. Сколько же всего людей пришло на вечеринку?

Макс бежит с Пашкой к закутку с раковиной, Лео тянется рукой к входной двери, Репина с Семеновой с удивлением смотрят на происходящее, Синицын с дружком и Маркелова возле стола, у камина замерла Катрин. Девять. Грегор с Малининой, Маринка, вцепившаяся руками в табуретку, словно ей тяжело стоять. Двенадцать.

Спокойно, нас двенадцать. Двенадцать… Очень даже хорошо. Дюжина. Раньше все считали дюжинами…

Не успела я вдохнуть второй раз, как ужас толчками сердца вернулся ко мне.

Тринадцать! Нас тринадцать! Я забыла посчитать себя!