Пирс Энтони - Медь Химеры

Блоорг ждал их. В его руке было медное жало, его кончик указывал на металлический пол. Келвин кивнул ему в знак приветствия и тоже стал ждать, чувствуя, что это как раз то, что следует сейчас делать. Квадратноухий мог прочесть у него в сознании все о том, что происходит.

Вскоре здесь очутились все, кроме его отца и Марвина. Затем из транспортера вышли Джон Найт и командир группы.

Глаза Марвина округлились, когда он взглянул на Блоорга. Его рука потянулась к мечу.

Правая перчатка Келвина ухватилась за запястье рослого революционера.

— Не надо! Квадратноухие все контролируют здесь!

— Медь! — задыхаясь, проговорил Марвин, цепляясь за перчатку.

— Это друг. Так или иначе, он представляет власть.

Блоорг заговорил:

— Вы должны были принести химере семена.

— Мы попали не в то измерение, — сказал Джон, притворяясь, что не замечает продолжающуюся борьбу между Келвином и Марвином.

— Это моя вина, — объяснил Кайан. — Я виноват. Даже после того, как вы объяснили насчет настройки…

— Я рассказал вам о настройке для вашего собственного мира. Вы не послушались меня.

— Я был там, — сказал Келвин. — Я отправился в наш родной мир за семенами. Но их не было там, где их оставил Маувар. Я уверен, что мы сможем достать семена, но потребуется время, чтобы найти ягоды и собрать урожай.

— Поэтому ты вернулся назад с пустыми руками?

— Да. — Келвин чувствовал себя неуютно, словно школьник, которого бранят. Словно он вовсе и не сталкивался здесь ни с какими трудностями.

— Кто, — неожиданно потребовал Блоорг ответа, — эти остальные?

Келвин был уверен в том, что квадратноухий уже все знал, но поспешно ответил:

— Они из мира, куда мы попали по ошибке. У них определенное дело, и поэтому они здесь. Химера мысленно вошла в контакт со мной и одобрила их приход сюда.

— Химера еще не решает всего. Она не делает политики. Она не задает законы.

— Но…

— Вы ослушались нас, возвратившись сюда без семян. Вы нарушили закон, приведя с собой других людей.

— Мне очень жаль, — сказал Келвин. Он ничего не знал о существовании такого закона, но понимал, что незнание в данном случае не является оправданием. Блоорг был похож на учителя, собиравшегося назначить наказание. Но, может быть, если он объяснит…

— Цена нашего возвращения такова, что мы должны будем помочь этим людям, — сказал он. — Видите ли, у них там есть тиран и…

— Не вылезай и держи свой мозг в покое!

Келвин попытался расслабиться. Он знал, что Блоорг сейчас пытается выудить из него всю эту историю и надеялся, что сумеет правильно изложить ее. Было так много вещей, которых сам он не понимал. Например, почему транспортер работал только в одну сторону, пока перчатки не вернули его снова в рабочее состояние?

— У Маувара были свои причины, — сказал Блоорг. — Люди в этом измерении не были готовы, не готовы они и сейчас. Транспортер предназначался для других.

— Маувар наблюдает за всеми нами, правда? — эта мысль сорвалась с языка до того, как он понял, что говорит.

Глаза Блоорга вспыхнули.

— Ты тоже еще не готов.

Келвин мысленно пожал плечами. В свое время, может быть, таких, как он, сочтут достаточно взрослыми созданиями, подобными Блооргу и химере. Но в настоящее время они считались детьми или животными, которые пока еще не готовы к тому, чтобы учиться.

— Совершенно верно. Животные. Умственно низшие, неполноценные жизненные формы.

Келвин мысленно застонал. Он подумал: интересно, много ли из этого беседы услышано Марвином и его людьми. Вероятно, это совсем не важно, но результат разговора будет иметь для них значение.

Жих, жих, жих! Марвин и его парни обнажили мечи. Келвин перестал следить за ними и выпустил запястье Марвина сразу же, как тот, казалось, понял в чем дело и подчинился ему. Теперь он понял, что либо он, либо перчатки все же сделали ошибку.

— Ни один квадратноухий чужак никогда не посмеет обозвать меня умственно неполноценной жизненной формой! — прогремел вождь революционеров.

Блоорг взмахнул рукой. Лезвия мечей засветились, раскалившись докрасна. Люди отчаянно зачертыхались, со звоном роняя их на пол.

— У них есть сила, — с запозданием стал объяснять Келвин. — Во многих отношениях они значительно более развиты, чем мы. У них есть магия, а в мирах, подобных вашему и миру моего отца, стоящего здесь, есть только технология.

— Ты понимаешь, о чем ты говоришь? — огрызнулся Марвин. Он тряс рукой, глаза его сузились от мучительной боли ожога.

— На самом деле, нет, — признался Келвин. — Только знаю, что лучше сделать, как говорил Блоорг.

Марвин согнул руку.

— Она сожжена! — сказал он, глядя на ладонь. — Она сильно сожжена!

— Неужели, Марвин Буханка? — спросил Блоорг. Его руки проделали удивительно странные движения, пальцы начали сплетаться и расплетаться, словно змеи. Один палец откинулся в сторону, указывая на Марвина, и заключил в круг всех его людей.

Марвин казался удивленным.

— Все! Ожога больше нет!

— У меня тоже, — в изумлении сказал Хестер.

— И у меня! — воскликнул Редлиф, вытягивая руки и глядя на них.

Благоговение держало пришельцев из другого ошибочного мира, словно примороженными к месту, и заставило их замолчать.

— Теперь, когда эта маленькая демонстрация подошла к концу, — сказал Блоорг, — мы можем приступить к делу. Я не давал химере полномочий действовать так, как она действовала. Химера заслуживает наказания.

— Еще большего, чем есть? — спросил Келвин. — Что-нибудь еще, кроме заключения на одном малюсеньком острове? — Келвин был удивлен собственными словами. Должно быть, он получил помощь от химеры, чтобы высказывать их в такой форме.

— Совершенно верно. Химера облекла в форму мысли, и ты высказал их, как свои собственные.

Химера впутывала его и его друзей в новые неприятности!

— Нет, это не так. Я вполне понимаю доводы химеры в этом деле. Но я не понимаю, почему она хочет отдать весь свой запас меди этим простым созданиям.

— Потому что, — сказал Келвин, понимая, что высказывает мысль химеры и что Блоорг это поймет, — я устала служить мишенью. Всякая низшая жизненная форма, которая имеет доступ к транспортеру, является сюда за сброшенными жалами. Теперь они мне не нужны, особенно, если я смогу найти других таких же, как я. Все, что мне требуется, — это достаточное количество меди в пище, чтобы не стать бледнее, слабее и не разметаллизироваться. У этих круглоухих был односторонний транспортер и он может оказаться у них снова. Пусть заберут медь в свой мир и держат ее там под надежным запором. Когда бы я ни сбросила свое старое жало, они смогут тоже получить его. Тогда пускай всевозможные браконьеры неполноценных жизненных форм являются туда, чтобы украсть медь оттуда. Они обнаружат, что они такие же пленники там, как и я здесь!