Анфиса Кохинор - Пета бяху или по миру наугад

- Я узнала, кто притащил меня, вернее, нас в Либению. Его зовут Алексис. Он живёт в огромном красном замке среди гор. Он хочет, чтобы мы с Юлей пришли к нему и тогда, с нашей помощью, он будет бороться с Орденом. Только я ума не приложу, чем мы можем помочь. И, честно говоря, помогать не хочется, потому что, выдернув нас из Москвы, он поступил по-хамски. А иметь дело с невежей и хамом себе дороже! Кстати, Ирсину его планы тоже не понравились, они даже поругались.

"О чём ещё они говорили?"

- О чём ещё они говорили?

В один голос спросили Саолер и Трииса, и в их тоне Свете почудилась надежда и тщательно скрываемая тоска. Девушка ласково погладила кошку по голове и, пожалев, что не может проделать то же самое с единорогом, пожала плечами:

- Да я как-то не прислушивалась. Что-то про древнюю силу Аренты и про то, что мы с Юлей обязательно придём в его замок. А потом они и вовсе стали общаться мысленно. В результате Ирсин расстроился и пообещал всячески препятствовать планам Алексиса. - Девушка вздохнула и неохотно заметила: - Наверное, он что-то нехорошее придумал, недаром же Ирсина моралистом обозвал.

Кошка и единорог с немым вопросом в глазах уставились друг на друга, и, как поняла Света, вступили в беседу. "Вот жулики! Ведь могут общаться, меня не беспокоя. Стоп! О чём таком они разговаривают, что мне слышать не нужно?"

- Ну и что вы от меня скрываете? Я вам всё честно рассказала, а вы, значит, к ответной откровенности не готовы?

"Почему же сразу не готовы? - тотчас отреагировала кошка. - Мы-то как раз готовы, но вот готова ли ты, если услышав, что для того чтобы выжить должна будешь убивать, впала в истерику?"

Девушка нервно вздрогнула и прикусила губу, стараясь сдержать слёзы. Мысль о том, что её вот так запросто толкают к убийству, никак не желала укладываться в голове. Ей по-прежнему казалось, что любую проблему можно решить посредством переговоров, что разумные люди всегда могут прийти к компромиссу, что…"

"Чушь! - бесцеремонно влезла в её мысли Трииса. - За стол переговоров садятся в том случае, если оппоненты принимают равенство друг друга. Или когда одна из сторон признаёт себя проигравшей и сдаётся на милость победителю. Только это уже не переговоры…"

- Подожди, Трис! Может, Свете будет легче, если она осознает, что попала на войну? В военное время убийство называется иначе, а именно, уничтожением живой силы противника, и к тому же вполне оправдано.

- Чем?

- В смысле?

- Чем оправдано? - Света не мигая смотрела в васильковые глаза Саолера, и тому казалось, будто его прожигает ледяной луч. - Ну… борьбой за свободу и независимость магических народов, за их равенство с людьми и против рабства. Не верю, что в твоём мире таких войн не было!

- Были…

Девушка отвела глаза от единорога, почесала шейку Трис и собралась встать, но тут её внимание привлек шум за воротами, а полминуты спустя во двор вошли двое мужиков в стёганных серых куртках, грубых штанах и высоких чёрных сапогах. Мужики тащили носилки, прикрытые коричневым плащом, а рядом с носилками шли Ирсин и Морис. Опершись на вовремя протянутую руку Саолера, Света поднялась с земли и попыталась рассмотреть больного.

"О, да! Тебе обязательно нужно посмотреть на дело рук вящих, это поможет избавиться от ненужного милосердия и жалости. Они нас не жалеют, так должны ли мы жалеть их? Идём!"

Кошка подняла голову, провожая глазами носилки, а Саолер, пробурчав: "Надеюсь, она выживет!", поставил локоть Светлане и повёл её к дому. Миновав невысокое крыльцо с затейливыми резными перилами и широкий полутёмный коридор, единорог остановился перед обитой кожей дверью, дёрнул за гладкую ручку и отстранился, пропуская девушку вперёд. Чудом не споткнувшись о высокий порог, Светка вошла в комнату, сделала шаг и замерла, словно громом пораженная. В первый момент показалось, что она вернулась на Землю и попала в приёмный покой больницы: белые стены, пара низких кушеток, несколько стульев, а посередине - ярко освещённый стол, вызвавший неприятные ассоциации - уж больно он походил на операционный. А учитывая, что на столе лежала полностью обнаженная девушка, над которой склонились Ирсин и Морис, оба в белых хламидах, сходство с больницей показалось пугающе точным.

"Что не удивительно! Мы всё-таки в доме лекаря находимся", - сварливо заметила Трииса, а Саолер мягко, но настойчиво подтолкнул девушку к столу.

- Посмотри на неё, пожалуйста. Единожды увиденное, лучше стократ повторённого.

Светка брезгливо поморщилась, подсознательно чувствуя, что ничего приятного глазу не увидит. Тем более что ей даже читать о страшных ожогах, гнойных болячках и открытых ранах было противно, а здесь предлагали посмотреть.

- Может не надо?..

Землянка попятилась, но наткнувшись на каменное плечо Саолера и почувствовав на щеке острые коготки кошки, обречённо вздохнула и неуверенно подошла к "операционному" столу. В голову пришла спасительная мысль - зажмуриться, но, увы, слишком поздно: единственный взгляд на лежавшую перед ней девушку наоборот заставил глаза распахнуться. От ужаса. И, глядя на истерзанное тело, землянка пришла к выводу, что поступала совершенно правильно, пропуская в книжках слишком уж натуралистичные описания как нанесения, так и излечения ран, жестоких наказаний, пыток и прочих неприятных сцен. Во рту пересохло, руки противно задрожали, лоб покрылся испариной, однако Светка приказала себе смотреть на несчастную, побывавшую в руках вящих. Она прекрасно понимала, зачем Лер и Трис привели её в "операционную". "Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, - повторила про себя землянка, продолжая разглядывать изувеченное тело. - Девушку едва не замучили до смерти только потому, что она не человек, не такая как они. На Земле мы это уже проходили и не раз, инквизиция, расизм, фашизм…" Перед глазами кадрами чёрно-белой хроники пронеслись сгорающие в пламени костров "ведьмы", светящиеся во тьме фигуры в белых балахонах, серая масса людей за колючей проволокой. Светлана вздрогнула и поёжилась, словно температура в комнате резко упала, верить, что из своей безоблачной, беззаботной жизни она попала на войну, не хотелось.

С большим количеством оговорок, но всё же приняв своё фантастическое перемещение в другой мир, Светка очень надеялась, что долго здесь не задержится, что вот-вот произойдёт ещё какое-нибудь чудо и она окажется в родном мегаполисе, среди шумной, вечно спешащей толпы, услышит рёв двигателей, вой сирен и гудков, вдохнёт насыщенный выхлопами машин воздух. Но с каждым часом пребывания в Аренте надежда на возвращение таяла, а каждый шаг в чужом мире отдалял её от Москвы, от родных и друзей, от предпочтений и привязанностей. И если раньше хоть как-то верилось в счастливое возвращение домой, то теперь даже существование родного мира казалось ей нереальным, фантастическим, таким, каким когда-то казалось существование альтернативных реальностей. Поймав себя на этой мысли, Света вновь вздрогнула и прикрыла глаза, представив себя в любимом кресле с книгой в руках и мурчащей кошкой на коленях. Благостная картинка помогла успокоиться, привести мысли в относительный порядок и обдумать события последних дней.