Олаф Бьорн Локнит - Пожиратели плоти

В той стороне, где стояли животные змееногих, послышался звон лезвий – принц Ольтен напал на предводителя отряда, пытаясь выбить у того меч с помощью кремневого топора. Но змееногий, отбив атаку, применил тот же прием, что и с Ларго – мягко опрокинулся на землю и сбил принца с ног ударом хвоста. Пока немедиец и полуоглушенный Ларго поднимались на ноги, командир отряда успел добраться до скакунов. К их седлам было прикреплено главное оружие змееногих, с которым они обращались с большим искусством – арканы. Первая же веревка обвила плечи Ольтена, вторая стянула ноги Ларго. Пока подоспевшие подчиненные связывали пленников, командир накинул аркан и на Конана, тем самым полностью лишив людей надежды на успешный исход побега.

Кусая губы, Вайд смотрел, как его товарищей заталкивают обратно в клетку. Туда же водворили стреноженного Тао, прекратившего сопротивление, как только он увидел пленение своего друга. Самому Вайду связали руки, и командир отряда хотел было присоединить его к остальным, но змееногие испуганно загалдели, тыча пальцами в небо и в молодого кордавца. Видимо, они боялись гнева Сета, если позволят себе обидеть его посланца. Приезжий змееногий попытался было убедить их – но в конце концов с досадой махнул рукой и оставил Вайда у костра.

В итоге стычки отряд змееногих потерял убитыми четверых – одного загрыз Тао, остальные были на счету киммерийца. Из девяти покинувших больше полумесяца назад Тарантию людей в живых осталось лишь пятеро, не считая немедийского принца. Трупы змееногих их соплеменники завалили камнями, сделав что-то наподобие общей могилы, над которой один из них произнес протяжную молитву, повторенную остальными. Тело Эсканобы просто сбросили с края плато вниз, на камни.

– За самый дальний незримый порог, в равнины, где вечный покой, уходит умерший, чей путь пролег невидимой глазу тропой… – негромко произнес Вайд, отдавая последнюю дань погибшему товарищу. Обернувшись к пленникам, он встретился глазами с Ларго, чьи губы шептали те же слова. На лбу юноши запеклась кровь, но Вайда удивило не это. При свете наступившего утра он ясно увидел две блестящие дорожки, пересекающие щеки молодого гвардейца.

Отряд находился в пути еще четыре дня. Преодолев перевал, змееногие с пленниками спустились на бескрайние равнины, покрытые бесшумно колышущейся от ветра травой. Пару раз вдалеке можно было различить дымки от костров здешних жителей, как-то отряд повстречал пасущееся стадо скакунов светло-зеленого окраса – в остальном же степь казалась безжизненной, словно в начале времен. По дороге один из охранников Вайда поймал арканом какое-то животное, напоминающее некрупного варана, что вызвало заметную радость среди змееногих. На привале змееногие с чувством поедали свежее и, по-видимому, вкусное мясо добытого зверя, пленники же довольствовались обычной порцией сухого вяленого мяса, к которому уже испытывали вполне понятное отвращение.

На второй день езды по равнине отряд выбрался на дорогу, сперва едва заметную из-за проросшей на ней травы, но постепенно делавшуюся все шире и наезженней. Иногда вдоль дороги встречались полуразрушенные каменные изваяния, такие же древние и забытые, как и сама культура и знания змееногих. На ночевку отряд остановился поблизости от такой скульптуры, напомнившей людям статуи королей и полководцев, украшающие дворцы и города их мира. У изваяния были отбиты руки и голова, валявшиеся поблизости, но все равно можно было оценить искусство древних камнерезов. Змееногие же отнеслись к статуе совершенно равнодушно. Один из них под одобрительные смешки остальных попытался было отбить часть венца, украшающего голову изваяния – но, так и не сумев доказать свою молодецкую удаль, с досадой плюнул в каменное лицо и отвернулся.

Город вырос перед путниками совершенно неожиданно. Не было ни окружающих его деревень, ни привычных предместий – просто вдалеке блеснула вдруг узкая лента реки, на берегу которой темнели какие-то строения. Это и была цель их пути – столица страны змееногих, называемая ими Сува.

Кроме везущего пленников отряда, к Суве приближались от силы пара повозок да несколько одиночных всадников. Привыкнув к кипучей жизни вокруг городов их стран, где около въездных ворот с утра до ночи царит оживленная сутолока, люди с недоумением взирали на почти пустую дорогу, ведущую к столице здешних обитателей.

Сам город высился на холме, издалека производя величественное впечатление. Большие здания, сложенные из белого, розового и желтого камня, струящимися очертаниями и отсутствием углов напоминали заброшенную крепость в пустыне. Улицы здесь были вымощены разноцветными плитами, на перекрестках высились статуи, а стены домов украшали роспись и барельефы. Но общее запустение, свойственное этому миру, коснулось и столицы. Меж плитами мостовой пробивалась трава, нередко у скульптур бывали отбиты части, роспись почти совсем поблекла, витые колонны и фасады зданий пересекали глубокие угрожающие трещины, делавшие хождение рядом с ними небезопасным.

На улицах было совсем немного жителей, что казалось странным для такого большого города. Похоже, немалая часть строений была просто заброшена и постепенно ветшала, лишившись своих обитателей. Среди горожан часто попадались такие же оборванные и грязные жители, как и сопровождающие пленников степные варвары – но иногда глаз с удивлением замечал чисто и изысканно, хотя и причудливо одетых змееногих, ничем не напоминающих своих впавших в ничтожество соплеменников. Жители Сувы провожали любопытными взглядами повозку с людьми, порой слышались возбужденные восклицания, какой-то мальчишка кинул в пленников камнем – но тем дело и ограничилось. Вайд, едущий верхом со связанными руками, представил, какой переполох случился бы в Кордаве или Тарантии, если бы туда доставили плененных змееногих – и лишь подивился равнодушному спокойствию местных жителей.

Петляющие улицы вывели отряд на большую площадь в самом сердце Сувы. Посреди площади высилась огромная статуя Змея – Вайд даже не мог себе представить, как можно сотворить подобное. Гигантские кольца чудовищного каменного тела образовывали нечто вроде пирамиды, а голова с традиционно раздутым капюшоном уходила высоко в небо. Можно было только подивиться умению местных архитекторов, некогда воздвигнувших это немыслимое сооружение во славу своего бога. В центре самого нижнего кольца Вайд заметил чернеющее полукружье входа. Выехав на площадь, кочевники торопливо соскочили со своих животных и рухнули в пыль, протянув руки к статуе. Но Вайд еще раньше догадался, что это храм Сета, по внезапному ощущению холодной силы, на миг затопившему его. То, что искал молодой кордавец, находилось именно здесь – или не находилось нигде.