Олаф Бьорн Локнит - Пожиратели плоти

Сам Вайд восседал в широком кресле, потягивая любимое им аргосское «Сердце Золотой Лозы» и наслаждаясь теплом и покоем, которые можно оценить, лишь вволю поболтавшись по бушующему океану под дождем и пронизывающим ветром на борту кажущейся такой ненадежной деревянной скорлупки. А когда матушка Лусена торжественно поставила на стол изготовленное ею знаменитое баранье жаркое – Вайд с мечтательной улыбкой подумал, что жизнь, в сущности, совсем неплохая штука.

Словно в ответ на его мысли Вьяна, схватив прислоненную к софе виолу, запела с огненной страстностью:

Люби же меня, мой герой!Недолгий отпущен нам срок,И Смерть соберет свой оброк,Навек разлучив нас с тобой.Нам жаркая юность данаИ сердце – как сгусток огня,Любимый, целуй же меня,Забыв, что не вечна весна!

Ее низкий, чуть хрипловатый голос оставался по-прежнему чарующим, и песня была встречена одобрительными возгласами. Вьяна же, углядевшая, что во время ее пения Сигурд открыто любезничал с Меридой, сердито отбросила инструмент и отвернулась от своего чересчур бойкого возлюбленного.

– Капитан, а почему ты не позвал Алькараса? – неожиданно спросил Асторга, задумчиво оглядывая наколотый на нож кусок жаркого. – Старик здорово обидится на это…

– Я звал. Да только нашего Алькараса скрутил такой приступ ревматизма, что он с трудом добредает до двери, – пояснил Вайд.

– Значит, отплавался, старый пират… – покачал головой Асторга и впился зубами в мясо.

– А я вот что думаю, – Сигурд отвлекся от Мериды и посмотрел на Вайда. – Может, мне все же в Аквилонию податься, к Конану? Глядишь, он меня бароном каким сделает, а? – дружный смех товарищей не смутил северянина, твердо уверенного в особом расположении к себе бывшего капитана «Вестрела».

– У вашего Конана своих баронов хоть отбавляй, – заметил Оливенса, немало наслышанный от друзей о легендарном киммерийце. – Он теперь король, и пиратская братия его не интересует.

– Нет, Конан все равно остался таким, как мы, вольным бродягой, – убежденно заявил Сигурд, и Асторга кивнул, соглашаясь с северянином. – Вот, Вайд с ним недавно встречался, он-то знает, что нашего Конана не переделать никому и ничему в мире, даже золотой короне!

– Это точно, – подтвердил Вайд, невольно вспомнив, как аквилонский король с азартным блеском в глазах метался по храму, с наслаждением лупя змееногих направо и налево золотым жезлом.

В этот момент дверь отворилась, и в комнату вошла Дайана, держа в руках целую охапку мокрых растрепанных астр. Намокшие от дождя волосы девушки завились в кольца, серые глаза сияли, и ее появление вызвало в душе Вайда такую же сладкую волну, как и в тот далекий день, когда он ждал ее, сидя на огораживающий двор Бен-Аззарата каменной стене. За ней, мотая головой и отряхиваясь, вбежал Тао, тут же прыгнул на диван прямо с грязными лапами и ловко выхватил из рук растерявшейся Иды аппетитно поджаренную булочку.

Увидев Дайану, Вьяна выскользнула из объятий прощенного ею Сигурда и подошла к подруге. Поначалу зингарийка невзлюбила привезенную капитаном «Непоседы» из Аквилонии возлюбленную, занявшую место, на которое когда-то надеялась сама Вьяна. Но с недавних пор взаимная неприязнь девушек неожиданно перешла в пылкую дружбу, лишь укрепив мнение Вайда о том, что нормальный человек понять слабый пол не в состоянии.

Дайана по-хозяйски чмокнула Вайда в ухо, стряхнув при этом холодную воду с цветов ему за шиворот, и обернулась к Вьяне. Склонившись друг к другу, девушки оживленно зашептались, обсуждая новость, только сегодня сообщенную Дайаной своей подруге.

– …и если кольцо покатится в сторону цветка – значит, будет девочка. Моя мама говорила, что это самый верный способ узнать… – неожиданно встретившись с заинтересованными зелеными глазами Мериды, Вьяна сжала губы и потянула подругу вон из комнаты. Перед тем, как выйти, Дайана быстрым взглядом оценила расстояние между Вайдом и Идой, которую почитала за откровенно безнравственную особу, но нашла его вполне приемлемым для несвободного мужчины.

Вайд невольно улыбнулся. Он точно знал, что у них будет мальчик. И совершенно бесспорно, что его имя будет Ларго.

И еще одну истину знал Вайд, знал уверенно и твердо, будто кто-то сообщил ему об этом – его друга нет в царстве Нергала. Быть может, Лабиринт сумел бы понять и объяснить, что произошло с Ларго, когда он вошел в алый смерч, открыв тем самым своим товарищам путь домой – но Лабиринт был мертв, как может быть мертво никогда не жившее магическое создание. Теперь все ответы на свои вопросы Вайд должен был искать сам. И пусть он не обладал силой, доступной богам или магам, но ведь случается, что и непомерная сила теряется перед обычными людьми, презревшими страх. Такими, как Конан, швырнувший светильником в бога. Как Ларго, шагнувший в чрево огня.

Вайд найдет своего друга. Какие бы миры не лежали меж ними, сколько бы богов ни противилось этому – Вайд знал, что у него хватит сил все преодолеть и спасти Ларго. Потому, что людям доступно то, что неведомо богам – любовь и верность.

– Только на этот раз, когда мы куда-нибудь отправимся, возьми с собой побольше еды, – неожиданно сказал Тао, и янтарные глаза маленького демона хитро блеснули.