Татьяна Устименко - Суета вокруг кота

— Ужас… — Маврикий вырвался из тролльей пятерни, обхватил передними лапами голову и потрясенно раскачивался из стороны в сторону. — Какая ужасная трагедия! Какой садизм… Сатрап, ирод, изверг! Гринписа на этого мельника нет!

— М-да-а-а… — ошарашенно протянул Кирилл. — Признаюсь откровенно — подобной реакции я не ожидал… Да на вас, братцы, не угодишь!

Пройдя по головам рядком сидящих на полу троллей, мокрый хоть выжимай Маврикий запрыгнул на подоконник и приоткрыл оконную раму.

— Пойду проветрюсь, — заявил он. — Я ведь из-за твоей песни чуть сердечный приступ не заработал…

В открытое окно ворвался порыв холодного декабрьского ветра, принесший с собой приглушенное расстоянием мяуканье. Маврикий насторожился.

— Какой здесь этаж? — требовательно спросил он.

— Третий… — непонимающе ответил Кирилл.

— Ерунда. — Кот без разрешения сгреб гитару. — Ухожу от вас — злые вы. Сегодня мое раненое сердце просит любви и ласки. Утром вернусь. Не поминайте лихом… — И рыбкой сиганул в окно в обнимку с музыкальным инструментом.

— Куда? — запоздало встрепенулся Надир. — Жить надоело?

— Убился? — испугалась я.

— Хорошему коту и в декабре — март! — Кирилл выглянул наружу, рассматривая несущуюся по сугробам серую тень. — Ничего ему не сделается, нагуляется и вернется ваш Маврикий. Давайте лучше спать ложиться, а утром на свежую голову уже о делах и поговорим. Значит, идея следующая: предлагаю всем мальчикам как-то размещаться в комнате, а Сафире мы выделим диван на кухне.

Так мы и поступили.

Укладываясь на узкий диванчик, я с улыбкой прислушивалась к доносящейся из «мальчуковой» комнаты возне, связанной с распределением спальных мест. Тролли вяло переругивались, то требуя: «Убери свои грязные копыта из-под моего чистого рыла», то дискутируя на тему, что не важно, куда спать головой, на юг или на север, главное — не вперед ногами. Но вскоре в комнате выключили свет, и все затихло.

А немного позднее ко мне пришел любимый…

— Знаешь, я теперь сильнее верю в правдивость наших легенд о том, что сиды — потомки великих богов! — шепнула я на ухо Кириллу, нежась в его объятиях.

— А я-то тут при чем? — непонимающе приподнял брови он.

— При том, что, когда ты со мной, я ощущаю себя всемогущей, ощущаю себя истинной дочерью богини Дану! — на полном серьезе призналась я.

— Еще бы, ведь тебе не привыкать подвизаться в качестве ее дублера! — хмыкнул он, намекая на рассказанную во всех деталях историю с памятником. — Только прошу, не вживайся в роль слишком сильно, не рискуй собой ради благополучия других!

— Я попробую! — не очень уверенно пообещала я.

Наговорившись, мы завернулись в одно одеяло и задремали, тесно прижавшись друг к другу. И, уже проваливаясь в крепкий сон без сновидений, я в сотый раз пообещала себе не втягивать его в новые неприятности, не подвергать глупому риску, не создавать угрозу для его жизни. Но, ясное дело, все эти обещания опять оказались невыполнимыми, ибо, как у нас дома частенько говорят, благими намерениями вымощена дорога к Теням.

А с улицы — до самого рассвета, будоража все окрестные дома, — доносилось разухабистое бряканье на гитаре вперемешку с истошными кошачьими воплями и предельно нецензурной руганью…

ГЛАВА 3

Я проснулась внезапно, словно от удара. Вернее, от острой боли, возникшей непонятно откуда, неясно где дислоцирующейся, но усиливающейся с каждой секундой. Морщась и страдальчески покряхтывая, словно древняя старуха, осторожно выбралась из-под тяжелой, теплой руки Кирилла, по-хозяйски обхватившей меня за плечи. К счастью, любимый ничего не почувствовал, только промычал что-то неразборчивое и перевернулся на другой бок, смешно скорчившись на неудобном диванчике. Я бережно накрыла одеялом его голую спину и глянула в окно. На улице царила непроницаемая ночная тьма. Приступ колик, прервавший мой отдых, отступил, оставив после себя испуги недоумение. Забавные ходики на стене, имеющие форму кошачьей морды с мотающимися туда-сюда глазами, показывали три часа пополуночи. Самое ведьмовское время, в такое еще и не то может случиться… Я растерянно потерла заспанные глаза, пытаясь убедить себя в том, что болезненный магический зов, разбудивший меня минуту тому назад, отнюдь не реальность, а всего лишь плод моего больного воображения. Ну кто в этом мире способен на подобное?

«Иди ко мне! — неожиданно вновь прозвучало в голове, принеся с собой повторный болевой приступ, куда более сильный. Я охнула и схватилась за живот, в который будто всадили штырь из раскаленного железа. — Иди ко мне, Сафира!» — Слова призыва были четкими и внятными, но выговаривающий их голос доверия не внушал. Низкий, глухой, зловещий — он больше напоминал змеиное шипение, чем нормальную человеческую речь. Непонятно, кто и куда меня зовет, но противиться ему нет никаких сил. Казалось, что под влиянием этого странного зова ноги сами несут меня вон из дома.

Я торопливо оделась, виновато вздохнула, словно извиняясь, и плотно прикрыла за собой дверь кухни, оставляя там крепко спящего Кирилла. Покаянно размышляя о том, какую жуткую глупость совершаю, я под аккомпанемент многоголосого храпа, доносящегося из комнаты, прокралась по коридору, обулась и неосмотрительно покинула квартиру моего нао, беспомощно отдавшись на волю неведомой магии. Извините меня, друзья, понимаю ведь, как глупо себя веду, уходя из этого безопасного убежища, но ощущаю себя совершенно беспомощной перед силой магического зова, притягивающего меня словно магнит. Мысли сумбурно бились в голове, пытаясь противостоять неведомому врагу, пока ноги послушно шагали вниз по лестнице. Я хотела кричать, звать на помощь, но язык мне не повиновался. Ногти вцепились в перила, пробороздив на них длинные царапины, но и это не помогло.

«Иди, иди ко мне!» — неумолкающим набатом гудело в мозгу. А если я пыталась остановиться, замедлиться или повернуть назад, то все мое тело тут же пронизывала такая чудовищная боль, что я вновь послушно шагала вперед, подчиняясь ведущим меня словам. Шла вперед против воли и желания, до скрипа сжав зубы, обливаясь потом и слезами. Шла навстречу неминуемой смерти!

Направляемая и контролируемая болью, определяющей мой маршрут, я пересекла безлюдный двор и свернула налево, очутившись под темной аркой. Снег поскрипывал под ногами, нарушая безупречную тишину ночи. Но вдруг я услышала еще какой-то короткий звук и заметила тень, мелькнувшую сбоку от меня. А еще через мгновение что-то небольшое уперлось мне в спину, точно между лопатками.