Ольга Шерстобитова - Русалочья заводь

А дальше шли воспоминания о нас. И в каждой строчке сквозило его «люблю» и «скучаю». Иногда не нужно писать этих слов, достаточно намеков — описания белого лепестка розы, который когда-то запутался в моих волосах, воспоминания о том, как выглядит мой хвост, и как я смешно выглядела, когда мои волосы пришлось обрезать из-за налипшей смолы. Его письмо было теплым, светлым, исполненным надеждой. Всего-то осталось потерпеть чуть меньше месяца, а потом будет долгожданная встреча.

Чем отплатить ему за это простое женское счастье? Чем отплатить ему за то, что он у меня есть? За это маленькое чудо — белый лист бумаги с предложениями, написанными его рукой, я бы отдала все, что у меня есть. Как мало все-таки иногда надо человеку, обычной женщине.

Я люблю тебя, Лир. Очень сильно люблю.

И я тебя люблю. Не плачь. Совсем немного осталось, ненаглядная, и мы встретимся. Обязательно встретимся.

Знаю, но это время растянется в бесконечность.

Силадерь и Сирин только что поженились. Эран смеется, говорит, что вместо того, чтобы воевать он то и дело выдает замуж своих дочерей.

Правда? Как замечательно. Поздравляю их. Неожиданно очень.

Война иногда решает за нас, Ари. Знаешь, у них тоже амор-алите.

Ух, ты. Бедная сестренка. Сочувствую, намучается еще.

Скорее это ты намучаешься, Ари, — засмеялся Лир мысленно.

Почему это?

Ты через восемь месяцев станешь тетей во второй раз.

Силадерь ждет ребенка? — воскликнула я удивленно.

Ага. Так что у тебя будет еще одна подопечная после нового года.

И как бы ему объяснить, что ничего из этой затеи не выйдет?

Почему не выйдет?

Ответить я не смогла. Не время еще.

Мне нужно идти, дайари. До завтра.

До завтра.

Вот и весь разговор. Вроде бы, каждый день так, вроде бы Лир может в любой момент прочитать мои мысли, а я — его, хоть мне это до сих пор дается с трудом, но все равно этого кажется мало. Особенно когда засыпаешь в холодной постели одна каждую ночь, не в силах не думать и не мечтать о том, какими могли бы быть эти ночи, если бы Лир был рядом.

Этой ночью мне не удалось уснуть. Совсем. Я ворочалась с боку на бок, пока не встала и не пошла к Даринель и малышу, сладко посапывающему в колыбельке, просидела с ними до рассвета, а потом отправилась в сад, где повсюду росли все мыслимые фруктовые деревья, а лужайки были засажены цветами, которые я создавала время от времени. Я прошла через сад, на ходу доедая сладкий персик, и вышла за город, направляясь к пещере, где стояла статуя Арана. Привычный такой маршрут.

Я шагнула под темные каменные своды, и остановилась в замешательстве.

— А мы то боялись тебя разбудить своим неожиданным ранним приходом, — хмыкнул дракон.

— Рокот, — пискнула я, и кинулась его обнимать.

— А меня обнять не хочешь сестренка? — спросил Глин, показываясь из-за статуи Арана.

Я кинулась к нему.

— Как хорошо, когда тебе рады, — усмехнулся дракон, доедая манную кашу, которую я сама приготовила для них на кухне, озадачив этим действием главного повара.

— А тебе кто-то не рад? — усмехнулась я, наблюдая, как малиновое варенье из вазочке быстро исчезает в очередной порции каши.

— Орки были не рады, — заметил спокойно Рокот.

Глин захохотал.

— Слабо сказано, не рады. Да они вчера удирали до самой границы леса, когда ты вместе с родителями и братом с сестрой решили поразмять крылья.

— Рокот, там же маги, они могли…, - начала, было, я.

— Не было магов. Лир с Тиром их вчера в пух и прах разнесли каким-то чумовым заклинанием, — сказал Глин.

Мое лицо вытянулось. Лир все-таки не просто укреплял границы. Ну, погоди, вернешься, я тебе устрою. Я тебе задам, врун несчастный. Я покажу, что такое рассерженная жена. Скалку и сковородку припасу и…

Рокот с двоюродным братцем переглянулись.

— Лир нас убьет за то, что проболтались, — сказал Рокот.

— Если выживет после разборок с Ари, — хмыкнул Глин.

— И что же еще поделывает мой муженек, кроме как укрепляет границы и пугает заклинаниями магов? — спросила я спокойно, наливая себя чая, и не обращая внимания на суетившихся на кухне эльфов.

— Ну, всякое…, - замялся Глин. — Ставит защиту всем, кто в ней нуждается. Сильную такую, непробиваемую, применяя разные виды магии — и свою темную, и эльфийскую, и твою русалочью.

Ну, это я итак знала.

— Вчера вот на поле боя он умудрился поставить непроницаемый купол от огня вокруг одного смешанного отряда. В итоге горящие стрелы просто гасли как спички на подлете, а про его туман я вообще молчу, — сказал Глин невозмутимо. — Жаль, что я так не могу.

— На поле боя, значит, — едко сказала я.

Глин с Рокотом переглянулись, а потом разом выругались.

— Теперь точно убьет, — сказал Рокот. — Два месяца мы держались, а тут расслабились.

Я спокойно поднялась со стула, а потом позволила магии вырваться наружу. Испуганные поварята кинулись прятаться под стол, сочтя его, видимо, самым безопасным местом, что в принципе, верно, потому что через пять минут от кухни остался только этот стол. И все. Остальное я просто умудрилась превратить в черный пепел, над которым кружился снег. Белыми такими пушистыми хлопьями. Красота, ничего не скажешь.

Глин оторопело уставился на меня, не донеся ложку с кашей до рта.

— Ну, ты даешь, Ари.

Я резко обернулась к нему.

— С мечом Лир тоже дерется? — спросила я спокойно.

— Было два раза в ущелье. С аркандинами, — сказал Рокот обреченно, видимо, поняв, что будет лучше, если я буду знать правду. Все равно ведь проболтались.

В памяти всплыл образ серых псов с горящими красными глазами, на которых магия не действует совсем. Порождения хаоса. Тогда в лесу они чуть не погубили нас всех и ранили Даринель. Она умирала.

Сила снова стала проситься наружу, и сдерживать ее не было ни малейшего желания. Через пятнадцать минут весь сад моего отца, кроме того, что я сотворила вечным, превратился в прожженную насквозь землю, во дворце треснуло две крайние слева башни, рухнуло пять галерей снаружи, и в воздухе ощутимо запахло грозой.

Глин и Рокот вместе с поварятами, взирающими на мой гнев из-под стола во главе с главным поваром, меня не останавливали. Совсем. Просто сидели и ждали, когда моя злость уйдет. А вот Даринель, спустившаяся вместе с сыном на кухню, и обозрев побоище, которое я учинила, поинтересовалась, что случилось.

Я покачала головой, резко выдохнула и переместилась к Арану. Жаловаться.

Ари, что происходит? — голос Лира звучал глухо.

Да, ничего.

Ари…

Границы, значит, укрепляешь? — рявкнула я мысленно.