Твердая Надежда. Книга 2. Академия для куклы. - Юрий Владимирович Деревянко
Надя сразу сникает. На выходе из аудитории поинтересовалась у неё:
– Будешь писать портреты?
– Охота была корячиться. Лучше так сдам, – недовольно отвечает Надя.
* * *
– Итак, молодые люди. – преподаватель основ судебной медицины приспустил очки на кончик носа и оглядел группу. – Слабонервные есть? Спрашиваю последний раз, потом не жалуйтесь.
Пожал плечами. Настроение отличное, раны видеть доводилось. Не сильные - на фестивалях сильных ранений не бывает, но бытовые мелочи - куда же без этого? Остальные тоже промолчали.
– Детей и беременных женщин, вроде - не наблюдается, очень хорошо, – резюмировал преподаватель, похожий на доктора. И, судя по предмету, таковым и являющийся. – Прошу за мной.
Морг находится на территории больницы при медицинском институте, поэтому к виду толпы любопытных студентов уже все привыкли. А поверх формы надеты белые медицинские халаты, поэтому и вовсе можно сойти за своих. Стоило войти - уже в коридоре повеяло непередаваемым запахом из смеси каких-то медицинских препаратов с чем-то совсем уж неприятным. Поморщился и покосился на входящего рядом Могучего. Тот явно тоже не испытывает удовольствия. Блондинка Лизавета впереди и вовсе, похоже, зажала носик пальчиками. Староста вошла в помещение первой, но её реакции на бушующие там ароматы не видно. Только когда вошли и выстроились полукругом вдоль стен - стала видна реакция всех. Кажется - только Надя и Шайба абсолютно спокойны. Шайба даже с любопытством вертит головой. Венерка зажала носик двумя пальчиками и часто моргает, стараясь не глядеть на стоящий посреди большой комнаты мраморный стол. Потому, что на столе угадывается накрытое простынкой лежащее тело.
– Я надеюсь - всем видно? Не прячьтесь, многим из вас такое придётся увидеть ещё не раз в жизни, так что рекомендую сразу привыкать. Вы не в институте благородных девиц. Впрочем - ещё не поздно туда перевестись.
Шайба громко гыгыкнул в ответ. Ещё несколько парней тихо хихикнули. Сам промолчал. Девочки, кроме Нади и Нины, поёжились. Надя пожала плечом.
– Итак - что мы здесь имеем? – провозгласил наконец преподаватель, стаскивая покрывало с лежащего. Покойник лежал на столе бледно-синий, с кровоподтёками на лице, с запёкшейся кровью на волосах. Венерка издала протяжный стон и начала медленно оседать на пол. Половина девчат и несколько парней зажали рты ладонями и бросились к выходу, толкаясь в дверях.
– Сильно его отделали, – констатировала Надя.
– Наркоман? – уточнила Нина, наклоняясь ближе.
– Очень верное замечание, девушка. Как фамилия? – одобрительно уточнил преподаватель.
– Лопатина.
– Так вот. Как верно заметила товарищ Лопатина - налицо типичная картина печального конца никчёмной жизни. Обратите внимание, молодые люди, на следы на его руках в районе обычного места уколов. Кто ещё может дополнить?
Староста подошла к столу и оглядела лежащего.
– Физически развит слабо, жировая ткань почти отсутствует, следовательно - вел малоподвижный образ жизни, но и питался недостаточно. Возраст определить трудно - я бы сказала - от тридцати до сорока пяти лет. Перчатки можно?
– Прошу.
Надя надевает перчатки и начинает ощупывать живот покойника.
– Печень не увеличена. Видимо - пьянством не увлекался. Более подробно показало бы вскрытие, но смысла не вижу - смерть явно наступила в результате черепно-мозговой травмы и потери крови. Так же…
Она отходит и осматривает дальше.
– Следы на пальцах говорят о том, что травмы стали результатом драки - по крайней мере, он пытался защищаться. Удары по лицу были так же нанесены кулаками. Ножевых ран не наблюдаю. Смертельная травма нанесена углом твёрдого предмета. Может быть - табуреткой.
– Браво, Курова, – похлопал в ладоши препод. – Практически исчерпывающий ответ. Кто-то ещё готов дополнить?
– Ж… Женат не был, – чуть заикаясь, замечает кудряшка Нора. – Следа от кольца нет.
– И уже не будет, – гыгыкнул Шайба.
Когда вышли с территории мединститута - наконец-то спокойно выдохнул и подошел к Наде.
– Ну я привык, что ты всё знаешь, но у тебя и выдержка - я офигел. Как ты вообще это…
– Тебе бы мои каникулы, – подмигнула староста, – ты бы ещё и не такой спокойный был.
– А что ж ты на каникулах делала?
Хитро улыбнувшись, Надя расстегнула пуговку и чуть раздвинула форменную блузку. Но вместо ожидаемого увидел там тельняшку с голубыми полосками.
– Ты что - в море ходила?
– Нет. С неба падала, – усмехается Надя, застёгиваясь. – Вместе с танками.
– Че… Чего?
– Чего слышал, – хитро подмигивает она и, гордо покачивая бёдрами, удаляется в сторону автобуса, оставив стоять с разинутым ртом.
* * *
– Венерочка, – трясёт за руку длинная подруга. После посещения морга всё ещё не по себе, поэтому ответила ей усталым голосом:
– Чего тебе?
– Корова реально десантница! Девочки из общежития видели её в тельняшке!
– Ну подарили ей за услуги, подумаешь… – отмахнулась раздраженно.
– Ну давай её спросим.
– Так она правду и скажет. Щас.
– А ты видела - она на покойника даже не поморщилась. Будто сто раз уже их видела.
– Ну и что? Наверняка жила среди таких же проходимцев.
– А может - она военврач?
Повернулась к ней и закричала:
– Ты дура?! Ты что - ещё не поняла?! Эта! Толстожопая! Сучка! Знает! Вообще! Всё!!
Упала коленями на пол и зарыдала в голос. Потому что такого отчаяния не испытывала ещё ни разу в жизни.
* * *
Прибежала в комнату весёлая и похвалилась:
– Надька, у нас скоро начнётся вождение!
– Поздравляю, – не отрываясь от вязания, буркает Надя. Поскольку у неё права уже есть - она освобождена от подготовки к экзамену на водительские и в комнате сидит уже давно. Но что-то в её тоне не понравилось.
– У тебя что-то случилось?
– Ничего. Венерка подала рапорт о переводе на другое отделение.
– Ой. А я думала - она заболела.
– Без этой стервы будет скучно. Она мне расслабиться не давала.
Подсела рядом с ней на кровать, поглядела на последние листья за окном и задумчиво спросила:
– А ты думаешь - тебе дадут расслабиться?
– Всё равно её будет не хватать. Знаешь…
Она поправляет нитку и продолжает вязать.
– У нас в посёлке жил один злой барбос. Я ещё маленькая была. Не знаю - чей он был. На взрослых он тоже гавкал на всех. Мы очень его боялись. Зато
