Марина Ефиминюк - Магические узы

Поскольку, уважаемый преподаватель, я сильно сомневаюсь, что вы не доберетесь до этой пятидесятой страницы, продолжу в том же тоне, потешив свое самолюбие.

Когда под натиском цивилизации эльфы, сумевшие сберечь в лиственных гущах богат-ства, пожелали открыть для себя земные просторы, то стали строить каменные изящные особ-нячки с арочными окнами и черепичными крышами. Кстати, к примеру, тропические эльфы, живущие практически у экватора, до сих пор земной тверди предпочитают разлапистые ветви, а смертоносные луки с отравленными стрелами современному магическому оружию…'

Из невнятной курсовой работы по социологии на тему 'Континентальное рассе-ление эльфов' студентки первого курса факультета Междугородной торговли ГУВ (Городского Университета Ветиха) Веды Владимировны Истоминой. Оцен-ка 'неудовлетворительно' за дерзость и неполиткорректность. Согласно ведо-мости, курсовая переписывалась три раза, последний раз поставлена оценка 'удовлетворительно' за настойчивость в достижении цели.

Улица утопала в чернильных потемках. Во дворе высокого особняка с черепичной кры-шей не горели фонари, и чернота окутывала шумевшие от прохладного ветра деревья. Окна, изнутри сплошь закрытые ставнями, не пропускали теплый домашний свет, а потому здание выглядело заброшенным.

− Кто здесь живет? − полюбопытствовала я, споткнувшись об последнюю ступеньку вы-сокой деревянной лестницы, когда мы поднимались к чердаку, и непроизвольно схватила Вет-рова за футболку, чтобы устоять на ногах.

− Знаком… − он осекся и пробормотал, ощупывая притолоку в поисках ключа: − Друг.

Ратмир лгал, как всегда, но впервые так неуклюже, что резануло слух. В душу закралось смутное нехорошее предчувствие, что сейчас он отопрет дверь, а вместе с ней мне откроется секрет, который, возможно, совсем не понравится. Замок слажено щелкнул.

− Заходи, − пропустил меня Ратмир, и, шагнув, я оказалась в холодной сумрачной сту-дии, едко пахнущей красками и специальным растворителем.

Во мгле на высоких оштукатуренных стенах переливались невероятные картины. Яркие, сочные пейзажи казались иллюстрациями к волшебным сказкам. Магические краски позволяли причудливым цветам менять оттенки. Нарисованные деревья гнулись в ураган, а огромное синее море, изображенное на одном из холстов, ласково набегало на морской пляж белыми пенными волнами, и потоки воды бесконечное число раз, отступая, смывали с желтоватого песка начертанное сердце и слова на латыни. Здесь, во мраке холодной студии, картины выглядели чародейными и заставляли заворожено замереть. На мгновение меня ослепило.

Вслед звуку закрывшейся двери в тишине раздался резкий короткий хлопок в ладоши, отразившийся от стен, и под потолком вспыхнули разноцветные шары-светильники. Я едва не подпрыгнула от неожиданности, а помещение мгновенно растеряло добрую часть колдовства. Жгучие картины, наполненные бесконечным мерцанием, показались простой хаотичной пач-котней. Зато взор, скользнувший по домашней экспозиции, впился в огромный портрет. В не-ярком блеске светильников я вмиг узнала выполненное синими длинными мазками лицо Рат-мира, как всегда серьезное, наполненное внутренней уверенностью. Похоже, тот, кто рисовал Ветрова старшего, знал его гораздо лучше меня, а главное дольше и ближе. Внутри кольнуло.

− Твой друг − художник? − уточнила я, оглянувшись к Ратмиру.

− Нечто вроде этого, − неохотно отозвался тот, по-хозяйски перебирая письма на низком газетном столике, приставленном к стене у входной двери.

Я помялась, полная мрачных предчувствий. Чтобы мои опасения подтвердились, остава-лось только обнаружить две зубные щетки на полочке в ванной комнате!

Большие окна, наглухо закрытые деревянными ставнями, темнели черными прямо-угольниками. Посреди полупустой студии, словно стесняясь занимать лишнее место, притули-лись старые продавленные диваны, тесно стоявшие друг к другу. Напротив красовалась изящ-ная тумба с подмигивавшей пирамидкой, заключавшей в себе морок видения. Двери, ведущие в две смежные комнаты, пестрели изящными орнаментами, нарисованными умелой рукой.

Ратмир, в отличие от меня, не стеснялся чужого дома. Он спокойно включил видение, повернув вершину пирамидки, и в воздухе вспыхнул огромный четкий экран.

Я мгновенно отвернулась, страшась снова увидеть полыхающий пожар, которому только суждено охватить здание неизвестной мануфактуры. Действие магии браслета меня пугало. Сначала заметка в лэптопе, потом фотография, теперь вот новостной выпуск… Становилось жутко, ведь прежние предсказания исполнялись роком со скрупулезной точностью. Проклятье, я начинала бояться собственных глаз, и мне искренне не хотелось, чтобы Ратмиру стало известно о последнем предзнаменовании!

− Спать? − коротко спросил мужчина, стараясь не смотреть на меня.

Исключительно насыщенная беседа. Еще по дороге Ратмир рассказал, что после ярост-ной стычки Златоцвету со свитой пришлось убраться, хорошенько попугав самострелами по-стояльцев подворья. Следом за ними были вынуждены покинуть постоялый двор и мои защит-ники. Стрижа отправили отлеживаться в профессорскую лабораторию, а меня Ветров старший решил спрятать здесь. Между строк 'здесь' означало, что в затерянном на Острове убежище меня не найдут. В общем, безопасных тем для обсуждения для меня и Ратмира, как будто, и не осталось.

Я только пожала плечами, ощущая страшную неловкость, оттого что мы находились со-всем одни в пустой студии, ведь стоило мне снять кольцо, обратно превратиться в девушку…

− Мне бы в ванну, − голосок прозвучал тихо, а огромные остроконечные уши, лакмусо-вая бумажка душевного состояния, нервно дергались, будто бы транслируя нескромные мысли.

Ветров встретился со мной глазами и равнодушно отвернулся. Господи, о чем только я, толстеющий забавный гоблин, мечтаю? Смех. Почему же так горько-то?

− Там, − Ратмир указал на дверь в противоположном конце помещения, и шар, продрей-фовавший под высоким потолком, высветил ее желтым кругом.

К счастью, в шкафчике над медной раковиной двух зубных щеток не нашлось. Она, во-обще, была пустая, как будто хозяин студии появлялся здесь лишь время от времени. Зато и горячей воды кран отказался выдать даже капельку. После ледяного душа, безбожно стуча зубами, я сорвала с крючка полотенце, от всей души надеясь, что оно более или менее чистое, и быстренько растерлась. Только согреться все равно не получилось.

Высунув нос в студию, я обнаружила, что светильники потушены, и на высоких окнах распахнуты ставни. Теперь через стекло внутрь любознательно заглядывала полная огромная луна, повисшая на чернильном небе. Голубоватое свечение наколдованного видения рассекало темноту. Ратмир откинулся на подушки продавленного дивана, уставившись бессмысленным взором мимо экрана.