Семейка (СИ) - Каршева Ульяна
- А если бы не увидел? – встревоженно спросила Алька, переживавшая за обоих. – Почему вы отказались от настоящего воздействия на Валерию? Валерия, прости, что так говорю, но ведь была опасность, что твой дед поймёт, что магия Алика, направленная на тебя, – фикция!
Алик с мечтательной улыбкой погладил Белоснежку по плечу. А та с облегчением вновь прислонилась к нему.
- Прозвучит грубо. Но даже в такой ситуации я не хотел бы, чтобы Валерия пылала ко мне искусственным чувством. Я Лель – и фальшь чувствую сразу.
- Но ведь на время?.. – старалась понять Алика.
- Я по красноглазым прочувствовал, что это такое – наведённая любовь, - объяснил Алик. – А уж от человека пойдёт такая… скажем – энергия, что мне будет противно. Ну и… Есть ещё кое-что. Ты мне сестра, от тебя никаких тайн. У нас с Белоснежкой такое чувство, что её… Не хочу говорить «любовь» – это даже при тебе слишком грубо. В общем, наша сила сейчас настолько одинакова, что её дед не разобрал бы, где её магия, а где – моя. Они переплелись – да так, что сильный маг с трудом поймёт, что воздействия Леля на Белоснежку не было.
- Но ведь её дед сильный! – настаивала Алька.
Кажется, Валерия тоже прониклась тревогой его сестры: глаза стали оробелыми.
Пришлось объяснить кое-что ещё.
- Я смотрел в это время на Мориса Дорофеевича. Помните, что он сказал? Он впервые видит мага Леля. А потому он очень внимательно смотрел на структуру моей магии Леля, а не на нас. А Валерия стояла в моём личном пространстве, и её сила не только смешивалась с моей, но и почти пропадала в ней. И Морис Дорофеевич поверил, что я покорил свою… - он с улыбкой взглянул на Валерию и нежно коснулся губами её носа, благо отсутствие расстояния между ними позволяло. – Свою Белоснежку.
- Мне вообще показалось, что он поверил в месть, - задумчиво сказала Валерия.
- Это как?
- Деду толковали, что я влюблена из-за воздействия Леля. И он никак не ожидал, что я… - она остановилась и, покраснев, посмотрела на Алика.
В следующую секунду Алике пришлось выскочить из собственной спальни, оставив за закрытой дверью двоих, которые, благо сидели, притиснутые тесным для них креслом, самозабвенно целовались, забыв о нечаянном свидетеле.
…Алька выскочила из спальни и помчалась искать Игоря, сурово настроившись, несмотря на потенциальное сопротивление, поцеловать его, ведь иначе она лопнет от зависти! А пока бежала по лестницам (ей сказали, что он в кладовой – ух, какое здоровское местечко для поцелуев!), приоритеты сменились, и девушка старательно думала о том, как бы заставить Игоря сделать так, чтобы он сам захотел поцеловать её.
Придумала.
- Игорь, ты где?! – ворвавшись в кладовую, закричала она.
- Ты меня напугала! – схватившись за сердце, отозвался домоправитель из-за стеллажа с банками и пачками крупы.
- Ты хочешь меня поцеловать?! – добежав до него и вцепившись в грудки, отчаянно закричала Алька.
- Хочу, - обыденно ответил тот и, насмешливо глядя в ошарашенные после его ответа глаза взволнованной девушки, склонился к ней.
Грохнулась на пол и покатилась к выходу консервная банка, а двое целовались так, словно недавняя метель рассеялась снегом, а тот влетел в раскрытые двери, чтобы поднять снежные стены вокруг них и не давать посторонним прервать это прекрасное чувственное слияние обнявшихся двоих.
А потом они сидели на нижней полке, обнявшись – так теплее, забыв о том, что Игоря с грузом ждут на втором этаже, и глупо, но счастливо шептались о том, какая у них скоро будет чудная жизнь на двоих…
…И только Ангелика Феодоровна могла им всем объяснить, почему вдруг такое любовное поветрие началось в её доме. И причина проста: это влюблённый Алик откликался на влюблённость Валерии, и в нём самом с огромной силой расцветал Лель, от которого по всему дому расплывались неумолимые волны.
Но Ангелике Феодоровне было некогда.
Едва только она почуяла что-то необычное в доме, едва только догадалась, что происходит, как она немедленно принялась вспоминать заклинания, останавливающие естественное эхо влюблённого Леля. Ругалась она про себя, что не сообразила сразу дать Алику оберег от распространения Лелевой силы. И смеялась над собой, что не сообразила, потому что сейчас прервать или остановить эту мощную волну от взорванной плотины стало сложно.
И таила дыхание, замечая, как сыновья купаются в этой силе, не понимая, что с ними, но ощутимо чувствуя её омолаживающую способность…
Как необыкновенно звонко хохочут на кухне три женщины.
А внизу, в коридоре-переходнике, стоит старик-некромант и, забыв о том, что надо бы проверить, все ли последствия вызова адских тварей уничтожены, думает, что он давно не дарил своей жене цветов, что неплохо бы по приезде в город купить когда-то любимые ею розы. И поневоле улыбался, представляя, как она удивится его вниманию…
Глава 26. Вместо эпилога
Зачётная неделя для близнецов прошла как обычно – ни шатко ни валко. Алька благополучно сдала все свои, причём (опять-таки как обычно) половину зачётов ей поставили экстерном – по оценкам за семестр. Алик так же благополучно половину своих зачётов едва не продул, несмотря на свои попытки обаять преподавательниц магией Леля. Очень осторожные, точечные попытки: уже знал, что «несанкционированное» использование магии может караться её блокированием.
Под конец зачётной недели близнецы поссорились чуть не насмерть. Алик требовал от сестры заклинания, которые дадут возможность не готовиться к зачётам, но не оставлять «хвостов», а Алька возмущалась:
- Ты как маленький! Никаких тебе заклинаний, понял!? Ишь, хитрый какой нашёлся! Я, значит, учила, конспекты составляла, а ты хочешь на халяву проехать?! Фиг тебе – и без масла!
Но зачётная неделя, наконец, прошла, и близнецы, впервые разругавшиеся, вроде как остались живы. Впрочем, Алик, кроме страданий по зачётам, успел посидеть на скамейках возле корпуса магфака, где на него с изумлением косились не только студенты, но и преподы-маги. Он насладился мгновениями триумфа, когда видел в глазах преподов замешательство: чужой студент, но с такой силищей!.. Однажды дома поделился впечатлениями с сестрой и скуксился, получив взгляд Альки – снисходительный:
- Ну-ну… Небось о магии Леля тоже всем растрепал?
- Я – что? Совсем псих? Заблокировал, чтобы никто!..
- Тенью ты мне больше нравился. А сейчас… Трепач какой-то, которому нравится чесать своё ЧСВ! Как только тебя Валерия терпит!
- Подумаешь – чувство своего величия, - проворчал он и тут же сухо добавил, обидевшись, что сестра не прониклась его эйфорией: - Валерия будет терпеть меня всегда!
- Глупый ты пацан, - примирительно сказала Алька и села за стол напротив него. – Тебе надо почаще вспоминать рассказ Игоря, как он с нашей бабулей ездил в ломбард. И помнить, что сила есть – ума не надо… это не про нас с тобой.
Алик снова проворчал что-то под нос – и пришёл в себя, ясно понимая, что Алька права и что ведёт он себя, как пацанчик, которому просто повезло.
- Кстати, - спохватился он. – Как у тебя дела с этим… с Семёном?
- Нормально, - отмахнулась сестра. – Я его не замечаю. Он один раз подошёл – спросить, почему я столько смеюсь.
- И что ты ему сказала?
- Я ему сказала – «потому что»!
…Домой из особняка Ангелики Феодоровны они приехали к вечеру вторника. Бабуля Инга вернулась в среду, днём. Так что встретила внуков выпечкой и наваристым супом. Слушала их обоих, чуть не открыв рот, а потом усмехнулась.
- Новый год буду встречать с вашей мамой.
- Почему? – удивилась Алька. – Почему ты не хочешь ехать к другой бабуле? У неё такой огромный дом!
- Нонна Михайловна, - напрямую ответил вместо бабули Инги Алик, и бабуля кивнула. – Неудобно.
- Поняла, - разочарованно сказала девушка. – Бабуль, а можно привести сюда Игоря? И у Алика подруга есть!
- Если приведёте – познакомимся, - улыбнулась бабуля. – Только вы заранее мне напомните о том, чтобы я стол накрыла.
