Анатолий Ростокин - Хранитель

— Хорошая?

— Ага.

— А чего не с Артуром? Он заходил утром, по-моему, обиделся, что ты за ним не зашел.

— Да ну его, он скучный.

— Но он же твой друг.

— А она — подруга, — сказал он и осекся.

Скажи ему кто еще позавчера, что он будет дружить с девчонкой — он бы рассмеялся. Но сейчас он назвал ее подругой. И это было так.

Мама с отцом переглянулись, отец качнул головой, как бы говоря маме «вот так-то, подруга».

— Я пойду в душ, а то я чешусь весь.

— Чего это ты чешешься? — подозрительно спросила мама, — где чешется? — она подошла к нему ближе.

— Да везде, — он встал, взял тарелку и отнес ее в раковину.

— Погоди-ка, что это у тебя? — мама сняла с его волос маленькие белые кристаллики, попробовала их на вкус, — соль? Откуда на тебе соль?

— А, не знаю, — беспечно махнул он рукой, — мам, а помнишь, у нас были книжки про леших и домовых? Можешь поискать, пока я мыться буду?

— И пахнет от него, как будто… морем, — произнесла мама, глядя на отца, когда дверь в ванную захлопнулась.

— Морем? — переспросил тот, — он утром меня про море спрашивал.

— Но ты же не хочешь сказать, что…

Да, про соль в волосах он не подумал. Как же теперь быть? Не скажешь же, что высыпал на себя пачку соли. Однако с воображением у Сережи было в порядке, и к тому времени, как он закончил мыться, объяснение было готово. Просто папа Светы очень богатый, у него в доме бассейн с настоящей морской водой. Вот и все!

Когда пришел Ванька, мама позвала Сережу ужинать, но он отказался. Он же только два часа назад ел. И вообще, он занят. Сережа изучал те три детские книжки, где нашлись сказки о русской нечисти. Некоторые страницы он читал подробно, некоторые перелистывал. Он хотел понять, кто они такие. Как надо с ними себя вести, если вдруг он их встретит. И кто же это был сегодня утром. Ночью ему приснился сон: будто бы папа Светы на самом деле леший, добрый и совсем не страшный. И что он защищает тот тропический лес. Что он со Светкой живет в избушке на берегу моря, а Сережа, Ваня и родители ходят к ним в гости. И купаться тоже.

Когда он завтракал, в дверь позвонили, мама пошла открывать.

— Сереж, это тебя.

— Света? — он выскочил из-за стола. Но это был Бутер.

— Проходи, Артур. Будешь завтракать? Или чаю попьешь?

— Теть Ань, я только поел, спасибо, — он повернулся к Сереже, — пойдешь гулять?

— Не, не пойду, — смутился тот, — у меня дела.

— Да? А что за Света?

— Не твое дело, — буркнул Сережа.

Бутер уже вовсю скалился.

— Ты что, с девчонкой гуляешь?

— Не твое дело, — зло повторил Сережа.

— А я в лесу тарзанку нашел вчера. Хочешь, покажу?

Тарзанка — это круто! Раньше бы он сразу бы побежал смотреть на нее. Но сейчас у него было кое-что покруче тарзанки.

— Не, в следующий раз. Сегодня не могу.

И вернулся на кухню, оставив удивленного Бутера в компании мамы.

— Зря ты так с ним, — с укором произнесла мама, закрыв за Бутером дверь. Но Сережа лишь промычал что-то невнятное.

Сегодня Света была более разговорчивой. Она даже рассказала, чем занимается ее отец. Он действительно занимался охотой, но он никого не убивал. Он выслеживал нечисть, если та становилась агрессивной по отношению к людям.

— Но ты понимаешь, сами по себе они не могут взбеситься. Их к этому принуждают люди. Кто-то специально, кто-то по незнанию.

— И за кем он сейчас охотится?

— За Хранителем. Он появился здесь недавно, хотя сам он не отсюда. Знаешь, кто это?

— Нет. Кто?

— Они живут в лесах. Как лешие, только у них задача другая. Функция, как папа говорит.

— И какая? Что-то хранить?

— Охранять. Они охраняют клады.

— Клады? — переспросил Сережа. Нехорошее предчувствие шевельнулось в его душе.

— Да. Но не все, а только те, которые лежат со своими владельцами. В смысле, если владелец какого-то богатства погиб где-то вместе с чем-то ценным, и это ценное у него не забрали, появляется Хранитель. И стережет этот клад.

— И… — Сережа старался сдерживать волнение, но голос его предательски дрогнул, — и что будет, если кто-то найдет этот клад?

— Он должен отдать Хранителю его долю. Десятину, то есть одну десятую.

— А если не отдаст?

— Тогда Хранитель наказывает его. Насылает порчу на него, преследует его семью. Если тот человек не поймет все и не отдаст, Хранитель может даже… Ты чего?

Света только сейчас обратила внимание на состояние, в котором пребывал Сережа. Он будто бы застыл в оцепенении с растерянным выражением на лице. Он все понял. Все сразу встало на свои места.

И тут к ощущению полной ошарашенности добавился страх. Ужас, тот самый, что он испытал вчера. Света тоже его почувствовала, потому что вздрогнула, резко обернулась к лесу, вскочила с песка.

Из леса послышался хруст. Совсем близко.

— Это он, — побелевшими губами прошептала она, — но как? Как он прошел сюда, ведь…

Опомнившись, она бросилась к одежде, что лежала на песке, судорожно разворошила ее, нашла оберег и зажала в руке.

— Встань за мной, — скомандовала она Сереже. Тот моментально выполнил ее приказ. Хруст был уже совсем рядом.

Ветви раздвинулись, и на песок вышло нечто. Оно было большим, как медведь, со страшной оскаленной мордой и горящими зеленым глазами. Серая шкура неприятно блестела на солнце. Хранитель стоял на задних лапах. Или ногах.

У Сережи сердце ушло в пятки. Ничего более страшного он не видел раньше. Но Света была подготовлена лучше его.

— Стой! — крикнула она, выставив вперед руку с оберегом, — что тебе от нас нужно?

— Ты мне не нужна, — сипло и глухо прогудел Хранитель.

— Ему нужен я, — тихо сказал Сережа.

— Ты?! — Света резко обернулась к нему, продолжая держать руку по направлению к Хранителю.

— Да. Тот клад. Он у меня дома.

Она хлопала глазами, но вдруг, кажется, поняла.

— То есть ты нашел клад? Еще там, на Камчатке?

— Не я. Мой брат. Но это секрет.

— Это не тот секрет. Это плохой секрет, — она смотрела прямо ему в глаза. Но он уже и сам это понял.

Света повернулась к Хранителю. Он так же стоял в пяти шагах от них. Он не мог приблизиться и ждал ее решения.

— Послушай, — крикнула она, повернувшись к Хранителю, — тебе нужен клад, который нашел его брат?

— Да.

— Ты получишь то, что должен. Мы отдадим твою часть.

— Отдавайте, — Хранитель был немногословен.

— Но у нас нет его с собой. Нам надо сходить за ним. Отпусти нас, и мы его принесем.

— Нет.