Тина Даниэл - Тёмное сердце

Пристально вглядываясь в неё, Минна схватила свою родильную сумку, лежащую у ножки кровати. Она порылась в содержимом и вытащила оттуда ещё один маленький мешочек, на этот раз с двойным зажимом. Когда акушерка осторожно открыла его, то Кит, стоящая около Минны, могла бы поклясться, что внутри мешочка пылал свет!

Минна вытащила щепотку чего-то. Повернувшись к кровати, акушерка рассеяла это что-то в воздухе над ложем, одновременно пропев несколько слов, которых Кит не поняла.

Свет в комнате, казалось, замерцал. Мгновение спустя, Кит почувствовала, как на неё накатило чувство мира и покоя. Младенец в её руках перестал кричать. Ещё более удивительным было то, что Розамун улыбнулась, глубоко вздохнула и снова опустилась на подушки. За долю секунды, казалось, мать Китиары, заснула безмятежным сном! Девочка не могла поверить своим глазам.

Затем, так же быстро, как и прибыла, мирная аура испарилась.

Дыхание Розамун ускорилось. Её веки взлетели, но глаза тут же снова закатились. Минна встревожено склонилась над Розамун, поглаживая её по щеке.

Кажется, только ребёнок получил длительное воздействие от фокусов Минны. Кит неуклюже держала младенца подальше от себя, направляясь к колыбели, которую любовно сделал Гилон. К счастью для всех присутствующих, новый брат Китиары позабыл о своём изначальном недовольстве тем фактом, что его вытащили из комфортного тепла матки. Немедленно после того, как Кит положила его в его новую кровать и качнула колыбель, он с воркованием уснул.

Минна вздёрнула сорочку Розамун и плотно приложила обе руки на её раздутый живот. Она вытащила из своей сумки штуку, похожую на маленький цилиндр, только низ этого цилиндра сузился до узкой горловины, а затем расширялся, превращаясь в эластичную чашу.

— Цилиндр прослушивания. — сказала Минна, ни к кому особо не обращаясь. Конечно, не к Китиаре.

Она поставила цилиндр чашей вниз на выпуклый живот Розамун и поднесла ухо к узкой горловине. Когда Розамун захныкала, Минна решительно подняла голову. Не могло быть сомнений, что это начало новой схватки.

— Там ещё один ребёнок. — с изумлением объявила Минна.

Протяжное гортанное «Нееет!» сорвалось с искривлённых губ Розамун.

— Второй ребёнок! — воскликнула Кит. — Как это может быть? Почему вы не знали об этом прежде? Что нам делать? Моя мать не переживёт вторых родов!

— Послушай сюда, юная леди. Прекрати дерзить мне. — Минна с удивительной свирепостью обернулась к Китиаре, её терпение почти что истощилось. Её прическа была страшно спутана, обычно опрятная одежда растрёпана. Её суровый взгляд заставил Кит присесть.

— Мне не нужны советы от подростка. Такое случается. Я не могу знать всё и всё определить наперёд.

Жалобный стон Розамун заставил их обеих быстро приступить к делу. Уже почти крича, акушерка отправила Кит поставить на огонь ещё один чайник и принести ещё чистых покрывал. Внезапно Китиара, которая была на ногах с восхода солнца и не обедала, почувствовала себя очень усталой. Её колени подкосились и она почти упала на пол.

Минна потянулась и схватила девочку прежде чем она упала, яростно тряся её за плечи.

— Ты должна держаться, Кит. — в отчаянии сказала она. — Не будь неженкой. Ты нужна мне. Ты нужна Розамун.

Она подтолкнула Кит к исполнению её обязанностей.

Девочка едва могла держать свои глаза открытыми, ковыляя по комнате и делая всё, что просила Минна. День был ужасно тёплым и, принимая во внимание постоянно горящий в комнате очаг, внутри дома, казалось, стало горячей, чем в горне у гнома. Китиара чувствовала, что задыхается.

— Полей голову. — посоветовала Минна.

— Что?

— Вода. Полей свою голову. — повторила Минна.

— О. — сказала Китиара, зачерпывая холодную воду из ведра и плеская её на голову так, чтобы намочить и лицо, и одежду. Стало полегче. Освежившись, она вскочила, чтобы выполнить другое задание.

— Идиотка. — тихо пробормотала Минна.

Розамун горела, как в лихорадке и Минна прилагала все усилия, чтобы охладить её, постоянно вытирая её губкой, смоченной в воде. Выглядящая слабой и безжизненной, мать Китиары то теряла сознание, то снова приходила в себя. Казалось, её внутренние ресурсы почти исчерпаны. Схватки продолжались. То, что должно было быть короткими родами, тянулось бесконечно.

— Не понимаю. Этот ребёнок должен был уже выйти. — сказала Минна Китиаре тихим голосом.

Пошарив под сорочкой Розамун, Минна пробормотала проклятие, когда обнаружила причину того, что ребёнок ещё не родился. Она отвела Китиару в сторону.

— Этот ребёнок выходит вперёд ногами. — зловеще прошептала она. — Не головой, как большинство младенцев. Он рождается наоборот. Не могу сказать, сколько могут продлиться такие роды. Это не нормально.

Кит ошеломлённо переварила сообщение Минны. Она посмотрела на первого ребёнка, который всё ещё спал с мирно закрытыми глазами.

— Вы можете сделать что-нибудь? — с надеждой спросила она.

— Я могу попробовать. — откровенно ответила Минна. — Но от Паладайна тоже потребуется помощь.

Прошли часы, пока тянулись роды, и уже был почти закат. Внезапно глаза Розамун учащённо заморгали. Её лицо окрасилось в красный цвет, тело беспокойно закорчилось. Когда Кит коснулась руки матери, она почувствовала жар.

— У неё очень высокая температура. Вы должны что-то сделать. — закричала Китиара, почти осуждающим тоном.

Минна, несомненно взволнованная, проигнорировала девочку, разве что попросила ещё горячей воды, чтобы смешать новую партию «Никогда Не Подводящего Бальзама». Она непрерывно обтирала им живот Розамун со времени первых родов.

Теперь Розамун большую часть времени была в бессознательном состоянии. Китиара должна была изо всех сил поддерживать мать со спины. Минна даже не потрудилась просить Розамун тужиться.

Наконец произошло некоторое продвижение, и Минна приободрилась.

— Палец ноги, я вижу палец ноги. Теперь, если я смогу собрать обе ступни вместе, мы наконец сможем увидеть рождение этого упрямого близнеца.

В конечном счёте обе ступни действительно появились, затем ноги и бедра — это был ещё один мальчик.

Всё ещё втиснутая между спиной матери и спинкой кровати, Китиара слушала взволнованные сообщения Минны относительно продвижение вторых родов. Через плечо Кит видела, что глаза её матери были закрыты. Дыхание Розамун стало слабым. Наконец, уже после наступления сумерек, стала выходить голова ребёнка. Кит услышала проклятия Минны.

— В имя богов! Он не дышит, и кровь льётся из твоей матери, как река.

Действуя стремительно, Минна вытащила из сумки маленький ножик и разрезала пуповину, затем положила ребёнка в ногах кровати. Теперь её внимание было сконцентрировано на матери младенца, которая была без сознания, вся в поту и крови. Одна рука акушерки массажировала живот Розамун, чтобы стимулировать выход последа, что поможет остановить кровотечение. Другая рука крошила осиновые листья в кубок с водой, чтобы приготовить напиток, помогающий крови свернуться.