Роберт Асприн - Смертоносная зима

— А как насчет Тиры? — спросила Сивени.

— Она понесет эту душу, — показала Ишад. Ее рука опустилась на голову барана. Тот беспомощно посмотрел на нее. Ишад полоснула серпом. В отсветах фонаря глаза животного страшно сверкнули и вдруг померкли. Черная кровь пролилась на белые камни алтаря. — Пора, — сказала Ишад со сладкой улыбкой в голосе и подошла к овце.

Мрига с ужасом проглотила трепещущий комок тьмы и почувствовала, как он опускается вниз, сопротивляясь, будто и ему было страшно. Эта тьма на миг застила ей глаза и взорвалась диким ревом в ушах. Она услышала вопль овцы, затем все смолкло. Когда ее сознание прояснилось, Мрига обнаружила, что смотрит на Ишад, которая была окутана тенями и выглядела, словно одно из тех ужасных божеств, которые мстят за насмешки над ними. Сивени тоже была окутана мраком, и только наконечник ее копья сиял. Даже Тира сделалась абсолютно черной, и только глаза ее загорелись чудовищным огнем, когда случайный отблеск лунного света упал на нее. Тира запрокинула голову и завыла. Земля под ногами содрогнулась, потревожено вспучилась, пошла волнами, а затем треснула и расступилась.

— Призовите всю вашу смелость, — мягко произнесла Ишад, — она вам потребуется. — И начала спускаться в большое отверстие в земле, в дымящуюся, пахнущую серой темноту.

Тира, лая, прыгнула за ней; другие завывания над и под землей ответили ей. Мрига и Сивени посмотрели друг на друга, и пошли следом.

Застонав, земля сомкнулась за ними.

Мор-ам и Хаут переглянулись и сглотнули слюну.

Они сделали это вновь, когда осел, голодный и напуганный всеми этими событиями, натянул привязь и принялся объедать ближайший куст. Он испуганно отпрянул, когда куст вскрикнул, и его сломанные ветви начали кровоточить.

Осел постоял немного, переминаясь, а потом посмотрел голодным взором на другую ближайшую еду — склонившуюся иву со странными черными листьями.

Ива начала плакать…

Дорога вниз оказалась крутой. Одно это могло затруднить возвращение, если и другие склоны Ада окажутся столь же крутыми. Мрига поняла, что их ожидают многие испытания, судя по тем звукам, которые доносились до них сквозь густую тьму. Неясные отдаленные крики, завывания существ, которые вовсе не обязательно были собаками, а также кашляющее хрюканье каких-то животных, все смешалось в дымном воздухе так, что начинали болеть уши, а глаза жгло не только от дыма, но также и от усилий увидеть источники этих звуков. Мрига порадовалась резкому запаху озона, который исходил от искрящегося огня на наконечнике копья Сивени — хоть что-то родное и привычное в царстве ужаса. И хотя это был всего лишь небольшой голубой огонек, все же лучше, чем полная темнота. Ишад же, казалось, не нуждалась в свете, она, как кошка, уверенно шла вперед, с легкой улыбкой на лице.

Дорога не всегда была широкой и легкой, что бы ни говорили об этом поэты. После длинного спуска эхо звука их шагов начало возвращаться назад все быстрее и быстрее, и, наконец, Мрига смогла протянутыми руками дотронуться до обеих стен.

— Впереди трудный участок пути, — сказала Ишад.

Одна за другой они вынуждены были опуститься на колени и ползти, даже Сивени, которая ворчала и шипела из-за такого унижения. Мрига была привычна к грязи, и ее это волновало меньше, хотя запах сырости, и прикосновения мокрых комьев земли заставляли ее вздрагивать. Прямо перед ней слышалось затрудненное дыхание и тихое довольное повизгивание Тиры. Правда, до тех пор, пока и ей не пришлось ползти, тогда она зарычала.

Туннель все сужался и сужался до тех пор, пока Мрига не почувствовала, что почти застряла. Она сказала себе, что больше не выдержит этого. Когда она клялась в этом в пятый или шестой раз, эхо неожиданно оповестило ее о большом пространстве. Тира скакнула в него; Сивени, поспешно выбравшись из туннеля и потеряв опору, чуть не растянулась на полу.

Тира продолжала рычать. Ишад остановилась в нерешительности, все еще продолжая загадочно улыбаться. Мрига огляделась, отряхиваясь от грязи, но мало что смогла увидеть до тех пор, пока Сивени не выступила вперед, подняв вверх свое копье.

Рык, подобный землетрясению, ответил собаке. Мрига подняла глаза. Заполняя собой почти всю пещеру, в которой они очутились, перед ними возник огромный седой пес, при виде которого кровь стыла в жилах. Когда он их обнаружил, из его пасти потекли слюни. Это был тот самый Пес, который, по рассказам илсигов, пожирает Луну каждый месяц, а иногда и Солнце, когда может поймать его, хотя обычно Ильсу или Сивени удавалось этому помешать. Здесь, однако, Пес был в родной берлоге, и ясновидение Мриги сказало ей, что Сивени будет побеждена, если попытается сразиться с ним.

— Может быть, бросить ему что-нибудь? — нерешительно спросила Сивени из-за спины Ишад. — Хлеб или что-то такое…

— У меня нет Луны, — ответила Ишад. — Боюсь, на меньшее он не согласится. — И она спокойно застыла, с интересом ожидая, что же последует дальше.

Сивени уставилась на Пса. Он посмотрел на нее голодными глазами, вновь взвыл и облизал свои челюсти. Там, куда капала его слюна, камни вскипали и начинали дымиться.

Мрига вздрогнула, когда рычащая Тира пригнулась к земле позади нее и Сивени.

— Тира! — воскликнула она, но та, ощетинившись, выскочила вперед перед Псом и залаяла ему в морду.

Пес встал на дыбы, его пасть раскрылась…

— Тира, нет! — закричала Сивени, бросаясь вперед и поднимая копье. Слишком поздно: собака уже прыгнула. А затем последовало то, чего они никак не ожидали: Пес принялся кататься по земле, царапая ее и бросаясь из стороны в сторону. Все это сопровождалось страшным воем, визгом и рычанием. Внезапно наступила тишина, и они увидели, что Пес лежит на спине, а Тира с горящими глазами вцепилась зубами в его хвост, поджатый между ног. Выглядело это так, как если бы кролик набросился на льва, но в данном случае кролик, казалось, не замечал подобных деталей. Тира вновь зарычала, непонятным образом схватила туловище Пса, огромное и тяжелое, словно ствол могучего дерева, своими зубами, приподняла его, встряхнула, рыча, как если бы трясла пойманную крысу, а затем далеко отбросила чудовище.

— И-и-и, и-и-и, и-и-и! — завопил главный Пес Ада, Пожиратель Луны, поднимаясь на ноги и убегая от маленькой черной собачки. Он вбежал прямо в одну из стен и растворился в ней.

Тира некоторое время тяжело дышала, потом встряхнулась, села и начала вычесываться.

Мрига и Сивени переглянулись, а затем перевели взгляд на Ишад.

— Ничего не понимаю, — покачала головой Мрига. — Может быть, вы объясните?

Ишад спокойно улыбнулась.

— Ну, хорошо, — произнесла Сивени, — она ведь сука…