Роберт Асприн - Смертоносная зима

Роберт Асприн

Смертоносная зима

Роберт Линн Асприн

ИНТЕРЛЮДИЯ

— Теперь можешь снять повязку, старина.

Еще только пытаясь неловко развязать узел повязки на глазах, Хаким уже знал, куда он попал. Чутье подсказало, что он находится в одном из многочисленных публичных домов Санктуария… Хотя в каком именно, он не мог бы сказать с уверенностью. В свои преклонные годы Хаким не посещал подобные городские заведения, а потому не был знаком с индивидуальными особенностями каждого из них. Однако воспоминания молодости были еще свежими, и он безошибочно узнал характерный аромат помещения, в котором женщины продают любовь, зарабатывая на жизнь, щедро сдобренный запахом фимиама в тщетной попытке хоть как-то завуалировать происходящее внутри.

Гораздо важнее был голос, разрешивший снять повязку, — Хаким сразу узнал его — он принадлежал Джабалу, бывшему повелителю преступного мира Санктуария… а в данный момент — подпольному лидеру одной из вооруженных группировок, борющихся за контроль над городом.

— Теперь стало гораздо труднее попасть к тебе, — сказал, сняв повязку, Хаким с небрежностью, граничившей с высокомерием.

Джабал сидел, развалясь в огромном кресле, похожем на трон, которое Хаким помнил по былым временам, когда негр, бывший раб-гладиатор, орудовал в своем особняке в Подветренной стороне. Хаким был слегка удивлен этим фактом: ведь после захвата пасынками его цитадели Джабал был вынужден податься в бега. Хотя, после того как хозяевами там стали «эрзац-пасынки», все могло случиться… Но это совершенно другая история.

— Настали плохие времена, — ответил Джабал без намека на оправдание. — Даже ты стал редко снабжать меня информацией с тех пор, как продвинулся по социальной лестнице.

Хаким почувствовал смутное беспокойство при этом тонком обвинении. Он долгое время пользовался расположением Джабала и даже пытался называть его своим другом. Сейчас же…

— Я кое-кого привел с собой, — промолвил он, пытаясь увести разговор в сторону от собственной персоны. — Разреши мне представить…

— Ты не нашел бы меня, если б я не знал личность человека, которого ты привел, — перебил Джабал. — Все, что мне нужно знать, это цель вашего визита. Вы можете снять повязку, лорд Сетмур. Мое указание касалось вас обоих.

Спутник Хакима поспешно снял с глаз повязку и стал нервно осматриваться по сторонам.

— Я… Я не был уверен и подумал, что лучше быть осторожным.

— Это хорошо, — улыбнулся Джабал. — А теперь объясните мне, почему это вдруг одному из бейсибцев, промышляющих контрабандой, да еще самому лорду Сетмуру, главе клана рыбаков, понадобилось просить аудиенции у такого скромного санктуарца, как я? Я не аристократ и не рыбак, а у меня сложилось впечатление, что бейсибцы ничем другим в нашем городе не интересуются.

Хаким на миг почувствовал сочувствие к бейсибскому юноше. Монкель Сетмур явно не имел опыта общения с тем, кто словно лезвие бритвы оттачивал свой язык, играя словами. Тем более что Джабал пребывал в дурном расположении духа и был готов вылить свое раздражение на злополучного визитера.

— Не стоит взваливать на Монкеля ответственность за…

— Не вмешивайся, старина, — отрезал Джабал, прерывая попытку заступиться и указывая на Хакима пальцем. — Говорить от имени бейсибцев вошло у тебя в привычку? Я хочу услышать соображения лорда Сетмура от него лично.

Склонив голову в формальном поклоне, Хаким с саркастической улыбкой погрузился в молчание. На самом деле ему и самому было любопытно узнать причину визита Монкеля. Юноша попросил его организовать встречу с Джабалом, но упорно отказывался раскрыть мотивы.

Рыбак нервно облизал губы, гордо расправил плечи и твердо встретил взгляд бывшего предводителя преступного мира.

— Говорят, что вы контролируете улицы Санктуария… и что из всех главарей банд вы — единственный, чье расположение можно купить.

Хаким содрогнулся. Если Монкель намеревался иметь Джабала своим врагом, он сделал самое лучшее вступление. Проснувшийся в нем дипломат хотел бы закрыть глаза, дабы избежать зрелища, которое последует в ответ на такое оскорбление, однако его натура рассказчика требовала, чтобы он был свидетелем всех деталей и нюансов.

К его удивлению, Джабал не впал в немедленную ярость…

Медленно кивая головой, негр произнес:

— Это ложные слухи, к сожалению, широко распространенные. Просто я более открыто, чем другие, выражаю свой интерес к деньгам. Но есть некоторые дела, за которые не берутся даже мои люди… Независимо от гонорара.

Глава клана Сетмур слегка сник при этих словах. Он опустил взгляд, и когда вновь заговорил, голос его больше не выражал прежней уверенности и самонадеянности.

— Если эти слова подразумевают, что вы не хотите иметь ничего общего с моим кланом, я больше не буду отнимать у вас время. Я хотел лишь просить вас взять под защиту бейсибцев в Санктуарии. За плату, естественно… Это мог быть фиксированный гонорар или, если пожелаете, процент от прибыли…

Хаким в душе проклял Монкеля за его скрытность. Если бы только этот маленький рыбак спросил у него совета прежде, чем они оказались у Джабала… Просьба на первый взгляд была вполне оправданной, если не принимать во внимание… тот общеизвестный факт, что Джабал с давних пор стремился утвердиться на верфях Санктуария, но до настоящего времени все рыболовецкие коммуны выступали против него единым фронтом. Очевидно, эта истина миновала ушей лорда Сетмура. Или же он не сознавал, насколько хрупок был союз между его кланом и местными рыбаками. Если капитаны местных рыболовецких флотилий узнают, что он предлагал Джабалу возможность вбить клин в рыболовецкое сообщество в обмен на безопасность…

— Ваше предложение не лишено смысла, и цена, которую вы предлагаете, соблазнительна, — задумчиво произнес Джабал уже без издевки, что звучала до того в его голосе. — К сожалению, я не готов сейчас вступить в подобные переговоры. И уверяю вас, не из-за того, что затаил какое-то недовольство вашими людьми, а просто, потому что не смогу выполнить свои обязательства, если подобная сделка будет заключена.

— Я думал… — начал было Монкель, но Джабал жестом попросил его помолчать.

— Позвольте, лорд Сетмур, объяснить ситуацию, как ее вижу я. В настоящий момент город представляет собой поле боя, и немало группировок хотели бы установить контроль над его улицами. Может показаться, что именно бейсибцы являются целью всего этого насилия, но на самом деле они в большинстве случаев оказываются лишь невинными случайными жертвами, попавшими под перекрестный огонь.