Андрей Смирнов - Власть волшебства

— ...Когда Небесная Обитель привлекла наше внимание, — продолжал Гасхааль, — мы собрались и бросили кости. Удача была на моей стороне. — Холодная усмешка. — Пришлось вмешаться и немного изменить жизненный путь Эдвина.

— «Мы» — это кто? — поинтересовался Кэсиан.

— Дайнеан, Рунг, Йархланг, Антинаар, Сольт... еще несколько лордов.

— Разношерстная компания. — Кэсиан покачал головой. — Неужели Обитель всех так напугала, что ради нее были преданы забвению и территориальные разногласия, и личные обиды? Признаться, мне трудно представить вас всех вместе, собравшихся и мирно обсуждающих что-либо...

— Тогда напряги воображение, братец. Обитель тут не при чем. Собрания проходили и раньше, и часть территориальных споров была разрешена именно благодаря им.

— Мы начинаем действовать коллективно? — Кэсиан сделал круглые глаза. — Мы приходим к выводу, война — это, оказывается, не единственный способ решать возникшие проблемы? Не может быть!... Не иначе, наступили последние времена и близится конец света!

— Ценю твою иронию.

— Это не ирония. Я напуган. Меня заставляют нервничать любые объединения лордов — тем более, если речь идет о Владыках. Любая организация предполагает систему, за любой системой стоит чья-либо Сила. Еще больше пугает то, что ты забыл об этом. Кто на этот раз пытается всех организовать? Чья это была идея? Кто инициатор собраний?

— Дайнеан. Кэсиан усмехнулся.

— О, да! Темные Земли под властью Повелителя Тьмы — это было бы так... естественно. Так гармонично.

— Ты переоцениваешь свою проницательность, братец... — Гасхааль издал сухой смешок, похожий на карканье. — Впрочем, было бы забавно, если б Дайнеан попытался провернуть нечто в этом роде... но пока никакой организации я не наблюдаю. У нас всегда были свои интересы. Были и будут. А эти встречи — всего лишь способ их осуществить. Никто не собирается отказываться от более... традиционных способов. Но в некоторых случая, как ни странно, переговоры могут быть эффективнее войны. И то, и другое — лишь инструмент для достижения цели, не более того. Нет «запретных» средств и «разрешенных», и ты напрасно пытаешься провести такое разделение. Есть более эффективные и менее эффективные, вот и все.

Кэсиан медленно кивнул. Возможно, его выводы были слишком поспешными. Следовало вернуть Силу, собрать информацию и лишь потом давать какие-то оценки... Но у него было неприятное предчувствие. Ощущение надвигающейся беды. Смутное и неоформленное поначалу, оно усиливалось по мере того, как Сила, утраченная пятнадцать тысяч лет назад, возвращалась к своему господину. Его чувства обострялись, мир становился больше, и ощущение тревоги росло... Он пришел к выводу, что, обвиняя Дайнеана, он лишь пытался найти кого-то, кто мог бы стать причиной беспокойства. Что-то в этом мире было не так... Нужно полностью вернуть Силу и разобраться — что.

— А почему вы вообще заинтересовались Обителью? — спросил Кэсиан. — В таком составе... Мне казалось, она не тянет на общую угрозу...

— Кто-то выпустил сгиудов, — перебил его Гасхааль. — И всем очень хочется узнать — кто.

— Сейчас они мало чего стоят. По существу — обычные ангелы, способные убить лишь слабейших из нас. Они были опасны в старые времена, когда их хранила Сила Кадмона, и манипуляция значениями не приносила результата: влияние Сил аннулировало друг друга, и лорд в противостоянии с ангелом-убийцей оказывался вынужденным полагаться на обычное волшебство... Но Кадмон давно пал, и кто бы ни попытался извлечь на свет одну из его любимых «пугалок» — он промахнулся: сгиуды перестали быть опасны. По крайней мере, для тебя или для меня.»

— Кто-то мог бы попытаться занять место Кадмона.

Кэсиан покачал головой.

— Невозможно. Больше ни у кого не будет такой власти. Просто нет способов ее получить.

— Да, это кажется очевидным, — согласился Повелитель Ворон. — Прежде все мироздание было организовано и подчинено единому центру. Но теперь боги изгнаны, и вместо былого единства власти — раздробленность; взамен общего, навязанного сверху порядка — частные договоренности, союзы и войны, хрупкий баланс, основанный на взаимном противопоставлении всех и вся. Раз нет богов, они не могут и делегировать свою власть кому-то одному, ты это хотел сказать? Ты прав. Никто не может занять место Кадмона. Но это не значит, что никто не попробует.

— Я не понимаю, почему заранее обреченная попытка привлекла к себе столько внимания. Попробовать может кто угодно... собственно, трудно найти того, кто отказался бы попробовать. Но поскольку этим занимаются все, это и есть — хрупкий баланс взаимного противостояния, не так ли?

Гасхааль некоторое время молчал.

— В этой истории со вторым появлением сгиудов есть слишком уж много такого, что настораживает, — наконец произнес он. — Но обсуждать это здесь... — Скептический взгляд по переулку, где они находились. — Уволь.

— Да, ты прав.

— Восстанавливайся. Когда Сила вернется к тебе, мы встретимся и поговорим. И у меня к этому времени, я думаю, прибавится ответов.

— Так, значит, ты так и не выяснил, что хотел? Эдвин в Обитель был послан зря?

— Кое-что выяснил, но не все... Так, теперь об Эдвине. — Взгляд Гасхааля сделался ощутимо холоднее. — Он мне еще нужен. Поэтому — никакой помощи его попыткам понять, кто он и что он, с твоей стороны быть не должно. Это понятно?

— О, вполне! Но не я определяю неосознанные мотивы и побуждения этого мальчика. Не я тянул его за язык, требуя прогулки в Лабиринт Ушедших.

— Он действует так, как действовал бы я сам на его месте. Собственно говоря, он и есть я, но с другими качествами, другими привычками, другими воспоминаниями, другим кругозором... Ничего удивительного, что он ищет ответы. Я бы их тоже искал. Но я не всегда успеваю вмешаться и отвратить его от неверных ходов. Его вполне естественное стремление к самопознанию в случае успешного осуществления приведет лишь к преждевременному исчезновению. Он не должен попасть в Лабиринт Ушедших.

— Понимаю, — Кэсиан кивнул. — Но я уже дал обещание.

— Нарушь его, — Гасхааль усмехнулся. — Разве ты не хозяин своему слову?

Кэсиан с полуулыбкой покачал головой.

— Не буду ничего нарушать.

— Тогда убеди его не ходить. —Как?

— Не знаю. Ты всегда был расчетливым и хитрым. Придумай что-нибудь.

— Я не смогу ничего сделать, если ты не внушишь ему неосознанного желания не ходить.

— Я это сделаю, — пообещал Гасхааль. — А ты, уж будь любезен, приведи какие-нибудь разумные и очень убедительные аргументы. Потому что если ты этого не сделаешь и он все-таки пойдет туда наперекор своему подсознательному желанию не идти, то я отрежу тебе голову, мой дорогой брат. Я не шучу.