Андрей Смирнов - Академия волшебства

Андрей Смирнов

Академия волшебства

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1

Спотыкаясь, демон бежал через пустыню. Он находился в отчаянном положении — преследователи неуклонно настигали его. Он был молод, силен и вынослив, но от тех, кто охотился за ним, демона не могли спасти ни острые рога, ни когти. Он со свистом и хрипом втягивал в себя воздух, грудь вздымалась, как кузнечные меха, копыта мелькали с бешеной скоростью — но охотники неуклонно настигали свою добычу: они мчались по пустыне, вернее — плавно скользили над ней — ещё быстрее, чем демон. Когда один из охотников приблизился, демон резко ушел в сторону — и столкнулся со вторым. Проскочив сквозь клубок тусклого белого света, демон потерял равновесие, упал и покатился по камням. Встать гиор уже не смог — свечение мягко развернулось и наконец-таки настигло свою добычу. Спустя мгновение остальные охотники уже были здесь, образовав большое световое облако над неподвижным телом. Свет стал ярче, по облаку пробежала легкая рябь, а затем призраки медленно, будто нехотя, расползлись в разные стороны. Тело демона по-прежнему покоилось на камнях — но теперь его трудно было узнать: оно высохло и скукожилось. Казалось, светящиеся существа разом выкачали из него всю влагу.

— …Быстро они его! — хмыкнул кто-то. Дэвид оторвал взгляд от кристалла и оглянулся. Ухмыляясь, Раглес почесывал курчавую черную бороду. За его спиной бесконечным потоком, выползая из-за восточной гряды холмов и исчезая в скалистой расщелине на западе, шел караван. Огромные бронированные твари величественно ступали, неся на своих спинах горы тюков, а на загривках — погонщиков; подвижные двуногие ящерицы — гулейбы — повинуясь приказам своих седоков, проверявших, все ли в порядке, сновали взад и вперед вдоль каравана. Некоторые караванщики — те, кому хотелось размять ноги или те, которые вели за собой великанов-бразгоров, — шли пешком. На своих двоих двигались и огры, служившие Джейназу из Шегга, хозяину каравана. Кроме огров и всадников на гулейбах, здесь, впрочем, было ещё немало охранников: полсотни наемников, каждый из которых либо располагал магическим вооружением, либо сам немного разбирался в магии, а чаще — совмещал первое со вторым; дюжина ящеролюдей, купцов и охранников одновременно, продавших в Хеллаэне свой собственный груз (целительные растения) и теперь возвращавшихся в Нимриан за новой партией товара; несколько десятков призраков (почти все они родились людьми, но затем, в силу разных причин и обстоятельств, были подвергнуты астральной вивисекции и превращены в слуг и телохранителей, полностью лишенных собственной воли), подчиненных лично Джейназу; и, наконец, группа чародеев, в которую входил и Дэвид Брендом, некогда — житель Земли, гражданин Винланда и политический преступник, а теперь — бездомный колдун-подмастерье, чья жизнь в чудесном и удивительном мире волшебства не стоила и ломаного гроша. Пересекая Дикие Пустоши в первый раз, он неоднократно клялся себе, что больше не позволит соблазнить себя ни обещаниями высокого заработка, ни туманными намеками на то, что кто-нибудь из числа более опытных колдунов во время путешествия поделится с ним крупицей своих знаний. Пустоши населяли отвратительные, смертельно опасные твари, и хотя торговля между Хэллаэном и Нимрианом сулила большие барыши и караванщики хорошо платили охранникам, за эту работу брались чародеи трех категорий: те, кто не дорожил своей жизнью; те, у кого были проблемы с законом; и те, кому срочно требовались деньги.

Дэвид Брендом относился к последней категории. Деньги ему были необходимы для того, чтобы поступить в Академию и освоить наконец треклятое Искусство волшебства хоть на сколько-нибудь пристойном уровне… по местным меркам.

— …Напротив, — возразил Раглесу Ивард, убирая кристалл в сумку. — Я удивлен, что гиор так долго продержался. Призраки гнались за ним почти милю.

— Я имею в виду — быстро же они его съели, — пояснил Раглес.

— Ах, это… — Ивард степенно огладил густую белую бороду. — В этом они мастера… это да…

— А кто это? — поинтересовался Дэвид. — Или что? Мне до сих пор такие твари не попадались. Выходит, они охотятся на гиоров?

— Призраки-то? — Престарелый чародей неспешно кивнул. — Они на всех охотятся… На всех и на все, в чем есть хоть толика жизни.

— С белыми призраками я встречался только один раз, — сказал Раглес Дэвиду уже без тени улыбки. Покачал головой — видимо, встреча была не из приятных. — Тебе с ними знакомиться не советую… Надеюсь, караван они не заметят…

— Они настолько опасны?

Раглес и Ивард кивнули почти одновременно.

— К каким стихиям они наиболее уязвимы? — продолжал допытываться Брендом.

— К воде, — не задумываясь, ответил старик. — Мы называем их призраками, но это не совсем верно. Их тела похожи на пар… Если эту влагу сконденсировать, то можно надолго обездвижить или даже убить белого призрака. Все остальные стихии, которые обычно применяют против нематериальных существ — Свет, Тьму или Смерть — совершенно против них бесполезны.

— А если Лед? Или Огонь?… Ну чтобы испарить…

Ивард сделал отрицательный жест.

— Бесполезно. Не знаю почему. Мы пробовали. Бесполезно.

— Попробуй отогнать такое облако порывом ветра, — посоветовал Раглес. Он знал, что Дэвид не владеет водной стихией. — Повредить его не сумеешь, но хотя бы жив останешься…

— Опять языками чешем? — раздался резкий голос откуда-то сверху. На Дэвида упала тень. Защищая глаза от песка, поднимаемого крыльями шемгаса, Дэвид и оба его собеседника поспешно отступили назад. Здоровенная летающая тварь, которую наемники и ящеролюди называли «малым драконом», а чародеи в своем узком кругу — птеросдохтелем, мягко опустилась на землю. Мерклон кен Хезг — начальник охраны и отпрыск благородного хеллаэнского рода — холодно оглядел своих подчиненных. Поговаривали, что Мерклон — последний в своем роду, истребленном в ходе феодальной междоусобицы; также ходили слухи, что в одном из городов Хеллаэна Мерклон объявлен вне закона и что какой-то недоброжелатель наложил на него проклятье, которое превратит кен Хезга в комок гниющей плоти в тот час, когда он скажет своим подчиненным что-нибудь доброе. Правда это или нет, Дэвид не знал, но за неделю, прошедшую с начата путешествия, уже был готов поверить и не в такие россказни. Мерклон кен Хезг вел себя в худших традициях местной аристократии — презирал всех, кто стоял ниже его, и скорее был готов убить сто человек, чем извиниться перед одним. Он докапывался до каждой мелочи, всем был недоволен, постоянно указывал своим подчиненным, что им делать; и все это — с такой долей снобизма и высокомерия, что невозможно было его не возненавидеть.