Джон Робертс - Конан в Чертогах Крома

И вот теперь "небольшая прогулка" грозила обернуться всеобщей погибелью. Они уже потеряли несколько человек, и ради чего?.. Даже пленники, схваченные было, - и преотличные пленники, между прочим! - благополучно удрали, так что оставалось утешаться воспоминаниями об убийстве одного-единственного киммерийца.

Вот чего удалось достигнуть Старкаду: за спиной у него оказалась пещера, битком набитая мерзостным колдовством и жуткими демонами, на которых ванам довелось уже посмотреть краешком глаза. А впереди, далеко внизу, горели костры в становище киммерийского войска. Войска, подобного которому черноволосые не собирали со времен осады Венариума.

Да, будет поистине удивительно, если хотя бы горстке его молодцов удастся выжить и возвратиться в пиршественные залы Ванахейма, чтобы хвастаться подвигами. Но если таковое все же случится, Старкад твердо намеревался быть среди этих немногих. Другое дело, что слишком многим вождям пришлось распроститься со своим положением даже после менее злосчастных походов, чем его нынешний... Ванский вождь удерживался во главе своих людей благодаря собственной мощи, помноженной на личный пример и, конечно, удачливость. Кому охота следовать за предводителем, утратившим военную удачу?..

Старкадовы молодцы, сидевшие вокруг, предавались подобным же размышлениям. Кто-то зло смотрел на него, кто-то начинал грызть кромку щита. Потом Старкада отвлекло от мрачных мыслей приближение двоих воинов, высланных ранее на разведку.

Один из них был Альфгар, его давний и весьма надежный сподвижник. Другого звали Хильдитон. Этот юноша имел репутацию отличного скалолаза: он вырос в горной деревне, где все мужчины с детства лазили по крутым утесам, собирая птичий пух.

Подойдя вплотную, разведчики опустились на корточки и шепотом доложили о том, что узнали.

- Плохо дело, Старкад, - качая седеющей головой, сказал Альфгар. - Мы обошли всю вершину: по бокам у нас отвесные неприступные скалы. Единственный путь вниз - через долину, по которой мы сюда поднялись.

Старкад повернулся к Хильдитону:

- Это так? Ни единого шанса?..

- Я-то, может, и слезу, - пробормотал юноша. - Но только днем и с хорошими веревками. Остальные... Нет, у остальных не получится. Тут ловкость нужна и большой опыт...

Старкад указал пальцем назад:

- А если перебраться прямо через макушку? Вдруг там склон удобней?

- Вершина слишком крутая, и к тому же там сплошной лед, - сказал Хильдитон - Да и не разберешь, что там впереди, пока не влезешь на самый верх. Наверняка потеряем много воинов, а потом окажется, что все зря...

- Старкад, - сказал Альфгар, - пора обсудить, что мы будем делать, пока не поднимется солнце. Там, внизу, стоит при оружии весь народ черноволосых, и не позже как утром они полезут наверх. Хорошо бы, чтобы к тому времени нас уже тут не было. Толстый чужеземец хочет что-то такое совершить завтра на рассвете, в самый момент равноденствия. Я в колдовских делах ни уха ни рыла, но ставлю все свое золото, земли, скот, жен и рабов, что на уме у него определенно какая-то богомерзкая гадость. Давай-ка сматываться отсюда, и как можно скорее!

- Мудрые слова ты говоришь, старый друг, - ответствовал Старкад. - Если бы внизу стояли не черноволосые, а какой угодно другой враг, я бы сразу сказал давайте спустимся к ним и попробуем договориться. Даже асы ведут себя как разумные люди, когда ясно, что от сражения все равно проку не будет. Но ненависть киммерийцев так же черна, как их волосы... и сердца. Они плевать хотели на золото, да и жизнью, можно сказать, не дорожат. К тому же мы осквернили их святыню, так что они, понятно, обозлены. Говорил же я людям: не трогайте лучше эти курганы...

Альфгар пожал плечами:

- Откуда ж нам было тогда знать, что сюда прется все войско черноволосых? И потом, какой же воин откажется разорить могилу предков своих врагов...

- Ладно, что сделано, то сделано, - сказал Старкад. - Пролитого не поднимешь. Киммерийцы здесь и жаждут нашей крови.

- Те двое черноволосых раскидали наш строй и пробились на волю, проговорил Хильдитон. - А вдруг и нам тоже удастся? Если мы сумеем прорубиться сквозь их ряды, большей части отряда удастся вырваться. Тем более что черноволосые собрались сюда, в общем, не ради наших голов. Помнишь, мы прикончили гонца, несшего Кровавое Копье? Это случилось почти сразу, как только мы миновали границу. Значит, они собирали ополчение еще раньше. И совсем не ради нас. Если мы попробуем прорваться домой, очень может быть, что нас не станут преследовать. У них свои дела тут, на этой горе.

Старкад кивнул:

- Ты молод, но говоришь разумно. Я сам рассуждал сходным образом. Если нам удастся их миновать, то по дороге домой мы, между прочим, сумеем наловить еще и рабов. По деревням и кочевьям нынче совсем не осталось воинов для охраны. Так что и возвращаться с пустыми руками нам не придется!

- На чем бы мы ни остановились, - напомнил Альфгар, - мы должны приступить к делу до темноты!

- Вот и отлично, - сказал Старкад. Решение было принято, и на душе у него враз полегчало. - Велите людям готовиться, только чтобы все делали тихо. Идем на прорыв, потом - уносим ноги!

Двое мужчин, пожилой и помладше, быстро обошли лагерь, тихо переговорив с каждой кучкой сгрудившихся ванов. Слушая их, воины сразу переставали раздраженно ворчать, а мрачно-угрожающие взгляды сменялись ухмылками радостного предвкушения. Какова бы ни была опасность, ваны, как и все уроженцы Севера, предпочитали ожиданию и неопределенности хорошую драку.

Отряд постепенно зашевелился, готовясь к ночному переходу и бою. Многие обвязывались поверх доспехов одеялами или плащами, чтобы железные чешуи в самый неподходящий миг не загремели о камни или о металл оружия и щитов.

Старкад было подумал, не приказать ли зачернить доспехи углем и сажей от костров, но не стал этого делать. Они еще могли ради скрытности замотаться в ткань, но ни один ван, идя в бой, который вполне мог оказаться для него последним, не станет намеренно портить своего внешнего вида. Если уж умирать, так непременно во всей красе!

Старкад был, в общем, доволен. Шансы спастись, конечно, невелики, но все-таки есть. А уж водить людей в битву всегда составляло для него первейшее удовольствие. Печалился он лишь об одном: им, похоже, предстояло погибнуть далековато от дома, а значит, песня об их героической гибели вряд ли когда-нибудь достигнет пиршественных залов Ванахейма. А ведь песни о подвигах и составляют посмертную славу героя. Его бессмертие. Старкад задумчиво посвистывал, пробуя пальцем лезвие топора. Лезвие секиры сохранило отменную остроту.

Размышления вождя были прерваны Джаганатом, бесшумно возникшим против него.