Алекс Готт - Белый Дозор

Два черных джентльмена и в прежней, «мирной» жизни, бывшей у них до памятного собрания в песчаном карьере, не отличались человеколюбием: один из них был охранником в тюрьме, а другой зарабатывал на жизнь тем, что мутузил соперников в боях без правил. Им ничего не стоило перестрелять каких-то там жалких кладбищенских мужичков, но оба решили действительно «продлить» удовольствие, получаемое людьми подобного сорта от избиения и пыток других людей. Эти двое садистов из Черного Дозора, взяв в каждую руку по тяжелому стальному кастету, вальяжно вышли из автомобиля и столь же неторопливо направились к обреченным хранителям могил…

А Невзор и Карина двинулись в глубь кладбища. За их спинами послышались звонкие шлепки кастетов, хруст костей, чавканье разбитых носов, отчаянные вопли умирающих, но мало-помалу они стихли. Колдун и упыриха свернули в темную аллею, молча зашагали вдоль могил, а Невзор всё вертел головой по сторонам, словно искал что-то особенное, о чем было известно ему одному. Наконец, удовлетворенный увиденным, он остановился на перекрестке, образованном кладбищенскими дорожками.

— Стой, кошечка, мы пришли, — тихо сказал Невзор и, недолго думая, выдернул из ближайшей ограды металлический прут. — Моя волшебная палочка, — с ужасным смехом пояснил он Карине и обвел прутом круг, приговаривая: «Навья нежить погоди, Навья нежить не входи».

— Круг? — удивилась Карина. — Зачем это тебе?

— Когда имеешь дело с умрунами и стоишь на умруновой земле, то, будь ты хоть трижды колдуном и упырем, всё равно ты должен их опасаться, — невозмутимо ответил Невзор. — Мы с тобой как-никак существуем в Яви, а их место в совсем ином мире, и они не больно-то станут с тобой церемониться, когда заявятся сюда. Круг не подпустит их к нам. Ложись на живот, девочка, давай сделаем это так, как это могут сделать только колдун с упырицей.

И с этими словами Невзор без лишних прелюдий овладел ею прямо на земле, находясь в круге на перекрестке кладбищенских дорог. Огромное мужское естество вспарывало плоть Карины-упырихи, но она лишь хохотала, в безумье своем кровавом роняя слюни похоти в прах кладбищенской земли мертвых. Невзор возвышался над нею горой темного мрака, глаза его зеленые горели, словно два инфернальных светоча, их огонь нес гибель всему живому. Колдун принялся взывать к Черной Богине Маре, Владычествующей в Смерти:

— О Великая Блудница последней ночи этого мира! О, Мара, раздвинувшая ноги по обе стороны Бездны, та, чье лоно исполнено волчьих зубов и втягивает в себя миры! О, Мара, чье чело украшено рогами Чернобожьего месяца! Дикая, звериная, Мертворожденная Владычица Смерти! Твой лик всё отчетливей проступает сквозь последние судороги тела этого никчемного мира, и черные вороны, разрывающие движением крыла своего благосклонность равнодушных небес, славят твое присутствие здесь, в этой обители Смерти!

Отовсюду послышалось хлопанье крыльев. Бесчисленная стая черных воронов, с глазами, горящими красным, адовым пламенем Велесовой кузни, с железными клювами, оглушительно каркая, расселась на деревьях, надгробьях и крестах. Невзор, продолжая свое ужасное дело, возвысил голос:

— О, Мара! Ты, разрывающая тела людей на тысячи кровавых кусков, пьющая кровь из разбитых черепов, отдыхающая в полуденный зной на свежих могилах, носящая ожерелье из черепов и отрубленных рук! О, Великая Черная Мать! Освободи от плена Навьего души упырей, твоих кровавых детей! Дай им по воле твоей обрести тленные тела свои, дабы ввергли они в тлен тех, кто всё еще ходит по этой земле живыми и не нужен тебе потому, что отрицает или боится Тебя! О, царица упырей! К тебе взываю я, недостойный смотреть на тебя раб твой Невзор!

Чужим, низким голосом ответила ему Карина. То был голос самой Черной Богини, ибо Невзор воззвал к ней, и она явилась на его зов. В голосе ее не было ничего человеческого. Карина, в чье тело вошла Мара, чьи глаза почти вылезли из орбит от нечеловеческой боли, заговорила:

— Упыри, чьи души не нашли упокоения после смерти, одержимые неутолимой жаждой, пьющие силу и кровь живых, да воплотятся в малотленных телах тех, кто умер недавно от лютого мора. Ибо так заведено, что в Кощный век, когда одни люди становятся ближе всего к богам, другие становятся упырями. Вы, те, что умерли недавно, к вам взываю я. Чьи трупы еще не сожрали черви, к вам взываю я! Множество тех, кто при жизни грешил неправедно, вам повелеваю я! Повелеваю вам, чтобы стали вы еще злее, чем раньше, еще сильней терзала ненависть к истинно живым гнилые сердца ваши! Вы, которые при жизни наносили вред Матери-Природе, засыпали озера, колодцы и реки, осушали болота, не гнушались вырубать рощи и портить воду в источниках, те, кто на местах упокоения предков возводил дома и дороги, к вам обращаюсь я, Мара, Богиня Утренней Зари и Кровавого Заката. Внемлите мне! Те, кто умер раньше отпущенного богами срока: от моровой болезни умершие, убитые коварно, упавшие с высоты, упившиеся насмерть, раздавленные, разорванные, повешенные, зверьем насмерть покусанные и помятые, утопленные, заживо погребенные, огнем сожженные, жизни себя лишившие, мать и отца убившие, клятвопреступники и святотатцы, слушайте меня и повинуйтесь! Повелеваю вам восстать из смрадных могил ваших, отворить ваши склепы и гробы ваши, и с ненавистью ко всякой жизни, к любви, к счастью людскому, материнскому идти и изводить людей повсюду, где бы вы их ни встретили! Насылайте на них гладоморы, проливные дожди и моровую болезнь, пейте их кровь, вызывайте у них страшные видения, путайте мысли, душите во сне! Подбивайте на зло, сейте раздоры и распри, забирайте влечение между мужем и женой, изводите род людской, насылая бесплодие, делайте младенцев глухими и слепыми, дабы род людской прервался. Сейте повсюду разлад и смуту, не знайте ни отцов своих, ни матерей, ни братьев, ни сестер, ни сородичей своих! Ступайте туда, где царят алчность, гнев, скорбь, страх, безумие и похоть звериная. Питайтесь кровью, нечистотами, гнилой едой и трупами умрунов, что умерли от дел ваших! И да будет по воле моей так, что вода и всякое питье от рук ваших станет кровью, а всякая плоть живая иссохнет и сгниет изнутри. Восстаньте!

С последними звуками ее голоса, звучащего погребальным набатом, земля содрогнулась, и воронье с оглушительным карканьем поднялось в воздух. Огромная стая летучих мышей с жутчайшим визгом закрыла, казалось, всё небо, и в довершение всей этой адской какофонии из-под земли раздался нестройный хор мучительных воплей. Так обычно кричат несчастные и обреченные, пытаемые огнем и крюком поддеваемые за ребро. Так вопят на дыбе, когда загоняют иглы под ногти, когда заживо сдирают кожу. То, вопреки устройству мира, возвращались в Явь души упырей, мучимые в Нави демонами и бесами, в тела свои возвращались они, лежащие под землей, во мраке сырых могил. И первой их реакцией после соединения души и тела было осознание того, что они похоронены заживо, и в гневе своем вопили упыри, возжаждав отведать живой крови, но сырая земля преграждала им путь!