Джон Толкин - Сильмариллион

Более того, Фингон, всегда друживший с Маэдросом, протянул ему руку помощи, и в землях Хитлума нольдорцы и люди из рода Хадора стали готовиться к войне. В Бретильском лесу созвал своих воинов Хальмир, правитель народа Халет и приказал им точить топоры; однако сам Хальмир помер еще до начала сражения, и власть за ним унаследовал его сын Хальдир. И даже в Гондолин, до скрытого короля Тургона, доходили вести о готовящемся нападении.

Тем не менее, с нападением этим Маэдрос поспешил; ему следовало бы дождаться исполнения собственных планов. И несмотря на то, что орки были отброшены со всех северных границ Белерианда и даже удалось на время отстоять Дортонион, Моргот оказался предупрежден о намерениях Эльдар и друзей эльфов и принялся строить планы, как помешать им воплотить их в жизнь. Целые полчища шпионов и предателей были высланы им в Белерианд; ничего больше в данный момент он предпринять не мог, поскольку тайно состоявшие у него на службе люди до сих пор пользовались доверием сыновей Феанора, и ему не хотелось потерять сие преимущество.

Собрав все силы эльфов, людей и гномов, что согласились откликнуться на его зов, Маэдрос решил атаковать Ангбанд с востока и запада. Он планировал войти на Анфауглит открыто, с высоко поднятыми знаменами, а после того, как армии Моргота выступят им навстречу, с перевалов Хитлума должен был обрушится на них Фингон; таким образом они зажали бы войска Моргота, как между молотом и наковальней, и разбили наголову. Сигналом к атаке должен был послужить огромный сигнальный костер в Дортонионе.

В назначенное утро дня Середины Лета восходящее солнце приветствовал рев труб Эльдар; на востоке взвились вверх штандарты сынов Феанора, а на западе — Фингона, верховного короля Нольдор.

Глянув с утесов Эйтель Сирион, Фингон осмотрел свое войско, расположившееся в долинах и лесах у восточных склонов Эред Ветрин, хорошо укрытое от глаз Врага, и с удовлетворением отметил, насколько оно многочисленно. Ведь здесь собрались все нольдорцы из Хитлума, эльфы Фалас и отряд Гвиндора из Нарготронда, а также воинства людей: армии Дор-ломина и цвет войск доблестных братьев Хурина и Хуора, к которым присоединился Хальдир из Бретиля со множеством людей из окрестных лесов.

Затем Фингон глянул в сторону Тангородрима и витавшего над его вершинами темного облака из едкого, черного дыма. Он понял, что гнев Моргота разбужен, и что брошенный ими вызов принят. Тень сомнения пала тогда на сердце Фингона; он посмотрел на восток, ища взглядом поднимаемую армиями Маэдроса пыль Анфауглит. Но не знал он, что Маэдроса задержало вероломство Ульдора Ненавистного, который заморочил ему голову ложными предупреждениями о готовящемся нападении из Ангбанда.

Но вот раздался воинственный клич, переносимый южным ветром из одной долины в другую, и эльфы с людьми вскрикнули от удивления и радости. Ибо нежданно-негаданно открылись врата Гондолина, и Тургон вывел им на подмогу свое десятитысячное воинство в сияющей броне и с длинными мечами и копьями. Издалека услышав звуки труб своего брата Тургона, Фингон обрадовался, и на сердце его снова стало легко. Он громко закричал:

— Utulie'n aure! Aiya Eldalie ar Atanatari, utulie'n aure! (Пришел наш час! Смотрите же, народы Эльдар и Отцов Человечества, пришел наш час!)

И все, кто слышал его громкий голос, эхом отдававшийся в окрестных холмах, закричали в ответ:

— Auta i lуme! (Ночь близится к концу!)

Моргот, хорошо осведомленный о планах и стратегиях противника, выбрал для нападения именно этот час, доверив своим предателям-прислужникам задержать Маэдроса, предотвратив таким образом воссоединение вражеских сил, и выслал в направлении Хитлума огромную (и вместе с тем являющуюся лишь малой частью из имеющихся в его распоряжении) армию. Воины ее были закованы в матово-серую броню и оружия в пути не расчехляли; поэтому они успели пройти довольно далеко по пескам Анфауглит, прежде чем их приближение было замечено.

Жарче пламени вспыхнули сердца Нольдор, и полководцы их вознамерились тут же, на равнинах, напасть на орков; однако Хурин отсоветовал им делать это, напомнив о коварстве и вероломстве Моргота, чьи силы всегда оказываются многочисленнее, нежели кажется, и чьи цели всегда скрыты от понимания до последнего момента. И хотя сигнала о приближении Маэдроса все не было, а в войсках начало нарастать нетерпение, Хурину все же удалось уговорить их подождать и позволить оркам свернуть себе шеи, пытаясь атаковать их на холмах.

Однако капитану западных армий Моргота было приказано во что бы то ни стало выманить Фингона с холмов. Поэтому он повел свое войско вперед, пока оно не выстроилось перед потоком Сириона от стен крепости Эйтель Сирион до впадавшего в реку у Серехских Топей Рингвиля; дальние посты Фингона могли довольно четко различить глаза воинов противника. Но ответа на вызов не поступило, и насмешливые крики орков заглохли, когда они окинули взглядами молчаливые стены холмов и почувствовали затаившуюся там угрозу. Тогда капитан Моргота выслал нескольких всадников под белыми флагами для переговоров, которые замерли близ укреплений Барад Эйтель. С собой они приволокли Гельмира, сына Гуйлина, того самого наргортрондского лорда, которого захватили еще при битве Браголлах. Здесь они демонстративно выкололи ему глаза и вытолкнули вперед, выкрикнув:

— У нас таких еще полным-полно, но если хотите отыскать их, то поторопитесь; мы с ними по возращении церемониться не станем!

Затем, прямо на глазах у эльфов, они отрубили Гельмиру сначала руки, потом ноги, а следом и голову, после чего бросили изувеченный труп на землю и поскакали прочь.

К несчастью, именно в этой части укреплений находился Гвиндор из Нарготронда, брат Гельмира. После давешнего представления ярость его граничила едва ли не с безумием; он вскочил на своего коня, и многие всадники последовали его примеру. Они погнались за отъезжавшими орками и перебили их, а затем ринулись на основную их армию. Увидав это, армии Нольдор уже не смогли устоять на месте, и сам Фингон, надев свой белый шлем, затрубил в рог и повел хитлумское воинство с холмов, бить орков.

Засверкали в пылу битвы нольдорские клинки, словно пожиравшее тростниковые заросли пламя; и таким быстрым и яростным был их натиск, что планы Моргота едва не полетели к чертям. Прежде, чем к высланной им на запад армии успело прийти подкрепление, она была смята и уничтожена, а стяги Фингона взвились над выжженными равнинами Анфауглит и вскоре показались у стен Ангбанда.

И в первых рядах этого воинства скакал Гвиндор и эльфы Нарготронда — даже теперь их ярость ничто не могло усмирить; они прорвались сквозь Врата и убили стражей на самом пороге Ангбанда. Моргот содрогнулся на своем троне, заслышав их стук с свои ворота. Однако за Вратами они оказались в ловушке и вскоре были убиты; выжил один лишь Гвиндор, которого орки захватили в плен. Фингону так и не удалось ничем ему помочь, потому что Моргот выпустил на них через множество тайных проходов свои основные армии, которые удерживал в крепости до сих пор, и Фингона, несущего огромные потери, оттеснили назад, прочь от стен Ангбанда.