Игра титанов - Казаков Дмитрий Львович
И еще тут были кони, не особенно большие или красивые, но при их виде память Олена заволновалась, из нее начали всплывать яркие картинки – скачки, битвы, парады…
– Ничего себе, – только и смог прошептать он.
Предки-императоры ездили на самых лучших скакунах Алиона, некоторые сами разводили их и понимали толк в благородных животных. Поэтому они могли разглядеть в обычных на вид лошадях нечто особенное.
– Чем могу служить, почтенные? – Откуда-то сбоку появился хатору с ехидной усмешкой на длинной физиономии.
На языке сиаи он говорил с легким акцентом, проглатывал окончания слов, но понять его было можно.
– А ты как думаешь? – отозвался Харальд. – Будем торговаться ради пяти достойных нас коней.
– Торга не будет. – Усмешка перешла в мягкую улыбку. – Они сами выбирают хозяев, а те платят установленную цену.
– Ой-ёй, как интересно! – воскликнул Юрьян. – А если никто нас не выберет? Или денег не хватит?
– Тогда сделка не состоится. – Хатору хлопнул в ладоши. – Ну что, пойдем смотреть или вы уходите?
– Пойдем смотреть, – твердо сказал Олен.
Просто так уйти отсюда, не поглядев на удивительных животных, он не мог.
Они шли по периметру двора, вдоль навесов. Стоявшие под ними без привязи кони мотали головами, фыркали и трясли хвостами. Некоторые хрустели овсом из кормушек, и дела им не было до покупателей. Все они были разные, высокие и маленькие, светлые и темные. Общих признаков породы не имелось вроде бы никаких, но чувствовалось нечто общее.
Первой повезло Хельге. Каурый жеребец сделал шаг и аккуратно ухватил ее зубами за рукав.
– Есть, – улыбнулся хатору. – Он ваш. Стоит двадцать сотен.
– Ладно, – немного помрачнел Харальд. Судя по всему, цена показалась довольно высокой. – Дальше.
Юрьяна выбрала белоснежная кобыла, Олену достался великолепный черный жеребец. Такой же, только мощнее, подошел к Рику и принялся его шумно обнюхивать, после чего негромко заржал. Последним стал Харальд и серая, в яблоках, изящная лошадка.
– Все, – сказал хатору. – Общая цена – сто пять сотен золотом. Большие деньги, я понимаю. Но кони того стоят, поверьте. С ними вам не нужны стремена и уздечки.
Юрьян вытаращил глаза:
– Даже мне?
– Кому угодно. Они сами словно ветер и понесут вас легко, играючи. Ну что, платить будем или нет?
Переход от поэзии к практическим делам оказался неожиданно резким.
Харальд вытащил мешочек с деньгами, принялся отсчитывать большие монеты с изображением ладони.
– Сто пять, – сказал он в завершение. – Животных мы заберем завтра с утра.
– Конечно, – кивнул хатору. – Просто зайдите в ворота, и они сами придут к вам. Ведь так?
Лошади ответили дружным ржанием и побежали к навесам.
А путешественники двинулись обратно к центральной площади поселка.
– Какие они… странные, – сказала Хельга, когда забор остался за спиной. – Какие они… свободные…
В голосе лиафри слышалась печаль.
– Почти как мы, – буркнул Харальд. – Только с копытами. Ну что, теперь можно немного отдохнуть?
И он повернул в ту сторону, где над толпой висела вывеска с кружкой.
Обнаружившийся тут постоялый двор вполне мог располагаться где-нибудь в Алионе – сушеный тростник на полу, квадратные столы, чад и гомон. Вот только не сидели за столами гномы и люди, их место занимали хатору, вилакин и темнокожие вого.
– О, сородичи! – завопил Юрьян, разглядев за дальним столом нескольких сиаи. – Можно, я пойду к ним?
– Нет, – покачал головой Олен. – Не обижайся, но язык у тебя длиннее, чем корабельный канат.
Скальд насупился.
С трудом нашли свободное место, да и то пришлось спихнуть с лавки спящего мертвым сном кивагор. Он хлопнулся на пол, но только перевернулся на бок и негромко захрапел.
– Кто же его так зачаровал? – На лице Рика появилось удивление.
– Страшный колдун по имени Пиво. – И Олен указал на осколки кувшина, валяющиеся на столе.
Едва уселись, явился хозяин, необычайно жирный для хатору, с роскошным вышитым поясом на толстом пузе. Скороговоркой сообщил, что у него есть, выслушал заказ и исчез. Вернулся в сопровождении нескольких сородичей. Со стола убрали черепки, принялись расставлять горшки и миски.
Примерно через час, когда от всех блюд остались только воспоминания, Олен чувствовал себя раздувшимся бурдюком. Хотелось только одного – поскорее дойти до кровати и уснуть.
– Славно поели, – заметил Юрьян, делая попытку встать. – Пузо за столешницу цепляется, надо же… Да, Харальд, какая там наша комната?
– Самая дальняя, с черной дверью.
Прошли мимо стойки, где деловито напивались погонщики-вого в просторных белых одеждах. Оказались в темном вонючем коридоре, цвет дверей в котором не смогла бы различить даже летучая мышь.
Захватить свечу забыли, и поэтому двигались едва ли не на ощупь.
– Похоже, это она, – сказала шагавшая первой Хельга.
– Ты умеешь видеть руками? – удивился Шустрый.
– Просто дальше ничего нет, стена.
– Тогда открывай, – разрешил Олен.
Скрипнули петли, свет бьющего в окно вечернего солнца показался ослепительно ярким. За дверью обнаружилась большая комната с огромным лежаком, на котором кучей валялись одеяла, лежали валики, заменявшие в этих местах подушки.
– Да, не очень-то тут чисто. – Харальд вслед за Хельгой шагнул внутрь, с хрустом раздавил бежавшего по полу таракана. – А это…
Он резко повернулся, когда среди одеял что-то шевельнулось. Рука метнулась к мечу.
– Мяу, – дружелюбно сказал один из валиков, вытягивая лапы и открывая золотые глаза. – Мяу муррр?
– Это всего лишь Рыжий, – улыбнулся Олен. – Ну что, спать?
– Спать, конечно, – закивал Юрьян. – Но я такую кралю в зале увидел… Она из местных, но это ничего… Завтра я спою в ее честь бесподобную песню, и тогда все узнают, как я ее полюбил… Вот, слушайте!
Не обращая на болтовню скальда внимания, Рендалл стащил сапоги, одежду и забрался на лежак. Пробрался к самой стене и замотался в то из одеял, что показалось самым чистым. Успел услышать первые слова мансёнга, после чего уснул, точно упал в черное болото.
Утром вытаскивать себя из него пришлось буквально за волосы. Поднялся лишь с третьей попытки, когда проснувшийся первым Харальд предложил использовать меч, чтобы взбодрить любителей поспать. Последним вылез из-под одеяла Юрьян, мрачно бормочущий что-то о том, что скальды могут не только любовные стихи сочинять, а еще и хулительные…
Позавтракали в почти пустом зале, вышли на площадь, под лучи едва взошедшего солнца.
– Хорошо, – сказал Рик, жмурясь и топорща усы, – утро, свежо, приятно…
– Ты же черный колдун, – удивленно проговорил Шустрый. – Тьмой этой своей всякие штуки мрачные творишь…
– Так что, после этого я не должен любить светлое пиво и белое вино? Шарахаться от каждой свечи?
На этом разговор и закончился.
Миновали вывеску с подковой, прошли через ворота. Донесся топот копыт, пять лошадей выбежали из-под навесов.
– Смотри-ка, и правда узнали, – удивленно сказал Харальд. – Но как на нее забираться без стремян?
Серая в яблоках кобылка игриво заржала, тряхнула челкой. Изящно опустилась на колени и глянула на хозяина вопросительно. Ее маневр повторили остальные кони, даже могучий жеребец Рика, похожий на тяжеловоза.
– Вот так. – Хельга осторожно села на спину своему каурому, и тот легко распрямился.
Девушка даже не покачнулась, лишь удивленно вскинула брови.
– Сидишь, точно на облаке! – сказал Юрьян, проехав несколько шагов на белой лошади. – Йо-хо-хо, как это здорово! Даже не чувствуешь ничего под собой! Ага! – И он заливисто расхохотался.
Олен сел на черного жеребца, а когда тот начал двигаться, испытал странное ощущение. Ни ногами, ни седалищем не почувствовал коня, его напряженных мышц, просто вдруг оказался на несколько локтей выше. Рыжий мягко оттолкнулся от земли и оказался на крупе позади хозяина.
Черный жеребец покосился на оцилана лиловым глазом, фыркнул, но и только.
