Ричард Байерс - Нечисть

— Нет. Я желаю ему только блага, но, как я и говорил, мои потребности и чувства отличаются от твоих.

Барерис решил, что дальше спорить не стоит. Правда была в том, что, если он хотел продолжать бороться и жить дальше, то ему необходима любая помощь, и, кроме того, если Зеркало захочет последовать за ним, у него вряд ли получится его остановить. Но, если им предстоит быть соратниками, бард чувствовал, что должен прекратить разговаривать о призраке в третьем лице, словно его тут не было — пусть это и было недалеко от правды.

Он оглянулся и заметил зависшую в воздухе полосу неясной зыби.

— Спасибо, — произнес он. — Я благодарен тебе за помощь.

Как он и ожидал, Зеркало не ответил.

Глава 12

9-10 Киторна, год Возвышения Эльфийского Рода

Ярпилл окинула взглядом убогую захламленную гостиную, комнату в невзрачном домишке, который, очевидно, принадлежал самой Дмитре Фласс под вымышленным именем. Легко представить, как добропорядочная домохозяйка выгоняет из этой комнаты детей, чтобы протереть пыль с дешевых керамических безделушек и отскоблить полы, или как её муж пьет здесь эль, перебрасываясь скабрезными шуточками со своими закадычными приятелями из гильдии бондарей. Но люди, которые находились тут сегодня, принадлежали к куда более привилегированному классу.

Первая Принцесса Тэя, чувственная по муланским стандартам, выглядела так же раздражающе очаровательно, как и обычно. Самас Кул, тучный, краснолицый и потеющий мужчина, носил одежду, подчеркивавшую его статус, в то время как Лаллара, как обычно, казалась раздосадованной и готовой выплеснуть свое раздражение на первого же, кто даст ей на это хоть какой-нибудь повод.

Хотя Ярпилл продолжала сомневаться, насколько разумным было решение посетить эту организованную Дмитрой тайную встречу, она слегка воспряла духом из-за того, что тарчион выглядела так же обеспокоенно, как и все остальные. О, Дмитра хорошо скрывала свои чувства, но каждый Красный Волшебник Прорицания в совершенстве владел языком тела и искусством чтения по лицу, и её поведение не могло обмануть Ярпилл. Если бы тарчион нервничала из-за того, что была замешана в заговоре против своего начальства, это, скорее всего, проявлялось бы по-другому.

С другой стороны, Дмитра была Красным Волшебником Иллюзии. Разве можно полагаться на её внешний вид, чтобы судить, была ли она обеспокоена по-настоящему или нет?

Наконец Самас вразвалку подошел к дивану, который был достаточно крепок, чтобы выдержать его вес, опустился на него, и Дмитра приготовилась начать.

— Господа, — произнесла она. — Благодарю вас за то, что уступили моей просьбе. В обычных обстоятельствах я не осмелилась бы возглавить собрание, в котором принимают участие мои повелители, но поскольку…

— Поскольку ты единственная, кто знает, о чем же, во имя Темного Солнца, мы собираемся здесь говорить, — оборвала её Лаллара, — это совершенно разумно. Мы понимаем и разрешаем тебе продолжать.

— Благодарю вас, Ваше Всемогущество. Я получила кое-какую неизвестную вам информацию, из которой следуют определенные выводы, и поэтому я обеспокоена, полна подозрений и озабочена благополучием нашего государства.

— Что за выводы? — спросил Самас, обмахивая лицо пухлой татуированной рукой.

— Что Сзасс Тэм убил и Друксуса Рима, и Азнара Трула, что он предал тэйскую армию врагам и солгал в докладе о вторжении рашеми.

Лаллара рассмеялась.

— Это просто нелепо.

— Если мы рассмотрим доказательства, Ваше Всемогущество, возможно, я смогу изменить ваше мнение. Можем ли мы начать с убийства Друксуса Рима?

— Определенно, — произнес Самас. — Это, кажется, самый быстрый способ развеять твои подозрения. Как я понимаю, убийца использовал магию воплощения, чтобы совершить задуманное.

— На его месте мы все могли сделать так же, — ответила Дмитра. — Пусть мы предпочитаем полагаться на заклинания собственных магических школ, но на самом деле каждый из нас владеет и множеством других заклинаний. Совершенно очевидно, что Сзасс Тэм, который повсеместно известен как самый умелый волшебник в стране, исключением не является. Моя догадка такова — он использовал именно эти заклинания только для того, чтобы бросить подозрение на орден Воплощения, а именно — на Азнара Трула, одного из своих врагов.

— Но Друксус не был его врагом, — возразила Ярпилл. — Он, как и все мы, был союзником Сзасса Тэма. У Сзасса не было никаких причин убивать его.

— Одна была, — ответила Дмитра. — Та, к которой мы ещё вернемся — привести общество в смятение. Я допускаю, что само по себе это недостаточный мотив для того, чтобы напасть на союзника, и пока что я не могу найти объяснение этому противоречию, но я могу доказать, что Сзасс Тэм не приложил для поисков убийцы всех усилий, как поступил бы любой мулан, которому нечего скрывать.

— И как же? — спросила Лаллара.

— У меня самая широкая шпионская сеть в стране, и Сзасс Тэм это знает. Годами она верно служила ему, и все же он фактически запретил мне использовать моих агентов, чтобы определить личность убийцы. Он сказал, что этим займетесь вы, госпожа Ярпилл.

Ярпилл сморгнула.

— Какое-то время я и правда пыталась. Для этого мы объединили усилия с Сзассом Тэмом, но наши предсказания не открыли нам ничего, и тогда он предложил мне заняться чем-нибудь ещё и заявил, что продолжит охотиться на убийцу другими способами. Я решила, что он имел в виду ваших шпионов.

— Все вышесказанное ничего не подтверждает, — возразил Самас.

Оглядевшись, он заметил выпивку и еду, лежащие на столе у стены, и сделал магический жест в том направлении. Бутылка взмыла в воздух и налила красное вино в бокал. Нож намазал мед на сладкий рулет.

— Верно, — произнесла Лаллара, сузив глаза. — Не подтверждает. Но я все же признаю, что эти факты довольно любопытны и соглашусь, что Сзасс Тэм — один из немногих, кто смог бы проникнуть в покои Друксуса незамеченным или подослать туда своего агента. Вдобавок мало кто, кроме него, мог бы помешать предсказаниям Ярпилл, особенно если он и правда был рядом, чтобы каким-то хитроумным способом не допустить, чтобы ритуалы прошли успешно.

— Также есть кое-что ещё, — произнесла Дмитра. — Сзасс Тэм принял меры, чтобы преемником Друксуса Рима были избраны именно вы, Самас Кул. Не сомневаюсь, что вы являлись самой подходящей кандидатурой на эту должность, но, все же, почему он так хотел, чтобы именно вы заняли её? Возможно ли, что причина частично кроется в том, что вы не питали к Риму особой любви, и — прошу простить меня за то, что позволяю себе делать выводы о вашем характере, — что вы не тот человек, который полностью посвятит себя расследованию убийства, а не увеличению собственного благосостояния, даже если это преступление стало оскорблением для Ордена Преобразования?