Николай Басов - Игра магий

Рыцарь понял, что разговор закончен, капитан умолк совсем. Вот только что же нужно было увидеть… И только тогда, по какому-то закону, о котором Сухром и представления не имел, он присмотрелся еще и лишь тогда увидел — оранжевую звездочку.

А закон этот был прост, как и все на свете просто, лишь понимать эту простоту иной раз бывает сложно. Если бы у рыцаря было побольше образования и он умел составлять правильные слова, он определил бы его так: чтобы разобрать и увидеть нечто невидимое, нужно быть с этим невидимым в сродстве, которого добиваются опытом и умом либо высокой удачей, что представляет собой почти невероятный вариант совпадений, продиктованных необходимостью самых общих, почти космических законов. Или даже — не почти…

Но он этого не знал и не умел, он лишь это почувствовал всей своей сущностью, всей душой, всеми способностями присутствовать в этом мире. Поэтому сказал, даже не Вилю, а скорее себе самому:

— Я вижу, она — там. — И указал рукой путь на оранжевое пятнышко, которое странным образом светило как бы через пласты темного горизонта.

Они шли почти правильно, лишь чуть, на четверть румба, не более, отклонились к югу. Виль что-то хрюкнул за спиной рыцаря, видимо, раздумывал, стоит ли вызывать команду, чтобы несколькими взмахами крыльев «убрать это расхождение», как говорили судоводители, или был доволен, что за последние дни сумел не слишком отклониться от однажды заданного курса.

На следующий день звездочка была видна и днем. Такого прежде не случалось, и Сухрому было непонятно — почему ее, эту оранжево-желто-красную искорку, не видит никто, кроме него. Вот же она, рядом… А еще, к тому же, как и прежде было, когда они подходили достаточно близко к тому месту, которое нужно было найти, наконец-то появился звук — гудение тяжкой басовой струны, словно бы звучащей над всей землей, во всем мире. Это порадовало рыцаря еще тем, что звук этот означал: после страшного ментального контакта с Госпожой он, Сухром од-Фасх Переим, уже совсем пришел в себя.

Странный это был день. Всех вдруг словно бы подстегнуло что-то, все почувствовали какое-то нетерпение, заторопились, заспешили… И всех без исключения, даже самых туповатых матросов из команды «Раската», переполняла уверенность, что этот переход закончен наконец-то и скоро все, ради чего они пришли сюда, на этот край мира, закончится.

А к вечеру они увидели город. Странно растянутый вдоль довольно широкой и какой-то неровной реки. В наступающих сумерках видно его было не очень хорошо, но какие-то пятна на нем, словно бы отражения не слишком высоких облаков, различить было возможно.

Рыцарь, перевесившись через борт, пробовал разглядеть, в каком именно месте этой горы строений светит оранжевая звездочка. Но против ожидания, она не стала ярче оттого, что они приблизились к месту ее гм… обитания, а оставалась такой же. И потому терялась между огнями… уже тут и там зажженных факелов, каких-то фонарей или даже небольших костров, на которых, как оказалось, местные женщины привыкли готовить ужин. Разумеется, костров было побольше во дворах небогатых домов, а то и в бедных районах города. Зажиточные улицы светились цивилизованными фонарями и светом окон, как всегда бывало на юге — выходящих лишь во внутренние дворики, окруженные стенами построек или довольно высоких оград. Сухром крикнул капитану:

— Виль, как называется этот город? Ведь у тебя должны быть какие-нибудь карты, ты должен знать хотя бы название…

— Мои карты, сэр Сухром, — он едва ли не впервые так назвал рыцаря, — закончились обрезом еще перед горами, которые мы миновали три дня тому… А лоции тут и вовсе бесполезны.

— Что это значит, капитан? — поинтересовался в свою очередь Плахт.

— Это значит, генерал, что никто из наших здесь не бывал. — И он повторил еще раз: — Не ходил прежде никто из наших сюда. Идем по наитию, и все дела.

— М-да, — промычала Крепа негромко, но так, что ее все равно услышали все на кораблике, — сложна у нас задача. И легче не становится.

Город был не мал. Пожалуй, в нем обитало не менее сотни тысяч жителей. Даже странно становилось, что такой город неизвестен путешественникам настолько, что никто даже гадать не пытался, как он может называться. Внезапно, пережив это общее для всей команды рыцаря, всех его подчиненных впечатление, Плахт проговорил:

— Интересно, а вот зачем они тут порт устроили? Почти наверняка где-то впереди есть же пороги. Может, и непроходимые, а эти тяжкие корабли, что стоят тут у пирса, если это можно так назвать, наверняка через них не перенесешь.

Ему ответила Крепа:

— Я на море родилась, генерал, а все же знаю… Есть такой способ: пороги не преодолевать, а перебрасывать только груз. И дальше, ниже этих порогов, если они есть, конечно, пойдут уже другие корабли, может, с другими командами. Хотя, я слыхала, арматор в таких цепочках чаще всего бывает общий.

— Да, это возможно, если участок реки, который следует проходить, достаточно велик, тогда — да, это целесообразно, — согласился Плахт.

Они с циклопой, после всех разговоров о военной истории, если и не подружились пока, то начали определенно друг другу симпатизировать. Хотя еще пару недель назад ни он, ни она не могли себе и представить такую вот дружбу. Чтобы прояснить для себя ситуацию полностью, рыцарь снова спросил, прошагав на ют к капитану:

— Прежде ты колдовал, чтобы сделать корабль невидимым. Почему на сей раз?…

Договорить он не успел, капитан его понял и хмуро прервал:

— Не выдержу я нового колдовства, рыцарь. Слишком мало времени прошло после того, как мы тогда с бурей… расстарались. Поэтому я советую тебе здесь провернуть все быстренько и… уходить прежде, чем местные, предположим, орду пегасов на нас погонят.

— Почему ты думаешь, что у них тут ездовые пегасы имеются?

— Не зря же наши сюда не суются! — почти взорвался Виль, оказывается, у него гуляли нервы. — Значит, есть тут что-то, что может оказаться опасным для «Раската».

— Пожалуй, — согласился рыцарь. — Тогда так. Датыр! — Оруженосец вырос перед ним в строевой стойке. — Ты останешься тут, держи оружие под рукой. И никаких споров… — Он заметил, что оруженосец собирается возражать, и твердо решил этого не позволять — на этот раз, по крайней мере.

Виль неожиданно произнес — все так же — взвинченно и тревожно:

— Здесь, рыцарь, проще всего будет тебя с остальными подобрать над рекой. Ты подумай об этом, когда станешь планировать возвращение на борт.

— Над рекой «Раскат» только слепой не заметит, — подумал вслух Датыр.

— Нам-то что? — рявкнул на него капитан. — Мы уже уходить отсюда будем.