Олег Бондарев - Рыцарь понарошку

– Да, – радостно воскликнул Пижон. И почему он так же с тем шахтером не сделал? – Теперь можно и бежать, – и, ухватив зуб Треста, вампир первым бросился к выходу.

За ним, не теряя времени даром, устремились Вал с Фэтом.

В коридоре их нагнал страшный рев Треста:

– Проклятие! Мой зуб!

– Похоже, самое время Переноситься, от греха подальше! – сказал Валентин на бегу.

– А ты чего, волшебник? – оживился Фэт. – Ну, ты чуток потерпи, ладно? Сейчас только Око возьмем и тогда… О, а вот и оно! – рыцарь стремглав бросился к лежавшему в трех шагах впереди чудодейственному камню.

А дракон уже, похоже, нырял в тоннель. Рев стал много громче и ближе:

– Убью!!!

– Переноси! – воскликнул Фэт, падая на Око всем телом.

Валентин зашептал под нос заклинание. Слишком медленно… не успеть…

Фэт с ужасом видел, как несется к ним раскрывший пасть дракон. Всего доли секунды разделяли их…

И тут мир вздрогнул и перевернулся. Рыцарь на мгновение зажмурился, а когда открыл глаза, вверху было пасмурное ноябрьское небо.

Рядом лежал Пижон. Он, как и Фэт, еще не до конца поверил в невероятное спасение.

Валентин стоял чуть поодаль.

– Приехали! – объявил он, поймав взгляды спутников. – Бурретаун! – Ангел махнул рукой вправо.

Фэт повернул голову и увидел столицу. Как и в первый раз, ее красота заворожила герцога Ростисского, не позволяя шелохнуться.

Почему-то вспомнился тот день, когда они стояли – меньше недели назад! – с Шаманом под кронами вязов и с холма наблюдали чудо древних архитекторов. Глупо вспоминать то, что было совсем недавно. Но лес опасен, и черт его знает, как там Шаман? Он парень, конечно, хороший, но со своими тараканами в голове. Мог и по шапке получить от какого-нибудь Деда Мороза – сам Шаман хилый, а деды – они разные бывают!

Рыцарь и не заметил, что до сих пор лежит с открытым ртом и все так же восхищенно созерцает Бурретаун.

– Вставай давай, Фэт, – вампир помог герцогу подняться. – Холодно на траве жухлой валяться – декабрь уже на носу!

– Чепуха, – со знанием дела сказал рыцарь, отряхивая испачканные грязью штаны. – Я вон, на турнире, дня четыре назад, в одних трусах бился – и ничего!

Вал с иронией покосился на Пижона, но тот ничего не сказал.

– Вы в город идете? – спросил Фэт, поднимая лежащее на траве Око.

– Нет, нам в другое место, – покачал головой Пижон.

– А, ну тогда бывайте! – рыцарь уже развернулся, чтобы уйти, но вампир окликнул его:

– Фэт!

– Что такое? – нехотя развернулся герой. В мечтах он уже сидел в королевской кухне и пытался затолкать огромное яйцо (читай Око) в достаточно небольшой котелок.

– Я… это… За мной еще один должок…

– Да будет тебе, дружище! – отмахнулся, как от назойливой мухи, Фэт. – Если бы не твой друг-волшебник…

– Валентин, – кивнул ангел.

– Очень приятно… Так вот – если б не он, беседовать бы мне сейчас не с вами, а кишками дракона!

– Да будет тебе…

– Все! Мы – в расчете! Ты, вместо того, чтобы о долгах своих думать, лучше скорее становись человеком! Так что, как станешь, сразу приезжай ко мне! Мы с тобой по пиву купим, посидим, побеседуем… – Фэт подмигнул вампиру и вразвалочку пошел к городским воротам.

– Забавный парень! – хмыкнул Валентин, глядя рыцарю вслед. – Вроде простой, а как легко спас тебя от проигрыша! Мне такой способ даже в голову не пришел!

– Да он и в прошлый раз меня выручил, – сказал Пижон рассеянно. – Хорошо, что ты его вытащил.

– Я же ангел, не забывай! – фыркнул Странник.

– А с тем егерем ты обошелся не слишком по-ангельски…

– Если бы я не высосал его Сток, мы бы сейчас вместе с твоим приятелем тряслись в желудке у дракона! – парировал Вал.

– Ну, хорошо, хорошо. Ты всех спас!

– Да при чем тут это?!

– Но ты же ангел!

– А ты – вампир!

– И что?

– И то!

– Да иди ты!

Вот так, обмениваясь пустыми репликами, друзья и пошли к землянке Хорхиуса.

И никто из них уже не видел, как Фэт бьет морды стоящим на входе стражникам: бедолаги посмели сказать, что без грамоты взъезд запрещен даже герцогу.

В логове Крылана было немного мрачно, но просторно и свежо. По крайней мере запах сырости не так сильно бил в ноздри.

С другой стороны, крик Смотрящего вряд ли можно было назвать «бальзамом для ушей»:

– Маску?! Да из-за твоего дурацкого задания они все, – он махнул рукой в сторону тролля, с безразличным видом стоявшего у выхода из логова, – передохнут!

– И ничего нельзя сделать? Разве нет другого способа им помочь? – воскликнула Элви. Перепалка с Крыланом длилась уже не менее получаса, а он все не уступал.

– Почему же? Есть! Давай просто их убьем! Тогда им не надо будет мучиться! Охотно верю, что Лабиринт за пять веков мог надоесть любому.

– Но зачем Бинбо Маска? Зачем он шлет тебе еду, питье, если знает, что до возвращения в Астрат он все равно не доживет!

– Ну, почему же? Он ведь не просто клоун, а самый настоящий маг… Ганрич, ты не мог бы оставить нас минут на десять? – попросил тролля Крылан.

Верзила кивнул и вышел.

– Так вот, он – маг. Причем – Великий. Уж я в этом толк знаю! Только ему под силу было скинуть путы Исхода, а потом одеть их на собственные плечи вновь.

– Что? – не поверила ушам Элви. – Он что… сам решил Изойти?

– Да, – мрачно сказал Крылан. – Все на самом деле гораздо проще, чем может показаться… В твоих глазах – вопрос: зачем клоун снова оплел себя путами Исхода? А ведь ответ – проще не бывает! Бинбо не протянул бы в новом, «очищенном» мире и дня. Потому что стал бы единственным орком среди людей. Даже больше – единственным НЕчеловеком. Даже его Маска не спасла бы от вил самых обычных крестьян. Не говоря уже о настоящих воинах. По этой же причине сидящие в Лабиринте орки, эльфы, тролли не могут выйти на поверхность, хотя подземные катакомбы давят на мозг. Их мучают нестерпимые мигрени, но они терпят… Из-за того, что все еще верят в счастливый Исход в мир себе подобных. Ведь орки, эльфы, гоблины и прочие нелюди вовсе не в Великое Никуда отправились. Мне даже порой кажется, что кто-то нарочно отделил вас, людей, от них. Мелкие сошки, вроде фрогулов, дроверов и прочих в расчет не идут. А шахтеры с егерями и горцами – скорее люди, чем гномы, эльфы или тролли. Вот такая вот история, Элви. Может, и слишком запутанная, но правдивая. Единственное, что я до сих пор понять не могу, это как удалось неизвестному нам существу разделить так четко людей и нелюдей.

– Но… – убедившись, что Смотрящий закончил, подала голос Элви. Слова давались с трудом, потому что волшебница еще не до конца пришла в себя после шока: выходит, даже в Академии не знают на стоящей правды? Или просто не хотят говорить? – Почему же Ганрич с приятелями все еще живы? Они же – не маги?