Алина Илларионова - Оборотни Его Величества

— Лошадь у вас отличная. Как звать? — Кукушонок потрепал животное по холке.

— Вообще-то, Филин — боевой конь, — вспомнив давнее, смешное и грустное, Вилль улыбнулся. — А скажи-ка, Вистас, как вы провели дежурного?

— Да просто! Подсыпали ему слабительного за ужином, так он, болезный, избегался. Коридор весь вечер был пуст.

— Н-да. Одна моя знакомая пришла бы в восторг… А кто из вас чревовещатель?

— Не я, клянусь, — мальчишка хитро прищурился, дескать, не солгу, но и друга не сдам. — Господин Винтерфелл, это не всё. Я хочу отчитаться за прогулы.

Кукушонок не назвал конечной точки маршрута, храня загадочное молчание, поэтому ехали от перекрёстка к перекрёстку. Мощный тяжеловоз томно пофыркивал в круп резвой университетской кобылке, вилявшей хвостом почище иной секретарши, так что темп держали хороший. По пути выяснилась пара приятных учителю мелочей. Оказывается, безродный Вистас и аристократ Даз ещё с училища не разлей вода (причём, граф не против брать сиротку на семейную охоту!), и именно они первыми предложили повиниться, дескать, дело чести. Увы, остальные энтузиазма не разделили, испугавшись, что взбешённый преподаватель нажалуется ректрисе, и та велит родителям разобрать детишек по домам. Спорные вопросы привыкли решать голосованием. Двое парней не знали, что предпринять, когда помог «нечет», выпавший Дазу. К слову, это было совпадением. «За девчонку он вступился», — хмуро пояснил Кукушонок, и Вилль понял: Вистас найдёт их и поодиночке отметелит по приютским правилам. В чудом не проломленную голову Даза прокралось озарение, и мальчик предложил использовать случай, чтобы подстегнуть остальных. Результат налицо. Что ж, по крайней мере, студиозусы в безопасности, хоть одному из них пришлось заплатить здоровьем…

Думая о мальчике, Вилль опять вспомнил брата. Дан тоже в своё время пострадал от невежественных простаков, не знакомых с правилами дуэли и привычных бить скопом. Но как же это страшно — оказаться прижатым к стенке орущей, машущей кулаками толпой. Пропавший братишка, убереги тебя Пресветлая от любых опасностей!

— Не забывайте, что она только-только заговорила, — предупредил Кукушонок на пороге женского приюта имени святого Филогрина Утешителя.

Как и в львиной доле подобных заведений, здесь всё дышало бедностью, но бедностью труженической. Доски пола потемнели от времени и нещадно скрипели, зато были тщательно вымыты, а у дверей, над которыми висели деревянные треуглы, лежали чистые половички, связанные из грубой некрашеной шерсти. Пахло щёлоком, воском и можжевельником. Свечи экономили, и в коридоре царила полутьма, но мрачной она не казалась. Скорее, домашней вечерней. Услышав стук дверного молотка, а затем голоса в коридоре, малышки повысовывали из комнат любопытные носы, однако мать-настоятельница, принимавшая гостей, шикнула, спугнув девочек как мышек.

— Дарёна сейчас занята, и не стоило бы отвлекать её от работы, — немолодая женщина в серой рясе нахмурилась.

— Прошу вас, это ненадолго, — заверил её Вилль.

Настоятельница недовольно поджала губы, но всё же, кивнув, жестом пригласила следовать за собой. Аватар разглядывал паутинки трещин в серой краске, оплетавшие углы, некогда белёный, а сейчас пожелтевший от свечного чада потолок и думал о том, что сам мог оказаться в подобном месте, если бы Берен не рискнул усыновить волчонка. Но, скорее всего, уникальный экземпляр передали бы в лабораторию типа ЭКЗО. На верную медленную смерть.

Из-за двери кладовки, к которой настоятельница привела посетителей, тонкий голосок старательно выводил:

Месяц, месяц, золотые рожки,

Звёзд насыпь мне полные ладошки…

Знакомая песня. Маленькая дочь птичницы Радда так любила петь её дяде капитану. Вилль ответил машинально:

Звёзды, звёзды, звонкие медяшки,

Я куплю весёлого барашка…

Строгая провожатая кинула сердитый взгляд на злостного нарушителя дисциплины.

Наступила тишина. Пугливое молчание ребёнка, застигнутого за любимым, но неправильным с точки зрения взрослых, занятием, вроде плетения венков вместо того, чтобы рубить одуванчики в корм скотине.

Настоятельница, отворив дверь, прижала палец к губам:

— Ноченькой — тсс… Не то крыски услышат и покусают непослушную девочку.

Дарёна потупилась в пол, словно ожидая нашествия крыс-оборотней. Она не была похожа на Радду. Совсем не похожа. Длинные волосы серебристым дождём окутывали высокую для восьми лет хрупкую фигурку, в серых глазах сочетались упрямство и нежность, с какой она глянула на Кукушонка. Красавицей вырастет.

Вилль заставил себя улыбнуться. Эстель родилась аватаром, но такой — гордой да ласковой — он её и запомнил, правда, сестре тогда было шесть. Семь ей уже не исполнилось.

Едва матушка удалилась, напоследок напомнив всем троим притчу о лентяе, которого справедливый и мудрый Иллиатар обратил в ослика перевоспитания ради (к слову, бедный парень так в ярме и помер), как Дарёна бросилась мальчишке на шею, едва не запнувшись о развязанный мешок с просом. Судя по ведру, почти до краёв наполненному чистым зерном, и банке с жучками, гнев Божий девочке не грозил.

— Это — господин Винтерфелл, — представил спутника мальчик, чуть смущённо разжав объятья.

— Ну, здравствуй, Дарёна.

— Здравствуйте, — пытливый взгляд серых глаз пробежался по лицу аватара и скользнул за плечо. — Вистас говорил, что у вас есть крылышки. Правда-правда?

Кивнув, Вилль развернул серебристые полотнища, насколько позволяло пространство тесной кладовки, однако девочка, вместо того, чтобы восхититься, как и подобает любознательному ребёнку, в ужасе схватилась за щёки:

— Дядя, кто ж с вас пёрышки-то общипал?

Кукушонок сдавленно хрюкнул.

— Да никто! — умилился «ощипанный». — Просто я забывал их чистить и поэтому облез.

— Жалко… Вы на божьего посланника с образов похожи, только крылья у них лебединые. Хотя летучих мышек я тоже люблю… да и у посланников тех глаза больно сердитые. А у вас грустные.

Дети… Всё-то они видят сердцем, а не разумом.

— У тебя тоже грустные. Скучаешь по тёте?

— А можно погладить? — аватар кивнул, и девочка, погладив крыло, зажмурилась от восторга. — Тёпленькое, а шёрстка как у мышки. Матушка Улита зря пугает, я крысок не боюсь. Хотела поймать себе одну, только они быстро бегают.

— Ну-у, наверное, матушка Крыса тоже пугает своих крысят маленькими девочками.

— Вы так смешно говорите! — хихикнула малышка. — А у вас дочка или сын?

— У меня никого.

— Страшно, когда никого.