Гай Юлий Орловский - Ричард Длинные Руки — князь

Приподнявшись на цыпочках, она звонко чмокнула меня в край нижней челюсти, не дотянувшись до щеки.

Я тоже поцеловал ее в обе щеки и спросил дружески, но с отмеренной степенью настойчивости:

— Леди Элинор, что-то стряслось?.. Я давно не враг, забыли?

Она тряхнула головой, отводя взгляд, затем принужденно засмеялась и сказала нервно:

— Да, от вас скрываться бесполезно, уже знаю.

— Так что же?

— Меня беспокоит, — ответила она со злой решимостью, — как вы попадаете в замок. Где-то моя защита оказывается бессильной! Это, знаете ли, раздражает.

— У вас хорошая защита, — похвалил я, — только я, знаете ли… даже не знаю, не обидит ли это вас…

— Говорите, — велела она. — Вы меня достаточно наобижали в недавнее время, так что теперь это так, пустячки.

Я взял ее под руку, она вынужденно пошла со мной обратно в донжон, а я наклонился к ее уху и сказал доверительно:

— Просто я и как чародей сильнее. Только и всего.

Она взглянула на меня почти с ненавистью, прикусила губу.

— Но почему? — Голос ее показался мне похожим на змеиное шипение. — Почему вам дается так легко, а я продираюсь с таким трудом? Даже Дженифер меня обгоняет!

— У меня способности, — пояснил я скромно. — У кого-то к музыке, у кого-то к математике, у Мартина вон к рукопашному бою, а у меня… вообще-то ко всему, я ж талантливый и ваще… Но не огорчайтесь, леди Элинор! К цели всегда быстрее приходит черепаха, что ползет хоть и медленно, но упорно, а не быстроногий заяц, что то и дело останавливается, чтобы морковку выдрать из грядки или полежать на солнышке…

Она сказала сердито:

— Не хочу быть черепахой! Я женщина.

— Значит, — сказал понимающе, — зайчик, что предпочитает спринт. Зато, леди Элинор, у вас такие сказочные богатства волшебных вещей, что вы обязательно вот-вот на что-то наткнетесь особое… только не обожгитесь, а то бывает…

Она насторожилась, бросила на меня быстрый взгляд.

— Что бывает?

— Может убить, — сказал я, — а может и вообще сделать совсем ужасное…

— Что еще ужаснее?

— Превратит в старуху, — сказал я с глубочайшим сочувствием. — Необратимо!

Она сердито вырвала у меня руку.

— Могли бы и не говорить такие ужасы!

— Как наш Уэстефорд? — спросил я. — Даже боюсь о нем интересоваться…

Она отмахнулась:

— Старое дерево дольше скрипит. Что ему сделается, только и того, что на башню уже не поднимается, ноги не те. Зато в подвале у него полный порядок.

На пороге я оглянулся.

— Что-то охраны совсем мало. Не боитесь, что захватят?

Она посмотрела на меня в удивлении:

— Кто? Я охраняю чарами лучше, чем все часовые. А люди — кто ушел с герцогом, кто вернулся к мирному труду, а последние сейчас уехали в глубину Брабанта.

— Что-то случилось?

— Задержка налогов, — объяснила она. — Так объяснили, я не влезала в эти мелочи. То ли недоплачивают, то ли вообще перестали платить, ссылаясь на какие-то трудности.

Я с неудовольствием оглядел пустой двор.

— Все-таки я не стал бы надеяться только на ваши чары. Сейчас вас может захватить любая шайка разбойников, у кого есть нужные амулеты.

Она передернула плечами:

— Вы прошлись такой железной метлой, что от вас тогда бежали даже Его Величество вместе со свитой. Какие еще разбойники?

Я поежился.

— Да, я был крут… И безрассуден.

Она усмехнулась:

— Меня тогда здесь еще не было, но мне с великим удовольствием пересказывали несколько раз. Впервые Его Величество столкнулся с таким неожиданным отпором.

— А где Дженифер? — спросил я.

— Они с Уэстефордом, — ответила Элинор. — Я же говорю, она так усердствует, что скоро меня обгонит! Позвать?

Мне почудилась ревнивая нотка в ее голосе.

— Не стоит, — ответил я. — Пусть заканчивают, что они там затеяли. Лишь бы планету не взорвали.

Мы прошли холл и поднялись на второй этаж, леди Элинор поинтересовалась:

— Вы, наверное, проголодались? Я велю принести что-нибудь?

Я покачал головой:

— Незачем. Раз мы пообедаем только вдвоем, нам хватит и своих чародейских сил.

Я отодвинул для нее кресло, усадил учтиво и сел не с противоположной стороны, а сбоку, подчеркивая, что никакой официальности, мы же теперь семья.

Она с вымученной улыбкой смотрела, как на столе возникают блюда с самыми изысканными кушаньями, а половина из них вообще что-то невероятное, выдернутые из некоего волшебного мира.

— Ну вот, — проговорила она слабым голосом, — добивайте меня, добивайте…

— Ну почему же, — возразил я. — Так стараюсь услужить Вашему Величеству!

Она откинулась на спинку кресла, на лице неодобрение странной шуточки.

— Вы о чем?

— О предстоящих выборах короля, — сообщил я. — Вы не знали?

Она отрезала почти с враждебностью:

— Я не понимаю ваших шуточек!

— Какие шуточки, — сказал я. — Как вы знаете, прогресс требует смены кровавого режима, запятнавшего себя жестокостью, распутством, коррупцией, сомнительными сделками, неисполнением обещаний, срывом сделок, прижиманием вольностей дворянства… и еще много чего, не буду вдаваться в подробности за столом, они ужасающи и омерзительны, просто тошнотворны, даже блевать хочется, до чего все мерзко, гадко и все прогнило… Да вы кушайте, леди Элинор! Это мясо просто тает во рту. А какой чудесный сыр…

Она взяла тончайший ломтик сыра двумя пальцами, но произнесла с усилием:

— Сэр Ричард, вас куда-то занесло.

— Это все мои крылья, — сказал я виновато, — в свободный полет просятся, а я их так жестоко. Поэтическая натура я, а меня зовут департаментом управлять!.. Десять тысяч курьеров, но я упираюсь, не иду. В общем, за власть в королевстве сейчас отчаянно и бескомпромиссно сражаются три влиятельные силы. В ход идут все нечестные приемы, подкупы, шантаж, опорочивание противников, тайные убийства, пытки, угрозы, похищения… в общем, привычная предвыборная борьба. И вот это попробуйте… я же для вас старался, из шкуры лез!

Она брала ломтики мяса, сыра, рыбы, все по одному, в ней больше исследователя, чем лакомки, спросила хмуро:

— Что за силы? Ничего не понимаю.

— Одна сила, — объяснил я, — Кейдан, он все еще надеется сохранить трон. Вторая сила сидит перед вами и ухаживает за вами в надежде получить ваш голос. Леди Элинор, к пирожным пока рано, отведайте той дивной рыбы!.. Третья — герцог Валленштейн Брабантский…

Она охнула, глаза стали как блюдца, а хорошенький ротик открылся в изумлении, показывая ряд белых и блестящих, как жемчуг, молодых зубов. Ломтик рыбы в ее пальцах коснулся губ и пошел опускаться обратно.