Елена Хаецкая - ОЗЕРО ТУМАНОВ

— Если даме это угодно, пусть ночует у сира Врана, — отрезал сир Ив. Он не желал обсуждать со своим оруженосцем ни дядю, ни его возлюбленную.

Для Ива по-прежнему оставалось загадкой: был ли сир Вран тем самым воином, которого спасла корриган, или же в видении речь шла о ком-то другом? Вран и Гвенн очень хорошо подходили друг другу, они выглядели довольными и вполне счастливыми.

Снова и снова Ив вызывал в памяти то видение. Но он, к глубочайшему своему сожалению, не мог больше узнать лицо спасенного воина. Зато Анку в образе бродяги он видел все лучше и лучше. В конце концов, Ив перестал об этом думать. Следовало оборвать мысли прежде, чем образ Анку станет чересчур настойчивым и прежде, чем Ив начнет считать происходящее дурным знаком.

Так что все шло своим чередом, и так минули две недели. Гвенн почти не разговаривала с Ивом. Юноша явно перестал представлять для нее интерес. Ничего не поделаешь — корриган была капризна, и сама в этом первая же признавалась. А сейчас ее каприз заключался в том, чтобы принимать ласки от сира Врана и по целым дням либо кушать — поесть она любила! — либо кататься верхом. Лошади обожали Гвенн и возили ее, как она хотела, то галопом, то шагом, то танцующей рысью. Иногда она брала на руку охотничьих птиц, и они никогда не царапали ее запястья, хотя Гвенн не пользовалась рукавицами.

Она могла уйти далеко на мельницу и опустить руки по локоть в воду, и маленькие рыбки проплывали у нее между пальцами, щекоча чувствительную кожу. Однажды Ив собственными глазами видел, как Гвенн подобрала упавший цветок, приложила его к ветке — и он прирос к прежнему месту, как будто никогда и не срывался.

Там, где она проходила, люди начинали улыбаться, дело спорилось, и в котлах все закипало. И это служило верным знаком того, что у корриган доброе настроение.

Поэтому сиру Иву и не хотелось уезжать из замка. Гвенн погрузила Керморван в бесконечный праздник, тихий, пропитывающий собою все бытие, готовый, казалось, длиться вечно…

Но время приспело, король Англии высадился в Нормандии, и вымпел Керморвана должен находиться в войсках Эдуарда, — это было решено и будет исполнено.

Книга вторая

СУМЕРКИ

Глава первая

ПО ДОРОГЕ К СОММЕ

Когда Ив уехал, сопровождаемый всего лишь одним оруженосцем, глуповатым Эрри, сир Вран хлопнул себя по ляжке и поздравил с успехом: «Эсперанс, старый дурак, заморочил мальчишке голову — что ж, в добрый путь! Мне оставалось лишь прийти на готовое и довести до совершенства бесполезную бирюльку, называемую "рыцарем". Вряд ли мальчишка вернется из похода. А когда мы получим известие о его гибели, Керморван уже будет в моих руках. Здешний люд привыкнет видеть во мне господина. Остальное обеспечит мне корриган. Нужно лишь следить за тем, чтобы она не ушла, а такая задача мне, полагаю, под силу».

Ив ехал молча, лес обступал его. Иногда юноше чудилось, будто он слышит, как шумит река, но дорога погружала его все глубже в чащу, и никакой реки впереди не виделось.

Эрри тащился сзади на гнедом меринке. Конь у Ива был белый, с забавным коричневато-серым пятном на лбу. Ив любил этого коня и звал его Единорогом, потому что, как мечталось юноше, пятно это было ничем иным, как следом от рога. «Он бы вырос и был длинным и острым, как у всех прочих единорогов, — уверял юноша, — просто мой конек родился в Керморване, а не на берегах волшебного Озера Туманов, в этом вся причина».

Шум невидимой реки сделался наконец таким громким, что даже Эрри насторожился. Приблизившись к своему господину, он негромко произнес:

— А вы слыхали это?

Сир Ив, не оборачиваясь, бросил:

— Молчи, Эрри, не смей заговаривать со мной.

Эрри послушно замолчал.

Он был лет на семь старше Ива и потому он считал себя куда более опытным человеком. Если бы Эрри сказали, что жизненный опыт измеряется не кружками выпитого сидра и даже не числом быстрых, как укусы, девичьих поцелуев, он бы страшно удивился.

Ив спешился, привязал Единорога и сошел с дороги. Он ступал очень осторожно, как будто боялся что-то спугнуть. Эрри замер, верхом на гнедом: он не знал, как поступить, чтобы не навлечь на себя хозяйского гнева — то ли последовать за сиром Ивом в чащу, то ли ждать его здесь.

Ив разрешил его сомнения, окликнув:

— Эрри, иди сюда!

Эрри тотчас спрыгнул на землю и бросился на голос, спотыкаясь о какие-то невидимые в траве коряги.

— Смотри.

Ив показывал на темный провал, зиявший среди камней и густых зарослей папоротника. Там, в самой глубине, бурлила и кипела вода — она-то и шумела в лесу.

Эрри встал на колени, заглянул в темноту. Оттуда плеснуло выдохом старого погреба.

Эрри поднял голову, взглянул на задумчивое лицо Ива.

— Я не понимаю, — сказал оруженосец, — для чего мы здесь, мой господин?

— Разве ты не хотел это увидеть? — удивился сир Ив.

— Увидеть что?

— Это «темный глаз», место, где подземная река выходит на поверхность, — объяснил сир Ив. — Я слышал о нем, но никогда здесь прежде не бывал… Мой дядя прав: подобное путешествие необходимо для рыцаря.

— А для оруженосца? — пробормотал Эрри.

К счастью, сир Ив его не расслышал.

— Сюда привозили любовников королевы Дахут, когда она пресыщалась их ласками, и сбрасывали вниз, — продолжал сир Ив. — Тела уносило в море. И в конце концов убитых стало так много, что души их закричали громко, очень громко, и Бог услышал этот крик…

— Полагаю, они кричали и раньше — ну, когда их бросали в яму, — заметил Эрри.

Сир Ив покачал головой:

— Когда кричит тело, его почти никто не слышит. Но когда вопит кровь убитого, весь воздух наполняется болью. Кровь, Эрри, особенно человеческая и пролитая неправедно, — она страшно кричит, кричит…

Молча они вернулись на дорогу и снова сели на коней. Каждый думал о своем: сир Ив — о кричащей крови и о воздухе, наполненном болью, а Эрри — о том, что юный его господин — умалишенный, коль скоро рассуждает о подобных вещах.

Долгое время ничего не происходило: везде они видели толстые стволы и густые заросли кустов и папоротника; затем отдельно лежащие валуны начали как бы сближаться, срастаться боками, превращаться в сплошные скалы, и вот уже путники слышали, как шумит впереди море.

— Мы заночуем на берегу, в поселке, — сказал сир Ив. — Там есть постоялый двор.

Эрри пожал плечами, не решаясь произнести ни слова. Сир Ив частенько ставил его в тупик, и при одной только мысли о том, что придется провести рядом с молодым господином не один месяц, Эрри делалось тоскливо.