Вероника Горбачева - Сороковник. Части 1-4

— Это, конечно, прокатит, когда лошадка согласная да приученная, — поясняет Лора. — Всё, красавчик, слезай, да помоги Ванессе на первый-то раз.

Васюта только вздыхает. Ерошит мне волосы… да что за привычка у него, честное слово!

— Ну, иди, лапушка, не задерживай их.

И срывается с места. Похоже, прощаться он не любит.

— Давай, — подставляет Лора локоть. — А то ишь, всё вокруг её обхаживают… В дороге таких кавалеров не будет.

Кое-как с Аркашиной помощью я всё же забираюсь к ней. Оборачиваюсь: а как же Аркадий? Он с нами?

— Я догоню, — друид улыбается. — Нору здесь оставлю, а то перегреется.

Лора с места пускает лошадку в галоп, да так шустро, что я едва не заваливаюсь.

— А, извини, — бросает она, — отвыкла я от необученных, в наших-то краях все в седле с малолетства. Ты напомни, если снова забуду, не стесняйся.

Я не стесняюсь, но уж больно ощутима разница между комфортным дамским седлом и не слишком узкой лошадиной спиной, на которой сидишь, непривычно раскорячившись; хорошо, не на самой спине, кусочек потника мне всё же достаётся и я хотя бы не соскальзываю. Но трясёт ощутимее; вот когда я по достоинству оцениваю деликатные уроки сэра Майкла!

За дорогой следить некогда, всё внимание уходит на то, чтобы удержаться. Отмечаю лишь, что проезжаем оба Кольца и двигаемся на выход из города.

— Дальше целый квартал — казармы и конюшни, — поясняет Лора. — Причём, всехние: и мои, и русичей, и рыцарей, и местных стражников…

— А они есть? — удивляюсь я.

— Рыцари или стражники? Про кого спрашиваешь? Все есть. Ах, да, ты ж сидишь у своего медведя безвылазно, свету белого не видишь. Завтра устрою тебе экскурсию по всем злачным местам.

Мы въезжаем в широкие ворота; по громадному двору копытами взрывают песок нетерпеливые лошадки, такие же невысокие и крепкие, как под Лорой, только все — гнедой масти. Между ними носятся, гомонят, хохочут, переругиваются десятка полтора девиц совершенно разномастных, разновозрастных, горластых, грудастых, нехилых таких… Лора складывает два пальца колечком, закладывает в рот и оглушительно свистит. Девицы с лошадками молниеносно разбиваются по парам, и буквально через минуту вместо сумасшедшего дома перед нами — шеренга воинственных амазонок. Никаких разговорчиков, хихонек-хаханек, строй выдержан, все — по стойке «смирно».

— Дисциплина у тебя, однако, — шепчу Лоре.

— А то, — тихо отвечает. — Без этого нельзя. Только дай слабину почувствовать — на шею сядут. — Отсалютовав подчинённым, распоряжается: — Катерина, подбери из запасных лошадок посмирнее, у нас гостья из новеньких, к седлу непривычная. И, чур, зубы никому не скалить, ещё вчера сами такие были!

— Так кого вывести? — спокойно спрашивает махонькая девушка. Лет ей все двадцать, а вот росточком не вышла, и даже её мирная коняшка кажется под ней едва ли не Чёртом. — Там остались Веснушка да Ванесса.

Я чувствую, что краснею. Лора подавляет смешок.

— Давай Веснушку.

Кое-как под любопытными взорами слезаю. Ох, сойдутся ли мои ноги вместе или нет? Пока сходятся… Мне подводят аккуратную лошадку немногим выше Лютика и знакомят. Мы друг другу явно нравимся. Глажу её по тёплой шее, вскарабкиваюсь в седло, к собственному изумлению — не так уж и неуклюже. Всё-таки пятидневная практика что-нибудь да значит.

— Вот девочки, знакомьтесь, — начинает Лора, и странным голосом добавляет: — Это… Ванесса.

И все, не таясь, ржут во весь голос. Вместе со мной.

Сборы оказываются недолги, амазонки только Лору и поджидали, чтобы сорваться с места. Поэтому уже минут через пять мы выезжаем на самые окраины города. По дороге я откровенно любуюсь девушками. Всадниц под Лориным руководством общим числом четырнадцать. На лошадях их рост немного скрадывается, и, несмотря на кажущуюся разность, есть в них что-то неуловимо общее. Вместе с хихоньками они оставляют за спинами и легкомысленность, свойственную нашему полу: лица серьёзны, если не сказать — суровы, сосредоточены. Они разделены в две группы: семь лучниц, семь копейщиц… впрочем, это у них не копья, а дротики.

— Фуризонки? — уточняю у Лоры, кивая на вторую группу.

— Молодец, соображаешь. Они. С тяжёлыми копьями и пиками я уже давно не работаю. Больно часто гибнут девчата, они ж открыты. Тяжёлую бронь не наденешь, сковывает, а нам быстрота движений нужна, иной раз доли секунды от смерти отделяют, потому и доспех приходится облегчённый носить. Всё ж не мужики мы… А дротик в одной руке — это плюсом щит в другой. В моей школе — дротики, лёгкий щит, лёгкая броня, развитие уклонений. Так что девчата у меня вертятся, как вьюны на сковороде. Хорошие девочки, — с гордостью добавляет она. — Половина новеньких, остальные — постоянный состав. А ты думала, только зелень набираю? У меня, как у Македонского, каждый новенький под присмотром ветерана. У меня ж таких отделений не одно, а четыре, собой-то все дырки не заткнёшь, вот я и распределяю ответственность. И в обучении также: я по одному навыку каждой новенькой ставлю, а уж остальные — мои ветеранши натаскивают. Вколачиваем от души, не сомневайся.

Мы минуем последнее вдоль дороги здание, пересекая виртуальную границу города, и Лора внезапно даёт отмашку. И все девахи одновременно начинают стаскивать свои маечки, кофточки, рубашки, футболки и поголовно остаются топлесс. Причём, Лора — первая.

Я шокирована. Слов нет, зрелище изумительное: девчата все, как на подбор, спелые, крепкие, груди налитые, в такт шагам подрагивают, цветные бусы подпрыгивают… это что же, они под верхней одеждой специально ещё и цацки нацепили? Готовились, значит?

Лора подмигивает.

— Вот за ради этого зрелища местные ухажёры за полдня на окраинах собираются, чтобы нас отследить. Ты не представляешь, иногда взглядами всю высверлят.

— А зачем же… — я даже не знаю, как продолжить.

— А затем, — обрезает она. — Привыкают телешом выставляться. Бывает, случается в одиночном квесте с мужиками сцепиться, так попадаются сволочи, что сразу завалить девушку норовят, а та от девичьего страха всю науку воинскую теряет. Тут не маму звать надо, а вспоминать, чему учили, хоть голяком, но отбиваться. А если в бою подранят, да придётся кольчугу с рубахой стаскивать для перевязки? Пока стыдиться будешь — кровью изойдёшь. А ведь красивое зрелище, скажи? — неожиданно добавляет она. — Как в Элладе. Настоящее шоу, причём каждый день!

— Безумно красивое, — соглашаюсь я. — И что, никто из местных до сих пор не домогнулся? Даже не пытались?

— На большее, чем в кустах сидеть, не потянули, — кривится Лора. — Да и те… Мы ж сюда не только купаться ездим, у нас тренировка по полной программе, с пробежками, с разведкой; вот пару-другую глядельщиков подстрелили случайно, не до смерти, а так, попугать, заодно и отвадить. Теперь только из-за заборов носы и кажут.