Ардмир Мари - Некромант-самоучка, или Смертельная оказия

— Час.

— Хорошо. Ты, — он обратился к теневой, — сообщи нашим, чтобы к назначенному времени они были готовы. — А ты, — посмотрел на сероглазую: — Еды, воды, два полотенца и сундучок с медным плетением из моей комнаты.

— В твоей комнате ничего не осталось, — прошептала Сумерька. — Все вынесли.

— Симпатяшка?

— Ну, что сразу Симпать-тяшка дя еще с таким укором? Что успела забрала, вон и Намине ее пояс вместе с оружием вернула. — Гордо заявила она, оказавшись на груди метаморфа, но тут же потупилась. — Правда, ты лишилсь-ся, носков, пары тройки рубашек и кое-чего из… коллекции.

Причину таких потерь Гер определил сходу. Отправил Сумерьку за водой, с прищуром воззрился на теневую.

— И кому ты их отдала под видом пропажи во время обыска?

Сделав большие и удивленные глаза, набрав полную грудь воздуха, нежить попыталась соврать, но всего один короткий взгляд на ее уши, заставил теневую сдуться, как в прямом, так и в переносном смысле.

— Самым верным вашим фанатам… — прошептала она, покосившись на дверь.

— Наминкину маечку тоже?

— О, она пошла первым лотом по бешенной цене! Нваг-нваг Севой держал ее как мог, но получив тысячу, нет две золотом… Ой! — лопоухая расхитительница коллекция запоздало закрыла лапками рот.

— Спасибо за информацию, — невесело усмехнулся многоликий, — теперь оповести парней. Живо.

Намина пришла не одна и принесла не только воду, вслед за ней явился Бруг с подносом из столовой, а затем и Равэсс с маленьким сундучком, украшенным медным плетением. Смертники положили все молча и ушли, а девчонка, принявшаяся с сосредоточенным видом рыться в сундучке, осталась.

— Ты что делаешь?

— Ищу нитку и иголку. Ты ранее несколько раз лечил меня, теперь наступила моя очередь латать тебя. — И, словно бы смутившись собственных уверенных слов и заявленного чувства долга, добавила торопливо: — К тому же ребята сказали Амидд, что ты уже через час на ногах будешь стоять, а значит, ее драку с Авуром откладывать не стоит.

Она споро вдела нитку в иглу, прихватила с собой пару пузырьков и направилась к метаморфу мягко ступая, словно бы боясь спугнуть. И, наверное, именно поэтому во весь процесс штопки не замолкала ни на секунду.

— А потом фурия рассказала, как получивший под дых кровопийца вдруг побледнел и прошептал, что-то типа: "Не может быть!" или "Да как они сумели?!" в общем, мы отправили группу, а он так и не понял ничего… — Гер лишь криво улыбнулся. Быть может клыкастый и не понял ничего, зато игры приблизил по минимуму. — Знаешь, жаль, что мы должны будем заниматься инсценировкой тут. Говорят, Амиддария хорошо исполняет апперкот и выбивает зубы.

— Могу заверить лично, у нее прекрасный удар, мы его ей ставили. Но… не замечал в тебе кровожадности ранее. — Произнес он тихо, и девчонка потупилась. Значит, дело не в этом. — Или тебе нужны его клыки?

— Да, а как ты дога…? — смущенно заправила локоны за уши и отмахнулась. — А ладно не говори. Действительно его зубы хочу. Челюсть было бы лучше, но ее для Сули добудет Горран, а вот я бы хотела преподнести пару клыков.

Интересно, и что же поспособствовало этому ее интересу?

— И ты хочешь посмотреть, как он ими будет плеваться? — Кивнула, не отрывая взгляда от очередного стежка. — Вынужден огорчить — не будет. Они у вампира крепкие, выбиваются с трудом. Но… раз уж твой ведьминский наговор у меня защиту рода пробил, то почему бы не использовать его…?

— Зубодер! — неожиданно воскликнула Намина. — Гер, ты гений! Зубодер… всего-то, а я… я! — она быстро завершила шитье и вскочила.

— Стой! — многоликий схватил сероглазую мстительницу за кисть. — Портом успеешь. У нас дело помнишь? Лучше сядь, поешь, возьми конфетку. — Затем он вспомнил о последнем происшествии в столовой и мотнул головой. — Нет, ее не бери. Сегодня за бревно буду я, а за ведущего ты.

— Что?

— Да. И перчатки заблаговременно сними. И штаны. Хотя их можно в процессе, или платье надень покрасивее, — поймав ее взгляд, ретировался и предложения свои отозвал. — Реши сама.

— А… перчатки действительно можно снять?

— Нужно. Иначе соглядатаи решат, что ты брезгуешь прикосну… — Он не договорил, а Сумерька уже обнажила руки, присела рядом и, позабыв обо всем потянулась к нему. — М-м-м! Надо же, — хмыкнул многоликий, — тебе нравятся те самые волосы, коих ты чуть было меня не лишила.

— Ты заслуженно сглаз получил.

— Почти, — согласился он, с сожалением вспомнил о конфискованном поясе и оружии, и в задумчивости погладил бедра Сумерьки.

— Гер? Убери руки, иначе врежу… — незамедлительно послышалось от нее. Даже руки отняла от его рыжего ежика, нахмурилась.

— Да? — он не сдержал в голосе удивленной ехидцы. — А как ты представляешь это меня без рук в процессе инсценировки?

— Поза наездницы.

— И без предварительных ласк?

— А они нужны?

— Очень, — признался он, а затем поставил условие, о котором знал, будет сожалеть: — В губы не целовать.

— Хорошо, — согласилась Сумерька и загадочно улыбнулась, — вспомним, чему еще ты меня учил, помимо поцелуев.

Спустя двадцать минут многоликий привел себя в порядок, с улыбкой отметив, что его заказ со склада городка не только доставили, но и установили, то бишь дверь, люстру и зеркало. А сероглазая обставила все для достойной инсценировки: лепестки роз, красные свечи, вино в бутылке пара бокалов, конфеты и прочее-прочее наступило время инсценировки. Начиналось все красиво и романтично, а вот потом… Гер не стеснялся в выражениях, мысленно понося мастера скифа, запретившего подпитку от Намины. Идиот!

Урод! Тупица! Увалень… выродок, тварь! Знал бы, что придется так тяжко, ни за что бы его не послушался и не согласился. Но вот теперь он, лежа на кровати, удерживает нежную сероглазку за почти голые бедра, и думает лишь о том, как не завыть от боли в голос, сохранить ясным сознание и дождаться, когда отвлекутся все соглядатаи.

— Подними руки к волосам, подайся выше… Замри, да… Теперь медленно опустись.

Повтори еще раз и еще… На пятом, коснись груди или рвани завязки на корсете…

Она движется в такт диктуемым прикосновениям и каждый миг этого танца, по сути та же пытка. Завораживающая и болезненная вместе с тем.

— Вот так? — у нее получается несмело и как-то смущенно. А может оно и правильно.

Ведь, по сути, девчонка пусть и невеста, но только познает основы страстного акта и вряд ли понимает, как может покалывать грудь в ожидании ласки.

— Почти. Дай я, — он сел, с трудом поднявшись, попутно коснулся ее ключицы губами.