Грустная история Васи Собакина - Игорь Сергеевич Градов
- Пропала бы, наверное, - подыграл я ей. – Я к тебе часто заходить буду, пока не выпишут. Ни за что не дам тебе пропасть... Ты ведь для меня не чужой человек!
Мы поговорили еще немного, затем я стал собираться. Во-первых, Верочка устала – я понял по ее лицу, а во-вторых, надо было съездить к ней домой за вещами, а это другой конец города. Верочка отдала мне ключи от комнаты (к счастью, грабитель их не взял) и объяснила, где что лежит – чтобы легче искать.
На выходе из отделения я поймал санитарку и попросил:
- В пятой палате лежит моя хорошая знакомая, не могли бы вы за ней присмотреть…
- Раз это твоя хорошая знакомая, что же ты сам за ней не присмотришь? – хитро сощурилась старуха, удивительно похожая на вахтершу.
- У меня работа, я не могу… - промямлил я.
- Вот и у меня работа, - отрезала санитарка, - некогда мне за всеми больными присматривать, своих дел хватает.
И стала яростно тереть грязной тряпкой пол. Я вздохнул и полез в кошелек. Несколько купюр сделали санитарку намного добрее.
- Где, говоришь, твоя зазноба лежит?
- В пятой палате, Вера Аникеева. Но только она мне не зазноба, просто очень хорошая знакомая. К тому же сослуживица, - я не стал объяснять чужому человеку сущность своих отношений с Верочкой, да и сам я еще до конца в них не разобрался.
- Мне без разницы, - махнула рукой санитарка, - сам решай, кем она тебе приходится. Мне главное, чтобы платили.
С этими словами старуха удалилась. Я спустился по лестнице в вестибюль и взял пальто. В самом деле, кем мне приходится Верочка? Просто сослуживица, коллега или подруга, любовница? А может, уже кто-то более родной и близкий? Скорее всего, последнее. Я не мог воспринимать Верочку как простую знакомую или любовницу, между нами возникло чувство, очень похожее на любовь. По крайней мере, с моей стороны. А близкие отношения наполнили его особым, радостным содержанием. Я уже далеко не мальчик и вполне реально смотрю на вещи. Разумеется, нельзя сказать, что я потерял от Верочки голову, но наши чувства оказались намного сильнее и ярче, чем банальная сексуальная связь, обычный перепихон, как говорит моя Ленуля,.. Может быть, мне впервые в жизни повезло и я встретил именно ту женщину, о которой всегда мечтал?
Мои философские размышления прервал громкий голос вахтерши:
- Мужчина, куды на улицу в тапках-то? Сымайте и ложьте у дверей в урну.
Я очнулся – действительно, за всеми этими мыслями я и не заметил, как подошел к выходу и взялся за дверную ручку. Тапки, конечно, следовало с ботинок снять – не идти же по улице в таком виде! Я сначала хотел из вредности забрать их с собой (тем более что имел полное право – как говорится, уплочено!), но потом передумал и кинул в урну. В конце концов, у каждого свой бизнес… Пусть старушка немножко подзаработает.
Последнее, что я видел, покидая больничный корпус, это как вахтерша выуживали мои тапки из урны. Ясно, что через пять минут она продаст их кому-нибудь еще. Я благополучно добрался до метро и спустился на станцию. А пока трясся в вагоне по направлению к Верочкиной квартире, решил еще почитать.
***
«Однажды Элли призналась мне, что может немного колдовать, хотя никто ее этому не учил. Например, она легко находит потерянные или спрятанные вещи, а также угадывает, о чем думает собеседник.
- Вот ты, например, сейчас думаешь о том, почему у меня такие необычные, светлые волосы... - смеясь, сказала Элли.
Она сидела возле меня, и мы, как всегда, разговаривали. Был уже поздний час, и все в доме спали, поэтому нам никто не мешал.
- Об этом нетрудно догадаться, - протянул я, поглаживая Элли по удивительно светлым, легким, шелковистым волосам. - Они у тебя и впрямь необыкновенные, не такие, как у других девушек. И глаза очень странные - ярко-зеленые...
- Отец у меня был эльфом, - тихо произнесла Элли.
От неожиданности я даже привстал.
- Правда?
- Да, его звали храбрый Клуур. Моя мать, Мира, жила с семьей далеко отсюда, у Синих гор. Ее отец, почтенный Мирель, был обеспеченным человеком - владел водяной мельницей, пользовался уважением в деревне... У него была большая семья – жена, семеро детей. Моя мать - старшая, поэтому ухаживала за младшими и помогала матери по хозяйству. И вот однажды, когда та послала ее в лес за хворостом, Мира увидела на опушке раненого эльфа. Это был Клуур. В это время шла жестокая война между вашими кланами и гномами, и он в ней участвовал. Эльфы попали в гномью засаду и почти все погибли, а ему повезло – выбрался, хоть и получил тяжелое ранение. Его проткнули мечом. Мать была молода и пожалела умирающего эльфа, укрыла в дальней сторожке. Он ей сразу понравился – ведь эльфы, как правило, очень красивые. А потом она начала ухаживать за ним, почти как я за тобой, - улыбнулась Элли.
- Нет, ты ухаживаешь намного лучше, - сказал я, пожимая ей руку, - ведь у твоей матери
