Грустная история Васи Собакина - Игорь Сергеевич Градов
Хотя, в принципе, мог и человек: Редрик при жизни слыл очень грубым, нетерпимым и крайне вспыльчивым человеком. Чуть что – сразу хватался за меч и жестоко карал любого, с ним несогласного. На него многие (в том числе озерные бароны) имели зуб. Этим и воспользовался Вальдемар: распустил слух, будто некий барон нанял убийцу, чтобы отомстить князю за младшего брата, якобы зарубленного во время пьяной драки (такое иногда случалось на буйных княжеских пирушках).
Подобное было самым обычным делом и удивления не вызывало. Барону полагалось, по идее, вызвать Редрика на дуэль и честно драться с ним, но победить князя в поединке было почти невозможно, он слыл сильным и умелым воином. Поэтому гораздо надежнее было воспользоваться услугами наемного убийцы. И недорого к тому же: нанять стрелка можно было за весьма умеренную плату. По королевству бродило немало беглых солдат, готовых за небольшие деньги убить кого угодно. Вот так и получилось, что наемник-одиночка якобы убил храброго, благородного князя Редрика…
О том, что было на самом деле, знали немногие – гвардейцы и некоторые близкие к князю люди. Но Вальдемар строго приказал им держать язык за зубами – дабы не плодить слухи и не мешать бороться за трон. Вот они и молчали. И каждый рассчитывал на немалую благодарность от Вальдемара - когда тот сядет на трон.
Король может быть очень щедрым и, конечно же, озолотит своих верных друзей и преданных вассалов. У людей есть поговорка: молчание – золото. Нередко она приобретает вполне реальный смысл: за способность держать язык за зубами часто платят благородным металлом…»
***
Больница находилась на самой окраине города в старом, облезлом здании. Последний раз ремонт здесь делали, судя по всему, еще до революции. В вестибюле терапевтического корпуса сидела грозная вахтерша.
- К кому? – строго спросила она.
- В пятую, к Аникеевой, - честно ответил я и повернулся, чтобы идти в гардероб.
- Куды без тапков! – закричала вахтерша. – Без тапков не положено!
- Так у меня нет… - растерялся я.
- Здесь купите, - подсказала вахтерша.
- А сколько стоит?
- Червонец, - ответила предприимчивая бабулька и протянула пару пластиковых мешочков с завязками. – Вот, на ботинки наденьте и идите.
Я отстегнул десятку, хотя, если честно, за целлофановые пакетики с завязками это было много. Но что делать…
Интересно, сколько рублей из моего червонца пойдет в карман самой бабке, а сколько – старшей сестре-хозяйке или еще выше? Понятно, что без санкции начальства эта торговля не просуществовала бы и дня. А так – вполне легальный и даже процветающий бизнес. Минимум расходов (скорее всего, целлофановые пакетики использовались не по одному разу – вахтерша вытаскивала их из урны, стоящей у выхода, и продавала по новой), «живые» деньги и, разумеется, никаких налогов и вычетов.
А еще говорят, что русский человек непрактичен. Еще как практичен, когда дело касается его кармана! А уж смекалки и изобретательности нам не занимать: только в России могли додуматься - пришивать к бесплатным пластиковым мешочкам, выдаваемым в магазинах, веревочки и продавать, как полноценные больничные тапки. Причем не по одному разу... Ни в одной Америке или Европе до этого не доперли бы – там непременно заказывали бы специальную стерильную обувку в герметичной упаковке. И, разумеется, строго одноразовую…
…В больничном коридоре было холодно, неуютно и противно пахло лекарствами. Почему у нас во всех государственных учреждениях, даже самых милосердных, царит такая казенщина? Создавалось впечатление, что всем на всех (в том числе на больных) просто наплевать.
Я отыскал пятую палату и вошел. В полутемной комнате стояло шесть железных кроватей, отвратительно воняло мочой и грязным телом. Я невольно задержал дыхание, потом вошел, стараясь дышать только через рот.
Верочка лежала у окна. На нее мне указала одна из старух, обитавших в палате, я сам не узнал бы ее – голова замотана бинтами, лицо желтое, нос заострился. Жалость заполнила мое сердце – настолько Верочка выглядела слабой и беспомощно.
Она с трудом открыла глаза и узнала меня.
- Вася, это ты?
- Да, - кивнул я, а сам чуть не заплакал.
- Зря ты пришел, - прошептала Верочка, - видишь, какая я некрасивая. Теперь ты меня разлюбишь.
- Нет, что ты! – уверил я ее. – Вот, я тебе апельсинчиков принес…
- Спасибо, - слабо улыбнулась Верочка, - положи в тумбочку, я пока все равно есть не могу – голова сильно болит и тошнит… Я потом, попозже, когда поправлюсь.
- Тебе нужно что-нибудь? - предложил я свою помощь. – Скажи, я все принесу,
- Если не трудно, съезди ко мне домой, привези домашний халат, чтобы по больнице ходить, и тапки. А то меня положили, в чем была, даже переодеться пока не во что. Ну, и еще зубную пасту, щетку, конечно, и прочее… - засмущалась Верочка.
Я понял, что она имела в виду, и кивнул.
- За тобой ухаживают? – поинтересовался я.
- Врач приходил, осмотрел, сказал, что сильное сотрясение мозга. К счастью, черепушка целая… - улыбнулась Верочка. – Мне еще повезло – на голове зимняя шапка была, удар смягчила, а то бы…
На ее глазах выступили слезы.
- Что ты, - постарался успокоить я Верочку, - все обойдется. Полежишь немного, подлечишься, а потом домой, в себя приходить.
- А как же работа, проект? – спросила Верочка.
- Не беспокойся, - махнул я рукой, - все сам закончу. И с Пал Палычем договорюсь, чтобы тебя не беспокоили.
- Спасибо! - Верочка слегка пожала мою руку
