Замок Древней (СИ) - Конопляник Станислав

Глава 20. Наследие Атлины

Над головой разливалась темнота ночи с едва горящими звёздами.

Мужчина, что сидел на мягкой зелёной траве на краю пропасти, сложив ноги крестом, был одет в походный плащ из тонкой кожи с тремя дырками: сверху, посередине и снизу — в кожаную запачканную куртку, всю в пыли, в пыльные штаны и тяжёлые ботинки. По лицу его сложно было сказать, сколько ему лет. Под глазами залегли старческие морщины, но скулы широки и мужественны, а кожа не висит. Брови белы, словно снег, но волосы на голове каштановые, лишь с вкраплением седины, собранные сзади в хвост и перетянутые резинкой для волос из миров со средним уровнем развития. На лбу лежала неразглаживаемая складка от тяжёлых мыслей, какая есть только у повидавших виды стариков, но острая и колючая щетина на бороде и усах отливала иссиня чёрным.

Он сидел и крутил в правой руке кинжал, левую спрятав в карман куртки. Кинжал ловко перекатывался между пальцев. Был этот кинжал увесистый, с вычурной рукояткой, но без камней или украшений. Лезвие недостаточно тонкое и длинное для стилета, недостаточно плоское для финки, недостаточно широкое для мачете — ни колоть, ни рубить, ни резать таким кинжалом было попросту нельзя. Вернее можно, но крайне неудобно, будто создан был он для чего-то донельзя ритуального, хоть и не обладал никакой красотой.

Земля, на которой он сидел, тоже не была обычной. Островок плыл по небу на грани между астралом и физической реальностью — невидимый для любопытных глаз, но с него всё очень хорошо было видно.

И видел он два континента Безымянного мира: Бимаэр и Гаулёр. Бимаэр мало его привлекал своими пустошами и разборками здоровенных титанических тварей. Гаулёр же был куда более интересным. На самом крайнем юге, среди снегов, возвышалась одинокая спиралевидная гора — место силы, имя которому Пик Птицы Грома. Здесь брал начало один из четырёх магических потоков этого мира.

Двигаясь на север погода и природа менялась, сменяясь лесами, кишащими опасными тварями. Леса редели, превращаясь в засушливые поля, а после и вовсе в пустыню. Здесь жили лишь демоны и орки, изредка встречались люди. Здесь поселился приятель Хорг, подготавливая свой план. Здесь начал свой путь Гарри. Здесь, немногим ближе к горной гряде, стоит ныне заброшенная крепость Пандемониум.

Если двигаться ещё дальше, через высокие горы, то можно увидеть бушующую огненную пустыню, простирающуюся на хорошую тысячу лиг. Ярящиеся здесь шторма из кипящей воды, алые молнии и потоки лавы делят континент на две части. Ни одна тварь, кроме элементалей и големов, не может жить здесь.

Дальше, ещё дальше, за Огненной Грядой, расположились, вгрызаясь в самое сердце континента, демоны под предводительством Ишиана Рихара. Наблюдатель пожал плечами, взирая на мёртвые пейзажи демонической земли с абсолютным безразличием.

На востоке от них жили бессмертные в союзе с более слабыми расами, а дальше на северо-восток были территории, занятые агрессивными людьми, пребывающими чуть ли не в первобытном строе. Были здесь и территории, принадлежащие разумным расам, до которых не дотянулись эльфы: княжество Врана, как называла себя раздробленная страна, и Аленой, лишь недавно объявивший себя княжеством.

К северо-западу от демонов простирались территории, объединённые Интали Мракой Коринусом, от самого Холодного Моря и до Северных Хребтов. Стоило упомянуть так же небольшое владение Долины Дождей с её магическими тварями, но наблюдающий так долго за всем следил, а в той области так долго ничего не происходило, что он просто пропускал её.

Рядом появился Чёрный, одетый в свои привычные монашеские одеяния, укутавшись в плащ и спрятав лицо на столько, что лишь чёрная бородка торчала, да острый подбородок.

— Каковы новости? — спросил он без приветствий.

Чёрный груб и не соблюдает правила этикета? Вовсе нет. Суть в том, что время службы течёт непрерывно и бывает крайне сложно определить момент, когда же стоит поздороваться в следующий раз.

— Алейна полезла в Варду и я её не пустил, — пожал плечами наблюдающий и ухмыльнулся. — Тяжело было, как меня и предупреждали.

— Думаешь, она явится сюда? — обронил Чёрный.

— Уже явилась, и я её снова не пустил, — улыбнулся наблюдающий.

— Я знаю её навыки, её коварство и силу, но ты, Этир, меня удивляешь, — восхитился Чёрный. — Как думаешь, что будет дальше?

— Чтобы это понять, нужно знать её мотивы, а ею владеет Хаос, — пожал плечами Этир и вздыхая, добавил: — А мотивы Хаоса, увы, непостижимы.

— Она гналась за Эльстаном, потом её видели у Варды, где мы путали следы, после здесь, близ Безымянного, — стал рассуждать Чёрный. — Может её цель всё же не Гарри?

Наблюдающий по имени Этир ничего не сказал. Чёрный сел, свесив ноги с обрыва.

— Хаос — антагонист Порядка, — стал тихо рассказывать Чёрный, собравшись с мыслями: — и всегда жаждал лишь одного — полного обращения Порядка в Хаос. Атлина когда-то хотела подчинить Хаос, а Он подчинил её. «У вас есть все ответы — действуйте». Её окончательная смерть и последние слова — вот всё, что осталось нам в наследие.

— Ты не рассказывал раньше, — заметил воитель с седыми бровями.

— Я много чего не рассказывал. Я долго думал над её словами. Я увидел смерть величайшего из магов, которого когда либо знало Сущее, и получил свои ответы — Хаос пожрёт всё, как поглотил Атлину. Модо потерял смысл и ушёл на Дно Миров решив, что все ответы у него есть, а сделать он так ничего и не может. Алейна… Она увидела нечто своё. Её ответом было подчинение Хаосу, и это легко увидеть из её поступков.

Наблюдающий кивнул и добавил:

— И всё же если её цель — Гарри, как бы она поступила? — спросил он вдруг и сам понял ответ.

Они с Чёрным переглянулись и Чёрный первым сплёл астрального вестника, дабы дело не приняло печальный оборот.

Глава 21. Жизнь в деревне

Сеамни

Ханта Синяков

Сеамни грациозно расположилась в кресле, держа в руках маленькую чашечку чая. В ней почти ничего не могло выдать её прошлой жизни в Пандемониуме. Она вновь стала гордой эльфийкой, хоть и с очень покладистым, как ей говорили, характером. Всё реже она отпускала колкости, всё больше говорила сдержанно и аккуратно подбирая слова. И единственное, что могло выдать её былой лихой образ жизни, это отрубленный мизинец на правой руке. Из-за него эльфийка переживала, хотя и не подавала виду.

Напротив расположилась Киая, откинувшись на спинку кресла и закинув ногу за ногу. Нарядившись в длинное вязаное платье, которое не сравнится, конечно, с дорогими шелками, но всё ещё нарядное и достойное этого места, тёмная эльфийка вела тихую и неспешную беседу с кружевом речи и долгими паузами.

В соседней комнате играла детвора, собранная, наверное, со всей деревни. Детей было не много, не больше пятнадцати. Уже который год Киая рассказывала им историю, а дети её внимательно слушали. Родители были не против такой игры и сами уже начали именовать этот день праздником краснения.

— Я помню балы, — вырвалось у Сеамни. — Дамы, одетые в длинные платья, и кавалеры в элегантных, расшитых золотом нарядах.

— Странно… — проронила Киая. — Я тоже это помню, но мне, почему-то, совсем туда не хочется, — она отпила чай и поставила чашку на край резного столика. — Там было как-то… мёртво.

— А мне нравилась та жизнь, — призналась Сеамни. — Только я о ней помню слишком мало, да и соврала бы я, сказав, что скучаю. Скорее немного грущу, как о хороших временах, которые остались в прошлом. Сейчас у меня иная цель.

— Какая же? — поинтересовалась Киая и Сеамни смущённо улыбнулась.

— Быть достойной. Леголас достоин быть спутником Гарри, идти с ним рука об руку. Я же должна быть достойна идти рука об руку с Леголасом.

— Леголас твой супруг? — уточнила Киая.

— Нет, мой избранник. Я пока не достойна именоваться его женой, — опустила глаза эльфийка. — Расскажи мне, почему дети у тебя собираются?