Замок Древней (СИ) - Конопляник Станислав

— Возвращайся целым, — шепнула Сеамни, отпуская Леголаса на охоту.

Так было каждый день.

Он уходил на охоту и видел Гарри, который шёл иногда с опаленными волосами, иногда в проступившей сединой и морщинистым лицом, иногда с молниями, бьющими по кустам из его макушки. Каждый день комментарий был разный, но суть была одна.

— Эксперимент ставил. Понимаешь, я решил построить структуру не на основании хексогональной архитектуры с идеальной симметрией, а асимметричную относительно внутреннего контура. По расчётам она должна была стабилизироваться после первого импульса, но почему-то пошёл наклон оси, ну и жахнуло.

Раз он шёл без пальца.

— Не получилось, — жал плечами он. — Я пробовал снять с себя кольцо. Банальное мыло не помогло. Заклятья я перепробовал тоже, даже смог создать локальный портал тороидной формы. Локальный тороидный портал, понимаешь? В общем он мне палец и отхерачил. Вот он, — он сунул руку в карман и достал палец, уже сделавшийся синим. Кольца на пальце не было. — Кольцо вот, если интересно, — показал он указательный палец. — Само там оказалось. Мне кажется, лишись я хоть всех пальцев кольцо останется. Интересно, куда оно переместится?

— А как оно перемещается? — стало интересно Леголасу.

— О, блин! — удивился Гарри, глядя на Леголаса круглыми глазами. — Ты, оказывается, утром разговаривать умеешь, — он посмеялся. — Я вот не имею ни малейшего понятия. Нужно кристаллы растить, может понятней станет.

Лес менялся, медленно погружаясь в зимнюю спячку. Перо птицы-нагай для Луанны Леголас нашёл. Достал так же клык гнилого кабана, а ещё принёс коготь гарпии. От заказа на гаргону он отказался. На гаргону в одиночку не ходят. Раз, одним холодным днём, он нашёл в лесу Френка. Тот сидел, спиной прислонившись к дереву, и курил какую-то траву, поминутно кашляя.

— Как жизнь? — окликнул он бывшего вояку.

— Да вот как видишь… — буркнул он. — Терпение моё долгое, да скоро и дно покажется, — он обнял голову руками. На голове проклюнулись первые седые волосы. — То душа в душу, и всё хорошо так и замечательно, то на тебе!

— Если не ладится — ищи другую, — посоветовал Леголас.

— Да ладится всё, просто разлаживается потом почему-то, — вздохнул Френк. — Ты, может, не слушай меня, иди дальше охоться, я тут посижу — остыну.

Глаза Френка были мокрыми и воспалёнными, рука, держащая тлеющий скруток, мелко тряслась. Он затянулся и закашлялся, сплёвывая на снег.

Эльф ничего больше не сказал, лишь ушёл глубже в лес.

В кабаке тоже каждый день был странным. То Гарри приходил с бородой, то с рогами, то с кошачьими глазами. Трактирщик в принципе привык и уже не хватался за сердце. Зато за сердце схватилась вся их маленькая компашка, когда к ним за стол подсел Крион и начал их отчитывать. Валькра даже выхватила пистолет:

— Заткнись. Гарри, я говорю тебе, если это ты, то это очень плохая шутка. Я тебе бошку прострелю и не посмотрю, что это можешь быть ты! — предупредила она.

Гарри решил всё же пожалеть психику и Крион просто исчез.

Сеамни иногда сообщала о новых людях, которым нужна помощь. Никогда ничего другого, только новоприбывшие. Сообщала с невероятной точностью и точное время. Люди просто появлялись и Гарри чесал затылок, пытаясь проследить, откуда же они возникали. Ощущение было, что просто возникали. Он пытался что-то объяснить Леголасу и на этот раз эльфу пришлось признать, что он ничего не понял. У Гарри появилось много свободного времени, которым он умело распоряжался, при этом он старался общаться со всеми окружающими, борясь со странной замкнутостью внутри себя.

— Это как… Я даже не могу тебе сказать, как. Это как был ты обезьянкой, а потом стал вдруг человеком. Не в обиду тебе будет сказано, — признался он как-то вечером после совместной пробежки и небольшого спарринга. — Ты только не подумай, что я вас тут всех животными считаю. Просто стал бы человек разговаривать с животными и пытаться что-то у них выяснить? У меня такие же ощущения и я считаю, что они неправильные. Почему? — он не ответил.

— Неправильно лишь то, что приносит вред, — высказал свою точку зрения эльф.

Скоротечные отношения приносят вред, — подумалось ему и он вспомнил Френка.

— Сложно оценить, принесёт замкнутость вред или пользу, пока не попробуешь. Но если попробовать замкнутость, то можно не вернуться из этого состояния, — рассудил маг. — Лучше не пробовать.

Потому он день за днём пытался что-то рассказать и день за днём становился всё более грустным — никто его не понимал. Люди не видели этой грусти. Они видели человека, который шутит, который держится достойно, который знает всё вокруг, выясняет и разъясняет, а его отряды, собранные в Груваале, Амиваэле и Андремуэрмаре уже успели отбить несколько нападений и начали приносить ощутимую пользу. Леголас же видел что-то: мгновенные выражения лица, изменения интонации. Не на людях, а в простом общении. Там, в кабаке, где Гарри, словно актёр, примерял чужие личины, подражая всем, включая его, Леголаса. В единственное время и в единственном месте, где Гарри мог хотя бы на эти мгновения расслабиться и быть собой, пусть он даже не осознавал этого до конца.

Однажды Гарри пришёл к ним с Сеамни в гости. Дело было поздно вечером и Кирилл уже давно храпел в своей кровати, а Леголас с Сеамни сидели на кухне, пили чай и разговаривали, когда на пороге появился он. Их предводитель был встревожен, и опять же кроме зоркого эльфийского глаза это не было видно никому.

Они болтали, иногда шутили, как это обычно бывает, но словом и намёком Гарри что-то выспрашивал, почему-то, по каким-то своим причинам, медля спросить напрямую. Леголасу это надоело.

— Что случилось? — перебив обычную беседу спросил эльф.

— Где случилось? — сыграл глупца Гарри. Леголас бы поверил, не знай он этого прохвоста.

— Ты что-то хочешь сказать. Говори.

Гарри ухмыльнулся, оценив проницательность, а после выдал:

— Там идёт какая-то война, — он указал наверх. — Я не могу разобрать чары — слишком много помех. Будто потоки, которые по всем правилам должны быть направлены прямо сквозь этот мир, вдруг этот мир огибают. Безымянный и так странный мир, а тут ещё и война прямо над головой.

— Может пару странствующих чародеев? — сделала предположение Сеамни.

— Нет, там что-то громыхающее. Нечто, что смогло до сюда долететь. Я практикую дальновидение сейчас, чтоб обозревать окрестности, и каждый раз ловлю на себе чей-то взгляд.

— Как можно ловить взгляд? — решил уточнить эльф. Ему действительно было интересно.

— Эффект наблюдателя. Наблюдениями мы вносим изменения в эксперимент. Потому у меня кристалл, за которым я наблюдал, кривой вырос — пришлось выкинуть. Вот и тут такое же. Они умелые наблюдатели, но всё же наблюдатели. Кто-то за пределами сферы этого мира, иначе у нас на пороге давно уже были бы рогатые гости.

— И что? Пусть наблюдают себе, — бросил эльф, пожав плечами.

— Сейчас они не просто наблюдают. Там что-то случилось. По миру прошлись заклятьем поиска, а дальше что-то связанное с псионикой, но я не разобрался. Я слишком туп, — вздохнул он. — Тупочка, — повторил он и расплылся в улыбке.

— Нравится себя обзывать? — удивилась Сеамни.

Гарри помотал головой.

— Что? Я отвлёкся, — вынырнул он из грёз. — Сеамни, к тебе вопрос, ты ничего не чувствовала?

Эльфийка лишь удивлённо похлопала большими глазами и смущённо отвела взгляд.

— Нет. Я чувствую только защитные чары Замка Древней, — виновато призналась она.

— Да, Замок Альвионы фонит знатно, — подтвердил Гарри. — Ладно. У вас тут погостить, или лучше оставить в покое? — он держал в руке какие-то карточки.

— А что, есть предложения? — Сеамни пыталась рассмотреть карточки у Гарри в руке.

— Да, называется уно. Вы, ушастые, такой явно не знаете, — хохотнул он и стал раскладывать карточки.