Роберт Асприн - Истории таверны «Распутный единорог»

Работорговец опустился за освободившийся только что стол и тут же получил два незаказанных бокала дорогого вина. Зэлбар сел рядом с ним, обратив внимание на то, что отсюда можно было легко следить за всеми входами и выходами таверны. Его уважение к Хакиму поднялось еще на одну ступеньку.

— Если бы я подумал, я предложил бы твоему человеку, что был на крыше, присоединиться к нам, — сказал цербер, — считаю, что я обязан глотком отблагодарить его.

— Этот человек — женщина, Мория, в темноте она работает лучше, чем я… и ей не нужна маскировка.

— Хорошо, и все-таки я хотел бы поблагодарить ее.

— Лучше не надо, — работорговец усмехнулся. — Она ненавидит жителей Рэнке и особенно церберов. И действует только по моему приказу.

— Ты мне напомнил о нескольких вопросах, которые я хочу тебе задать,

— Зэлбар поставил свой стакан на стол. — Почему ты выступил сегодня вечером в мою защиту? И откуда ты знаешь, как в армии предупреждают об опасности со стороны лучников?

— Со временем узнаешь. Сначала ответь на мой вопрос. Я не привык выдавать информацию бесплатно, и поскольку я выдал тебе, кто твой враг, может быть, теперь ты мне скажешь, почему Керд послал по твоему следу убийцу?

Зэлбар задумчиво отпил вина и стал объяснять свои отношения с Кердом. По мере того, как разворачивалась история, цербер обнаружил, что говорит больше, чем нужно, и изумился, почему он описывает Джабалу свой гнев и свое огорчение, которое он скрывал даже от своих товарищей по службе. Вероятно это случилось потому, что в отличие от товарищей, которых он уважал, в работорговце Зэлбар видел человека продажного и его собственные темные мысли и сомнения в сравнении покажутся тому ничем.

Джабал молча слушал, пока цербер не кончил, потом медленно кивнул головой.

— Да, теперь все понятно, — пробормотал он.

— Самое смешное состоит в том, что в момент нападения я сомневался в своей способности предпринять что-либо в отношении Керда. На какое-то время, по крайней мере, убийца не потребуется. Я получил приказание оставить Керда в покое.

Вместо того, чтобы рассмеяться, Джабал задумчиво рассматривал того, кто сидел напротив.

— Странно, что ты это говоришь, — произнес он довольно осторожно. — У меня есть дело, с которым я сейчас не могу справиться. Может быть, мы поможем друг другу в решении наших проблем.

— Именно об этом ты хотел поговорить со мной? — спросил Зэлбар, внезапно насторожившись.

— Частично. На самом деле все гораздо проще. Теперь, в ответ на твое одолжение, о котором я должен просить тебя, могу предложить тебе то, в чем ты нуждаешься. Если ты возьмешься за мое дело, я положу конец преследованию тебя со стороны Керда.

— Полагаю, то, что ты хочешь — противозаконно. Если ты действительно думаешь, что я…

— Это не противозаконно! — Джабал злобно сплюнул. — Мне не нужна твоя помощь, чтобы нарушить закон, это довольно просто, несмотря на усилия так называемых элитных сил. Нет, цербер, я предлагаю тебе взятку, чтобы ты выполнил свою работу, проследил за соблюдением закона.

— Любой гражданин может обратиться к любому церберу за помощью, — Зэлбар почувствовал, как в нем поднимается волна гнева. — Если это действительно в рамках закона, тебе нечего…

— Прекрасно! — прервал его работорговец. — Тогда, как гражданин Рэнке, прошу тебя расследовать и положить конец волне убийств — кто-то убивает моих людей, преследует голубых дьяволов на улицах, истребляя, как больных животных.

— Да… понятно.

— Вижу, что ты этому не удивляешься, — проворочал Джабал. — Так что, цербер, выполняй свой долг. Я не обманываюсь в отношении моих людей, но им выносят смертный приговор без суда и следствия. А это убийство. Или ты сомневаешься в этом, потому что убийством занимается один из твоих людей?

Зэлбар резко поднял голову, и Джабал серьезно, но с улыбкой, встретился с ним взглядом.

— Верно, я знаю убийцу, и о нем не трудно догадаться — Темпус довольно откровенно хвастает этим.

— Да, это так, — сухо рассуждал Зэлбар, — скажи, а почему ты не занялся им сам, если знаешь, что он виновен. Я слышал, что голубые дьяволы убивали преступников за гораздо меньшие прегрешения.

Теперь настал черед Джабала смущенно отвести взгляд.

— Мы пытались это сделать, — признался он, — но оказалось, что Темпуса чрезвычайно трудно поймать. Кто-то из моих людей нарушил мои распоряжения и воспользовался волшебным оружием. Результат — еще четыре умерщвленные им маски.

Церберу послышались нотки отчаяния в признании работорговца.

— Я не могу позволить ему продолжить заниматься этим видом спорта, но цена за то, чтобы его осадить, становится страшно высокой. Я вынужден просить твоего вмешательства. Ты, больше чем другие, отличился тем, что выполняешь свои обязанности в строгом соответствии с кодексом законов. Скажи мне, разве закон не применим в одинаковой мере ко всем?

В уме у Зэлбара промелькнул десяток оправданий и объяснений, потом их сменила волна гнева.

— Ты прав, хотя я никогда не думал, что именно ты будешь тем человеком, кто укажет мне на мои обязанности. Убийца в униформе остается убийцей и должен быть наказан за… все преступления. Если Темпус убивает твоих люден, я по долгу службы приму меры, чтобы с ним разобрались.

— Очень хорошо, — кивнул Джабал, — а я, в свою очередь, выполню свое обещание — Керд больше не будет работать в Санктуарии.

Зэлбар открыл рот, чтобы запротестовать. Соблазн был слишком велик, если Джабал может выполнить свое обещание, но нет.

— Должен настоять на том, чтобы твои действия оставались в рамках закона, — неохотно пробормотал он. — Я не могу просить тебя о чем-то незаконном.

— Это не только законно, это уже сделано! С данной минуты Керд не занимается своим делом.

— Что ты имеешь в виду?

— Керд не может работать без материала, — улыбнулся работорговец, — а я его поставщик или, скорее, был им. Я не только перестал поставлять ему рабов, я передам другим работорговцам, что если они будут иметь с ним дело, я собью цену на других рынках и вытесню их из города.

Зэлбар снова горько улыбнулся под маской.

— Ты ведь знал, как он поступает с рабами и все-таки вел с ним дела?

— Убивать рабов ради знаний — занятие не хуже, чем когда рабы убивают друг друга на арене ради развлечений. В нашем мире и то, и другое — неприятные реалии.

Зэлбар вздрогнул, почувствовав сарказм в голосе работорговца, но не хотел отступать со своих позиций.

— У нас разные взгляды на бой. Тебя заставили вступить на арену в качестве гладиатора, а я добровольно вступил в армию. И все-таки у нас обоих есть общий опыт, как бы ни был ужасен бой, какими бы страшными ни были условия, у нас был шанс. Мы могли отбиться и выжить или, по крайней мере, погибая, захватить с собой своих врагов. Но быть связанным, как животное, приносимое в жертву, беспомощное, которое не может ничего сделать, а только наблюдать за своим врагом, нет, не за своим врагом, а за тем, как оружие того, кто тебя истязает, снова и снова вонзается в твое тело… Ни одно живое существо, будь то раб или свободный человек, не должен быть обречен на такое. Не могу представить себе врага, которого бы я так ненавидел, чтобы обречь его на такую судьбу.