Роберт Асприн - Истории таверны «Распутный единорог»

Решимость Зэлбара поколебалась, когда они вошли в здание и на него обрушились запахи этого дома. Он заметил, стоя в дверном проеме, что в его сторону самодовольно ухмылялся садовник, и когда его повели по лестнице на, второй этаж, он попытался придать лицу бесстрастное выражение.

Все, что цербер когда-либо слышал или воображал себе в отношении работы Керда, не помогло ему подготовиться к сцене, которую он увидел, когда бледнолицый человек открыл ему дверь в свою мастерскую. По стенам стояло около полудюжины больших тяжелых столов, каждый из которых был поставлен под странным углом, так, что их поверхности были почти вертикальны. Они вовсе не походили на деревянные рамы, которыми пользовались придворные художники, когда крепили к ним свои холсты. Ко всем столам были прикреплены кожаные ремни и кнуты. И на дереве и на коже видны были высохшие и запекшиеся следы крови. Четыре стола были заняты.

— Большинство так называемых врачей только повторяют то, что было раньше… — сказал Керд, — …лишь некоторые пытаются освоить новые способы, но делают это небрежно — методом проб и ошибок, что является следствием отчаяния и невежества. Если пациент умирает, трудно бывает определить, явилась ли причиной смерти болезнь или же новый способ лечения. Здесь же, в контролируемых условиях, я практически расширяю наши познания о человеческом теле и его болезнях. Пожалуйста, смотри под ноги…

В полу были сделаны желобки, которые шли под столами и соединялись в небольшое углубление в дальнем конце комнаты. Перешагнув через один из них, Зэлбар понял, что эта система желобков предназначалась для того, чтобы направлять потоки струящейся крови. Он содрогнулся.

На первом столе находился обнаженный человек, который, увидев, что к нему приближаются, начал метаться в своих оковах. У него была отрублена рука до локтя, и он бил обрубком по столу. Изо рта у него вылетали невнятные звуки. Зэлбар с отвращением заметил, что у человека вырезан язык.

— Вот, — объявил Керд, показывая на зияющую рану на плече этого человека, — пример моих исследований.

«Пример исследований» потерял контроль над своими телесными функциями. Ноги его и стол были выпачканы экскрементами. Керд не обращал на это никакого внимания и жестом пригласил Зэлбара подойти поближе к столу, а сам своими длинными пальцами раздвинул края раны на плече.

— Я нашел точку на теле, которая, если на нее вот так нажать…

Человек взвизгнул, его тело изогнулось на связывавших его ремнях.

— Хватит! — закричал Зэлбар, теряя всякую видимость незаинтересованности.

Едва ли его голос можно было услышать на фоне мучительных стонов жертвы, но Керд убрал свой окровавленный палец, и обмякший человек откинулся на стол.

— Ну, ты видел? — спросил бледнолицый заинтересованно.

— Что видел? — заморгал Зэлбар, которого еще била дрожь от того, чему он был свидетелем.

— Ну, его обрубок! Он перестал двигаться! Надавливание или повреждение этой точки может лишить человека возможности пользоваться рукой. Вот, я покажу тебе еще раз.

— Нет! — быстро приказал цербер, — я уже достаточно насмотрелся.

— Значит, ты видишь пользу от моего открытия?

— Хм-м… а где ты берешь свои… объекты? — уклончиво спросил Зэлбар.

— Конечно, среди рабов, — Керд нахмурился. — Ты же ясно видишь это. Если бы я работал с кем-нибудь, кроме рабов… ну, это было бы против законов Рэнке.

— А как ты их привязываешь к столам? Рабы они или нет, думаю, они смертельно сопротивляются, прежде, чем подчиниться твоему ножу.

— В городе есть знахарь, — объяснил бледнолицый, — он поставляет мне слабый настой трав, который делает их бесчувственными. Когда они просыпаются, уже слишком поздно, чтобы оказать активное сопротивление.

Зэлбар хотел было задать еще один вопрос, но Керд удержал его движением руки.

— Ты до сих пор не ответил на мой вопрос: ты видишь теперь пользу от моей работы?

Цербер заставил себя еще раз оглядеть комнату:

— Вижу, что ты искренне веришь, что знание, к которому стремишься, представляет ценность, — сказал, он осторожно, — но я все-таки полагаю, что подвергать мужчин и женщин, даже если они рабы, всему этому — слишком высокая цена.

— Но все ведь в рамках закона! — настаивал Керд. — То, что я здесь делаю, не нарушает никаких законов Рэнке.

— В Рэнке много законов, ты должен об этом помнить со времени нашей последней встречи. Среди всех этих людей остались в живых лишь некоторые, и если представляется такая свобода действий в промежутке между действующими законами и тем, что в них не оговорено, говорю тебе, что я лично прослежу за тем, чтобы в рамках дозволенного я мог бы выступить против тебя. Нам обоим было бы лучше, если бы ты тотчас же съехал отсюда… потому что я не дам себе покоя, пока ты находишься в зоне моего патрулирования.

— Я законопослушный гражданин. — Бледнолицый весь покраснел, сдерживая себя. — Меня не выбросят из моего дома, как обыкновенного преступника.

— Ты уже это говорил, — цербер улыбнулся и повернулся, чтобы уйти. — Но ты уже не в Рэнке, запомни это.

— Верно, — крикнул ему вслед Керд, — мы не в Рэнке. И ты это запомни, цербер.

Спустя четыре дня у Зэлбара сильно поубавилось уверенности. Закончив в тот вечер патрулирование города, он повернул на Процессионную Улицу в сторону причалов. Теперь это стало его привычкой — последняя, уже не служебная разминка для ног, чтобы в одиночестве упорядочить мысли, прежде, чем вернуться в переполненные казармы. Если в Лабиринте еще было движение, то эта часть города давно спала, и церберу легко было погрузиться в мысли, медленно вышагивая по освещенным луной улицам.

Принц отверг его обращение, сказав, что тревожить относительно честного гражданина — скверная трата времени, особенно на фоне волны убийств, захлестнувших Санктуарий. Зэлбар не мог опровергнуть логику Принца. С тех пор, как внезапно в Лабиринте появилась эта оружейная мастерская, торгующая своим смертоносным видом волшебства, убийства стали не только более частыми, но и более жестокими, чем обычно. Может быть сейчас, когда мастерская исчезла, сумасшествие пройдет, но в это время ему едва ли удалось найти время, чтобы поставить Керда, занимавшегося вивисекцией, перед непреложной необходимостью покинуть город.

На мгновение в памяти Зэлбара вспыхнуло воспоминание о страстной защите Кердом своего труда, но он быстро отогнал его.

Смысл в овладении новыми медицинскими знаниями, конечно же был, но все же рабы — тоже люди. Систематическое истязание другого живого существа во имя знания было…

— Берегись!