Дэвид Гейдер - Призыв

Дункан подозревал, что вряд ли. Он перешел поближе к Фионе и некоторое время шагал рядом с ней. После отдыха магичка стала уже не так бледна. Женевьева настрого запретила ей применять магию для того, чтобы ускорить выздоровление раненых, и, хотя Фиону это возмутило, Дункан в душе вынужден был согласится с командором. Самые серьезные раны и увечья уже не причиняли им прежнего беспокойства, а Фионе силы еще понадобятся, особенно если в тейге Ортан будет так опасно, как утверждал Мэрик.

Он уже рассказал о том, что произошло, когда он проходил здесь восемь лет назад. Гигантские пауки, перерожденные скверной, набросились на Мэрика и его спутников, вынырнув из моря паутины, которой были затянуты своды тейга. Чтобы отбиться от тварей, путники подожгли паутину. Дункан задумался, остались ли еще в тейге пауки. От этой мысли его пробрала дрожь. Он и мелких-то паучков не любил, а уж встретиться с этими тварями, когда они с тебя ростом и со жвал их капает яд… Брр, какая мерзость!

— Мне нужно с тобой поговорить, — прошептал Дункан Фионе.

Николас, шедший неподалеку, обжег его неприязненным взглядом и прибавил шагу, чтобы обогнать. Дункан ясно видел, что прощения от него не дождется. На привале воин держался угрюмо и резко, кое-как обработал раны и даже не снял пропотевших и грязных доспехов, хотя у него была такая возможность. Он без вопросов вызвался первым нести стражу и, неловко ступая, отошел от костра, а все остальные с жалостью смотрели ему вслед.

Эльфийка поглядела на Дункана с любопытством:

— О чем ты хочешь поговорить? О Мэрике?

— Вот еще! — фыркнул он. — Что это на вас обоих нашло?

Фиона раздраженно вздохнула:

— Прекрасно. Что в таком случае ты хотел мне сказать?

— Это насчет Женевьевы. — Дункан глянул на командора и едва различил ее в сумраке — так далеко она ушла. Как будто тейг магнитом притягивал женщину и чем ближе они подходили, тем быстрее она вынуждена была двигаться. — Знаешь, ночью она уходила из лагеря. Не для того, чтобы нести стражу, нет. Она выскользнула втихаря.

— Втихаря? — удивилась Фиона. — Зачем?

— Вот и мне подумалось — зачем? Так что я пошел следом.

— И она тебя не заметила?

— Знаешь, в Вал Руайо, до того как вы меня зацапали, я был очень хорошим вором.

— Очко в твою пользу. Что ты видел?

— Ушла она, собственно, недалеко. — Дункан замялся, вдруг усомнившись в том, что он вправе рассказывать эту историю до конца. Быть может, Женевьева углядит в этом посягательство на свою личную жизнь. Однако теперь, когда он уже завел разговор с Фионой, идти на попятную смысла не было. — Она взяла с собой факел и немного отошла от перекрестка. А потом начала снимать доспехи.

— Ты подсматривал, как она раздевается?

— Нет! То есть да, но это было совсем не то, что ты думаешь. Я решил, что ей просто захотелось побыть в одиночестве. Я уже собирался уйти и не мешать ей, но тут заметил…

— Что ты заметил?

— Мне вначале показалось, что синяк.

Перед глазами у Дункана и сейчас стояло темное пятно, которое начиналось на обнаженном плече командора, проходило по боку и заканчивалось почти у бедра. Сначала он испугался, особенно потому, что пятно было очень темное. На синяк не похоже, размышлял он, может быть, ожог от драконьего пламени? Неужели командор все это время скрывал рану? Зачем?

— Только это был не синяк. Думаю, Женевьева сама толком не знала, что это такое. Она поднесла факел поближе, чтобы при свете все хорошенько рассмотреть.

— И что же она увидела?

— Кажется… кажется, это смахивало на кожу порождений тьмы.

Некоторое время Фиона шла молча, глядя перед собой и переваривая услышанное. На миг Дункан пожалел, что рассказал ей об этом. Он просто не знал, что подумать, когда увидел этот “синяк”. Он пришел в ужас, и, судя по Женевьевы, с ней произошло то же самое. И все же, у Дункана было такое ощущение, что она видела это пятно не впервые. Она знала о его существовании и скрывала это всех остальных.

— Это может быть просто рана, — пробормотала Фиона. — Старая рана.

— Я так не думаю.

— Что еще это может быть? — Эльфийка обернулась к Дункану, бросила на него резкий взгляд. — Думаешь, она подхватила заразу? Но ведь она Серый Страж, как такое случиться?

Дункан пожал плечами:

— Не знаю.

К ним вдруг подошел Мэрик и своим появлением крайне удачно прервал этот разговор.

— О чем это вы так взволнованно шепчетесь? — осведомился он, борясь с зевотой и безнадежно проигрывая бой.

— Ни о чем, — быстро ответила Фиона.

— Я просто говорил о том, как вымотался, — вставил Дункан. — Не так уж много нам удалось поспать до того, как Женевьева нас растолкала. Я так готов поклясться, что успел веки сомкнуть.

К ним подошел Келль. Лук он нес в руке — наготове, с наложенной на тетиву стрелой. Рядом бодро трусил Кромсай.

— Лично я рад, что мы спали недолго, — пробормотал охотник.

— Это почему же? — спросил Мэрик.

— Сны были невыносимые.

Глаза Келля потемнели, и он отвернулся. Кромсай поглядел на хозяина и вопросительно заскулил.

Ута, присоединившаяся к ним, оживленно зажестикулировала. Фиона вздохнула и согласно кивнула:

— Со мной было то же самое. Сны пришли, едва я закрыла глаза, я словно тонула в них.

Она содрогнулась при этом воспоминании.

— Может, все из-за того, что мы на Глубинных тропах? — спросил Келль.

Мэрик пожал плечами:

— Я не видел никаких снов. То есть кроме обычных.

— Серым Стражам всегда снятся сны, — пояснила Фиона. — Это происходит оттого, что мы соединены с групповым сознанием порождений тьмы. Но с тех пор как мы вошли на Глубинные тропы, сны стали гораздо хуже.

— С каждой ночью все хуже, — мрачно добавил Келль.

— Только не у меня! — вскинул руку Дункан. — Со мной все в порядке.

Фиона с подозрением глянула на него:

— Ты уверен? Я могла бы поклясться, что…

— Нет-нет! Мне просто снился сыр.

— О, со мной это тоже бывает, — засмеялся Мэрик.

— Правда? Фиона превращала порождений тьмы в огромные столбы сыра, и я все думал: “Почему именно сыр?

Я терпеть его не могу!” Но она не хотела пускать в ход другие заклинания и очень разозлилась на меня.

— Так, как сейчас? — Мэрик указал на эльфийку, которая и вправду смотрела на них, сердито сверкая глазами.

— Ну что за болваны! — проворчала она, выразительно закатив глаза.

— Думаю, все дело было в том, что ей как раз сыр очень нравится, — доверительно сообщил Дункан Мэрику. — Она то и дело откусывала от какого-нибудь столба солидный кусок. А я только чуял запах немытых ног.