Дэвид Гейдер - Призыв

— Если бы и так, — жестко проговорила она, — кем бы я тогда стала? Твоей любовницей? Придворным магом? Или поселилась бы в башне Круга? Или жила бы где-то в городе, а ты время от времени тайком посылал бы мне деньги и молился, чтобы об этом никто не узнал?

— Я совсем не это имел в виду! — беспомощно возразил Мэрик.

Фиона снова вздохнула, смягчаясь:

— Да, я знаю. Прости. Вне ордена я — никто. Либо магичка, лишенная свободы, либо эльфийка, не знающая никакого ремесла. — Она повернулась к Мэрику и невесело усмехнулась. — Может, мне стать прачкой? Прятаться в эльфинаже от храмовников и пользоваться магией, чтобы кипятить воду в котлах? Могу поспорить, у меня бы это хорошо получалось.

— Тогда лучше не будем об этом. А что… что обычно происходит, когда у женщины — Серого Стража появляется ребенок? Ведь такое наверняка случается.

— Конечно. Детей отдают на воспитание. Я уже сказала в ордене, что присмотрела подходящее место.

— И другого пути нет?

— Если бы… — Фиона осеклась, решительно покачала головой. — Нет, я хочу, чтобы он вырос человеком. Именно человеком, а не эльфом, и не наследником трона, не соперником другому твоему сыну, не принцем королевской крови, которая тебе принесла одно только горе. Я хочу, чтобы он прожил свою, новую жизнь. — Она с надеждой посмотрела на Мэрика. — Ты ведь можешь это сделать, правда?

— Я могу устроить так, чтобы он рос вдали от двора, — задумчиво проговорил Мэрик. — Только люди неизбежно будут задаваться вопросом, кто была его мать. Логэйн непременно захочет это узнать. И малыш почти наверняка тоже захочет… Что мы ему скажем?

— Ничего. Пусть думает, что его мать была человеком и что она умерла. — Фиона придвинулась к Дункану, который негромко мурлыкал что-то, укачивая ребенка, с печальной улыбкой погладила малыша по голове. — Так будет легче и ему, и тебе.

— А тебе?

Фиона не ответила, только гладила крохотный лобик своего сына. Мэрик, однако, заметил, что ее глаза влажно заблестели. Нет, ей так легче не будет и быть не может.

— Я буду за ним присматривать, — пообещал Дункан. — Я смогу делать это, не вызывая никаких подозрений. Следить за тем, чтобы ему жилось хорошо. Оберегать его. Могу даже время от времени сообщать, как у него дела.

Мэрик удивленно взглянул на него:

— Ты и вправду за это возьмешься?

— Для вас, ваше величество, без малейших колебаний.

Это было невыносимо. Вначале вернулась Фиона, и оказалось, что ей вовсе не грозит скорая смерть, потом Мэрик узнал, что у него есть сын, — и вот теперь он должен лишиться их обоих. И однако, он понимал, что Фиона права. Если Мэрик признает сына и поселит его во дворце, мальчик станет заложником политической борьбы и интриг. В нем будут видеть соперника Кайлану. Нет, пусть уж лучше растет где-нибудь в глуши, вдалеке от столицы, и сам выберет себе судьбу. Но устроить так, чтобы мальчик всю жизнь считал себя нежеланным ребенком, чтобы так никогда и не узнал, кто его настоящая мать… Неужели это так ужасно — быть эльфом?

Сердце Мэрика разрывалось от мучительной боли. Ему не дано знать, что такое быть эльфом, и если Фиона хочет избавить сына от тяжких испытаний — что ж, Мэрик не может ей в этом отказать. Пусть мальчик живет своей жизнью, не связанный ни с кем из них.

Он поглядел в глаза Фионы и медленно кивнул:

— Если ты так хочешь… хорошо. Я смогу это устроить.

— Спасибо, Мэрик.

— А как же ты? — спросил Мэрик. — Мы с тобой еще когда-нибудь увидимся?

Он ясно читал ответ на лице Фионы, но эльфийка все-таки кивнула.

— Если будет на то воля Создателя, — прошептала она.

А потом подалась к Мэрику и поцеловала его, и король тоже ее поцеловал. Эти поцелуи были сладостны и печальны, и именно так и должно быть. У Мэрика был этот миг, и они сидели рядом в пляшущих отсветах огня, а Дункан с малышом на руках деликатно отошел в дальний конец зала. И пусть сейчас они прощались навсегда, Мэрик отчего-то совсем не испытывал грусти. Просто он чувствовал, что это — не конец.

Все только начинается.